Спустя некоторое время этот процесс стал не столько активным, сколько пассивным. Мы не созванивались, не искали встречи друг с другом и в конце концов перестали даже кивать, если нам случалось разминуться на улице. Как наслоения на ране, которая затянулась. Ничего, кроме грубой кожи там, где когда-то были нервные окончания.

Но той ночью, на вечеринке «плюс одна», после того как я узнала, что на неделе его видели вместе с Сэди, было трудно не испытывать никаких чувств, когда его рука легла мне на плечо. Внезапно его интерес к Сэди стал ощущаться как личный выпад, специально чтобы ранить меня.

Может, так и было. Но оказалось, это палка о двух концах; Сэди точно знала, кто такой Коннор. За годы наши пути несколько раз пересекались. Я взглядывала в его сторону, потом отводила глаза, и она делала то же самое; когда я умолкала, молчала и она, выказывая понимание. Хотя, возможно, я преуменьшила его значение. Она наверняка прочла это по моему лицу, видя меня в то время насквозь, как я видела ее. Я невольно скрипнула зубами, потому что она должна была. Должна была знать. И все-таки не остановилась. Отняла все, даже это, — присвоила его себе.

Коннор оглядел гостей вечеринки, покачал головой и сказал, будто сам себе:

— Пойду. Мне здесь не место.

Мне пришлось придвинуться ближе, чтобы услышать его. И чем ближе я подступала, тем сильнее, казалось, входит лезвие мне в грудь.

«Так уходи, — хотелось сказать мне. — Пока не пришла Сэди. Пока и я не увидела».

— Извини, — сказала я. То, что следовало сказать еще в первый раз, а я этого так и не сделала.

Коннор нахмурился, но не ответил.

Со второго этажа послышались голоса, судя по звуку, что-то уронили.

— Мне надо… — я указала на лестницу и отвернулась. — Минутку… — но слово потонуло в шуме, а когда я обернулась, чтобы повторить, он уже ушел.

Наверху из открытого лофта вели три двери. Дверь в спальню слева была распахнута, но свет в ней не горел. На постели обнаружились сваленные в кучу куртки и сумки. Дверь во вторую спальню была закрыта, но в щели под ней виднелась полоска света. В ванной между двумя спальнями дверь осталась приоткрытой, и я услышала, как кто-то шепотом чертыхнулся. Я толкнула дверь и увидела какую-то девушку, отпрыгнувшую от зеркала.

— Ой! — вырвалось у нее.

— Извини. Ты в порядке?

Она поднесла руку к глазу и снова склонилась над раковиной, нисколько не стесняясь меня. Мне понадобилась секунда, чтобы сообразить, что она пытается вынуть контактную линзу.

— Застряла, чувствую ее на ощупь.

Она общалась со мной словно с давней знакомой. Может, ждала кого-то.

— Так, ладно, — сказала я, взяв ее за руки. — Дай-ка мне взглянуть.

Однажды раньше я уже оказывала такую помощь Фейт. Когда она стала носить контактные линзы, как только мы перешли в старшие классы. В то время мы доверяли друг другу даже самые уязвимые свои органы. «Ты мне в глаз ткнула». «Нет, это ты дернулась». «Попробуй еще раз». И еще, и еще.

Эта девушка стояла совершенно неподвижно, пока все не кончилось, затем быстро поморгала и внезапно обняла меня, выдав этим жестом присутствие алкоголя в крови.

— Спасибо, Эйвери, — сказала она, а я по-прежнему понятия не имела, кто она. Я моргнула, и она превратилась в Фейт, отступающую от меня. Но потом она снова оказалась в фокусе — темно-русые волосы, широко поставленные карие глаза, лет двадцать с небольшим, хотя за это я бы не поручилась. Я не знала даже, местная она или из приезжих. И в какой ситуации услышала, как меня зовут. Я никак не могла сориентироваться. Тем более сегодня, когда все мы изображали людей, которых не существовало.

Может, все дело было в разговоре с Коннором. Мое прошлое и настоящее слились воедино. Прежняя я и новая я с боем рвались на поверхность.

— А ты?.. — начала я, как вдруг что-то ударилось о стену с такой силой, что задребезжало зеркало.

Она рывком повернулась.

— Это уже второй раз, — сказала она. Мы застыли неподвижно, прислушиваясь. Невнятные голоса постепенно становились громче.

Я сообразила, что именно этот звук слышала снизу — не падение на пол неизвестного предмета, а что-то другое. Как захлопнулась дверь, кулак ударился об стену.

Выйдя в лофт, я прислушалась, а девушка направилась вниз по лестнице. Легкой походкой, как призрак. Ничуть не интересуясь тайнами, спрятанными за закрытыми дверями.

По окну лофта что-то заскребло, я вздрогнула, вгляделась в темноту. Но это просто ветка дерева качалась, задевая дом.

Я направилась к закрытой двери спальни, заранее собираясь с духом, чтобы постучать. На что я нарвусь, я понятия не имела.

Когда я уже приближалась, дверь распахнулась, из спальни пулей вылетела женщина.

Я не сразу узнала в ней Лус — встрепанную, не похожую на саму себя. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ее глаза потемнели и выглядят странно, макияж поплыл, помада размазалась, бретелька топа съехала с плеча.

Она с силой захлопнула за собой дверь, поправила топ, потом заметила меня и попятилась. А затем переменилась в лице, рассмеялась и шагнула ближе.

— Да что тут вообще творится? — спросила она, и мне вдруг стало совершенно ясно, что от нее веет чем-то чуждым, странным и незнакомым и это что-то полностью завладело ею. Заставило сбросить маску и сделало ее одной из нас. Ее взгляд скрестился с моим.

В тот момент я думала, что она, наверное, видела все: меня с Паркером в ванной; меня с Коннором у лестницы; читала каждую мою мысль на протяжении всего лета. Я не знала, что она имела в виду — вечеринку или Литтлпорт в целом, но в тот момент казалось, что между ними нет никакой разницы.

— Ты в порядке? — спросила я, и она разразилась грудным и резким смехом. Сделала шаг назад, и вдруг стало казаться, что последней минуты не было вовсе. А она снова стала невозмутимой Лусианой Суарес.

— Тебе лучше знать, чем мне, Эйвери.

Я закрыла глаза, снова почувствовала, как Паркер стоит надо мной в ванной и наблюдает.

— Разреши, я объясню…

Ее взгляд приобрел остроту, словно нечто новое только что обнажилось, стало зримым.

— И ты туда же? — спросила она. — Господи, — она придвинулась ближе, растягивая губы в усмешке или гримасе. — Никогда еще не видела столько лжецов в одном месте.

Когда я наконец выбралась задним ходом с подъездной дорожки у дома номер один по Лэндинг-лейн, я увезла с собой все то же, с чем явилась сюда шестью годами ранее: ноутбук лежал на сиденье рядом со мной; коробка утрат и мой багаж были заброшены на заднее сиденье; немногочисленные кухонные, банные и письменные принадлежности в пластиковых мешках для мусора уместились на полу салона. Мне не понадобилось даже открывать багажник.