— Ему не нужна твоя помощь, — засмеялась Вирджиния и снова схватила его за плечо. — Просто смотри.

Гейб проследил за ее взглядом и посмотрел туда, где стоял генерал и держал в руках недоуздок лошади. Приказав груму отойти, он подошел к жеребцу, что-то говоря ему низким голосом. Жеребец сразу перестал вставать на дыбы, хотя по-прежнему продолжал взволнованно танцевать на месте. Старик подошел еще ближе, погладил его по шее, все время что-то бормоча животному.

— Что он делает? — спросил Гейб.

— Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Дэниел Салливан?

— Наш главный грум несколько раз упоминал о нем. Это не тот парень, что был заклинателем лошадей?

— Это бестолковое имя люди дали ему, когда видели, как он что-то шептал лошадям, — нахмурилась Вирджиния. — Но это был его метод обучения.

Двадцать лет назад Дэниел Салливан был легендой среди владельцев лошадей, потому что умел успокоить и обучить лошадей, которых все считали непослушными и упрямыми. Некоторые утверждали, что свою технику он перенял у цыган, но точно этого не знал никто.

— Я думал, он ни с кем не делился своими методами.

— Они с Поппи были друзьями. Перед смертью он кое-чему научил дедушку. А остальное Поппи разработал сам.

Гейб с восхищением смотрел, как лошадь, от которой он бы отказался, успокоилась и позволила надеть на себя седло.

— Иногда люди, у которых есть непослушные лошади, с которыми они не могу справиться, — продолжала Вирджиния, — приводят их дедушке. Он делает все возможное, чтобы помочь им. С этим жеребцом он работал несколько недель. Этот бестолковый грум не слушал, когда дедушка говорил, как управлять этой лошадью, поэтому Поппи пришлось вмешаться, — вздохнула она. — К сожалению, это скорей всего означает, что Поппи уволит грума. Хотя вряд ли мы можем позволить себе потерять еще одного грума.

В эти мгновения Гейб сообразил, как ему оказаться поближе к Вирджинии, чтобы она могла увидеть его с хорошей стороны.

Уэверли передал недоуздок в руки работника, чтобы лошадь можно было увести, а сам повернулся к провинившемуся груму, чтобы отчитать его как следует. Парень, прежде чем пойти в конюшню, еще о чем-то спорил с генералом. Когда через несколько минут он вышел из конюшни со своими пожитками, Гейб едва сдержал улыбку. Это был его шанс.

Генерал Уэверли провожал грума взглядом, пока тот не покинул границы владения, и только потом направился к внучке. Заметив Гейба, он замедлил шаги, его и без того хмурое лицо стало еще мрачнее.

— Довольно рано для утреннего визита, а, Шарп?

— Но вы с внучкой уже не только встали, но и занимаетесь делами.

— Это — конный завод. — Крепкой рукой Уэверли открыл калитку в загон. — У нас нет времени полдня валяться в постели, как это принято у вас, жителей Лондона. У нас столько работы, что мы едва с ней управляемся.

— Я вижу. И если вы мне позволите, буду рад вам помочь.

— Что ты хочешь сказать? — осторожно посмотрел на него генерал.

— Поскольку вы только что потеряли грума, я предлагаю вам свою помощь здесь.

Уэверли пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на Вирджинию:

— Это была твоя идея?

— Нет. — Вирджиния взглянула на Гейба, но по ее лицу ничего невозможно было понять. — Но идея хорошая.

— Ты испортишь свою модную одежду, — фыркнул генерал, изучая Гейба.

— Это меня не беспокоит.

— Допускаю, что не беспокоит. У тебя достаточно денег, чтобы покупать модную черную рубашку на каждый день недели.

— Я знаю, что вы меня не любите, — не обращая внимания на издевку, заявил Гейб, — но мое предложение — искреннее. Почему бы вам не принять его? Вы можете заставить меня работать до смерти, потом вышвырнуть из имения, когда я стану больше не нужен. Это — один из способов наказать меня за то, что произошло с Роджером.

— Я не хочу тебя наказывать, — заморгал глазами генерал, потом и вовсе отвел взгляд. — Я ничего не хочу с тобой делать.

— Тогда я буду просто ухаживать за вашей внучкой. Я буду приходить каждый день и сидеть у вас в гостиной, как любой другой поклонник, брать ее на прогулки верхом по деревне…

— Черта с два! Она не поедет с тобой!

— Поппи, — начала Вирджиния, — я уже согласилась…

— Это чертово пари, — пробурчал генерал. — Молодые женщины не должны заключать пари с джентльменами.

— Но если это произошло, они должны его выполнять. Как вы думаете? — настаивал Гейб. — Я буду считать это частью ухаживания, если вы позволите мне помогать вам.

— Мы могли бы воспользоваться помощью, — подчеркнула Вирджиния. — За месяц мы потеряли двух грумов, и если лорд Дэнвилл приведет свою кобылу…

— Ладно, черт возьми. — Генерал смерил Гейба холодным взглядом. — Но не думай, что ты целыми днями будешь кататься верхом и красоваться перед моей внучкой. Здесь лошади, которых надо кормить и за которыми надо ухаживать.

— Я знаю, как кормить и как ухаживать за лошадью. Я делал это много раз.

— И конюшню ты чистил? Там очень много работы, — с явным вызовом в голосе сказал генерал.

— Это я тоже могу делать.

— Хотел бы я посмотреть, как такой модный лорд, как ты, чистит конюшню. Да ты и дня не продержишься.

— Испытайте меня. — Гейб никогда не чистил конюшни; грумы никогда не позволяли. Но он знал, как это делается, и в других работах по конюшне не был новичком.

— Вот что я скажу тебе, Шарп, — скрестил руки на груди генерал. — Ты будешь приходить сюда каждый день в это же самое время, оставаться до сумерек и делать то, что я попрошу. А в конце недели я позволю тебе взять свою внучку на прогулку. Вместе со мной. После этого — посмотрим.

Гейб кивнул. Он получил больше, чем рассчитывал.

— Ты уверен, что хочешь это делать? — спросила Вирджиния, когда генерал ушел.

— Я бы не предлагал, если бы не хотел. — Гейб вдруг вспомнил про цветы. Он положил их в подседельную сумку и теперь повернулся, чтобы взять. Но после длительной дороги вид у цветов был увядший и потрепанный, и Гейб нахмурился.

— Это для меня?

— Ну… э-э… предполагалось, что да, но…

— Я обожаю лаванду. — С нерешительной улыбкой Вирджиния подошла к Гейбу, чтобы достать из сумки цветы. — Откуда ты узнал?

Она уткнулась лицом в крошечные цветки, и у него пересохло в горле. Она так очаровательно выглядела в своем повседневном платье с фартуком.

— А где сегодня утром твой кузен? — спросил Гейб, чтобы отвлечься от мыслей о том, как он снимает с нее это платье и укладывает ее на хрупкую лаванду.

— Ты с ума сошел? — засмеялась Вирджиния, и от этого смеха что-то сжалось в груди Гейба. — Пирс никогда не встает раньше полудня. — Она застенчиво посмотрела на него поверх цветов. — Я удивлена, что ты оказался здесь в такой ранний час.