— Схватка была жаркая, — сказал он с энтузиазмом и гордо выпятил грудь, — мы дрались красиво, но арбалетчики и лучники перебили половину их отряда раньше, чем мы обнажили мечи и сошлись грудь в грудь!

Я спросил быстро:

— И что Гиллеберд?

— Он сразу спешился в знак покорности и протянул меч рукоятью вперед!

Сэр Каспар сказал хмуро:

— Геллермину просто повезло. Гиллеберд, как дурак, несся со своими людьми в опасной близости от города, потому что не знал еще, что герцога Ярдширского больше не увидит…

Я спросил сдавленным голосом:

— Много сдалось?..

— Всего трое рыцарей и… сам король.

Я вздохнул, сказал потерянным голосом:

— А нельзя было не захватывать? Рыцари жаждут погибнуть в красивой жестокой сече! А вы им отказали, свиньи грубые…

Гонец выкрикнул виновато:

— Но эти четверо сдались сразу, как только увидели, что мы мчимся на них с опущенными копьями!.. Вы не поверите, ваша светлость…

— Всему поверю, — раздраженно сказал я. — День такой сумасшедший!.. Но король должен красиво пасть в бою, это наша прерогатива!.. Черт, почему он пошел по этой дороге, где никто не был предупрежден… особо?

— Хитрил? — предположил он неуверенно.

Каспар громко хмыкнул.

— Дохитрился.

А сэр Вайтхолд сказал мудро:

— На всякого мудреца довольно простоты. Хитрые ловушки обошел, зато простаку попался сам.

— Что-то недопонимаю, — пробормотал я в тревоге. — Если для точечного удара… то… гм… нет. Ерунда. Впрочем, что-то замышлял… Где он сейчас?

— Везут под строжайшим конвоем! — сообщил гонец ликующе. — Сэр Геллермин уже распорядился очистить для него самую надежную камеру в подземной тюрьме, но украсить ее коврами с эмблемами Его Величества и поселить с ним двух пажей из благородных семей.

Я поморщился.

— Геллермин самый умелый из нас хозяйственник, потому лучше пусть сейчас подвозом сыра займется. А мы короля сами определим, куда посадить. И обойдется он без ковров, нечего их пачкать…

Последние мои слова прозвучали слишком зловеще, все посерьезнели.

Сэр Фицджеральд сказал с готовностью:

— Я прослежу лично, ваша светлость!

Я повернулся к гонцу:

— Как он?

— Даже не ранен!

— Как, спрашиваю, держится?

Он ответил торопливо:

— Как пленный король, ваша светлость. С достоинством. Расточает вам похвалы, говорит, что недооценил вас, что вы — гений, никто не мог его обыграть, а вы сумели… Что далеко пойдете, если никто вас не остановит раньше.

Я промычал сквозь зубы:

— Что-то мне такое совсем не нравится… Не так мы должны были его захватить в плен. Не так! И не в плен вовсе… Хорошо, пойдемте встретим гостя.

Двери распахнулись, в зал вошел громадный сэр Клемент, держа за шиворот крохотного, особенно рядом с ним, лучника в одежде королевской гвардии.

— Ваша светлость, — сказал он почтительно, — вот морда, которая была в тех землях… вы как-то изволили ими интересоваться.

Я встрепенулся, вперил взгляд в трепещущего стрелка. Он съежился и старался выглядеть как можно более беспомощным.

— Та-а-ак, — протянул я зловеще. — Ты был в землях Сворре? Или Коце?

Он торопливо кивнул, сделал попытку пасть на колени, но Клемент почти держал его на весу.

— Ваша светлость, — взмолился он, — мы только-только вошли в земли Сворре, даже к замку не успели приблизиться, как нам в спину ударила конница одного из местных лордов! Он как вылитый вон этот господин, что зачем-то держит меня… Да так ударил, что и вся армия так бы не сумела… От неожиданности многие рассеялись, он долго гнал, истреблял, брал в полон…

— Так-так, — сказал я с интересом…

— Потом Его Величество, конечно, собрал войска и лично повел на него, однако тот очень умело отступил, а сам долго защищал единственный мост через реку, пока рушили за его спиной!..

Я спросил с сочувствием:

— Герой погиб?

— Если бы, — ответил он уныло, — а так прыгнул в реку, все думали, что утонул, а он вышел в четверти мили ниже по течению, еще и вот такенную рыбину держал в руках! Даже и не знаю, человек ли это…

Клемент, сочувственно слушающий про героя, похожего обликом на него, довольно вздохнул, а я спросил заинтересованно:

— Да, редкий человек… Как его имя, не слышали?

Он сказал со вздохом:

— Его Величество о нем велел узнать все, что можно, да только ничего не смогли… кроме того, что он там недавно, семьи еще нет, вы пожаловали ему замок и земли, а он поклялся в течение года их охранять…

— Тамплиер, — сказал я почти весело.

— Вот-вот, так его зовут! Его Величество сказал еще, что вы умеете подбирать людей.

Я ухмыльнулся.

— Да, но после истечении года, а это уже скоро, Тамплиер явится заканчивать со мной поединок. Первый раунд я выиграл, но не совсем честно, Тамплиер это помнит… Значит, замок Сворре не взяли?

— Нет, ваша светлость. И не станут пытаться. Там успели укрепиться, а Его Величество стремился продвинуться как можно дальше. Желательно к самому Большому Хребту.

Клемент, чувствуя мою тревогу, сказал успокаивающе:

— Замок не возьмут. Гиллеберду нужны не замки… Если захватит Армландию, замки сами сдадутся.

Я перевел дыхание, с души свалился не камень, а целая гора, кивнул несчастному пленнику:

— Хорошо, иди. Ты свободен, но Боже упаси тебя снова вступить в королевскую армию!

Клемент развернул его в сторону двери и готовился дать пинка, но лучник рванул с такой скоростью, что сапог сэра Фицджеральда боднул только воздух.

— Пойдемте, — начал я прерванное, но едва лучник вылетел за дверь, ворвался веселый сэр Геллермин, сияющий, рот до ушей, весь как рыба в сверкающей чешуе кольчуги, что выдерживает не только стрелы и болты, но при ударе топора становится твердой, как панцирь.

— Ваша светлость!

Я ощутил холод во внутренностях, сказал напряженно:

— Сэр Геллермин… если скажете, что король сбежал у вас из-под стражи… я вас удавлю вот прямо сейчас. Собственными дланями.

Он охнул, весело округлил глаза.

— Ваша светлость?.. Как можно?.. Только что привели, хотели в надежную сухую камеру на первом этаже подвала, но он сказал, что такого дурака, как он, нужно бросить в самый низ, где крысы размером с кошку… Мы посмеялись, но уважили такое странное желание. Мол, самые важные там и должны сидеть и ждать решения вашей светлости.