Я знала, что застану Коннора на пристани, хотя почти все дневные дела уже закончены: ящики взвешены и развезены, лодки пришвартованы. Коннор был из тех, кто охотно соглашался помочь всякому, у кого находилась работа на причале.

Он наводил порядок на своей лодке, поставленной у самого края. Хоть он и стоял ко мне спиной, упустить его из виду было трудно. Я видела, как перекатываются мышцы у него на спине, как предвечернее солнце припекает изгиб плеч, более загорелых, чем весь торс.

Мои шаги отозвались эхом, и Коннор обернулся, посмотрел, как я приближаюсь, и отвел волосы со лба.

— Ты занят? — спросила я.

— Чуток. — Он держал в руке тряпку.

— Мне надо поговорить с тобой о Сэди, — мои слова вырвались наружу.

Он нахмурился, глядя куда-то поверх моего плеча. Уронил свою тряпку и начал разматывать трос, удерживающий лодку у причала.

— Давай в лодку, Эйвери, — негромко и тревожно велел он. Как бывало, когда он злился. Я поежилась.

И переступила ближе, на последнюю доску причала.

— Нет, мне надо, чтобы ты ответил на мои вопросы. Много времени это не займет.

Он принялся заводить мотор, даже не оглянувшись на меня.

— В лодке спросишь. Или хочешь поговорить в присутствии детектива Коллинза?

У меня замерли плечи, я попыталась обернуться.

— Не смотри, — остановил Коннор. — Он идет сюда.

Тогда и я почувствовала его приближение — по вибрации досок под моими ногами. В прошлом году на допросах я сказала детективу Коллинзу, что мы с Коннором больше не общаемся, и это была правда. Но теперь я стояла лицом к лицу с ним и даже сама разыскала его, а детектив наверняка видел это. Я не знала, к кому он явился — ко мне или к Коннору, — но после нашего прошлого разговора не питала особого желания узнать. Да, он занимался этим делом, но, похоже, больше всего интересовался тем, как именно я нашла телефон, как будто я вновь что-то утаивала от него.

Впрочем, тот список имен что-то да значил. И Коннор фигурировал в нем. Он говорил мне, когда явился на вечеринку, но мне было нечем подтвердить его слова, а он однажды уже соврал мне.

Сглотнув, я переступила через борт лодки. Коннор, не глядя, подал мне руку, но я схватилась за перила, заняла место на сиденье рядом с Коннором, устроившимся за рулем, и тут он дернул трос. Лодку он уводил от пристани под углом, без спешки, словно времени у нас в запасе было хоть отбавляй. Но его зубы были сжаты, он не сводил глаз со входа в бухту.

Я не оглядывалась до тех пор, пока мы не поравнялись со скалами Мыса, возвышающимися справа от нас. А когда наконец оглянулась, увидела, что детектив Коллинз темной тенью маячит у края причала и, подбоченившись, провожает нас взглядом.

* * *

Я уже давно не выходила в море на лодках, достоинством которых была функциональность, а не комфорт. Что отличало фрахты и экскурсии на лодке Коннора, так это аутентичность. Он и не подумал что-либо менять на ней в угоду пассажирам, в этом и заключалось удовольствие. Лодка была уже не та, которую мы брали в юности — та принадлежала его отцу, но эта, новая, чуть больше размерами, выглядела старательно ухоженной.

Он заглушил мотор, пока мы все еще находились под защитой бухты и лишь издалека видели, как мерно вздымаются и опадают волны вдалеке, и слышали, как плещет вода об обшивку, будто лижет бока нашего судна.

— Неплохо, — сказала я, имея в виду лодку.

— Скоро переменится, — отозвался он, взглянув сначала вверх, на небо, потом снова на воду. И там, и там преобладали оттенки темно-синего, налетающий порывами береговой бриз оказался неожиданно зябким. Так и приходят осенние шторма, приносят холодные течения в воздухе и в воде. — О чем ты хотела спросить меня, Эйвери? — Он сидел напротив, босой и в шортах цвета хаки, закинув руку на спинку своего сиденья. И старательно выбирал каждое слово и жест. Будто притворялся тем человеком, которого, как мне казалось, я знаю.

Я выросла здесь, провела полжизни на воде и знала ее опасность. Но никогда не задумывалась о том, какие опасности таятся в людях. Это не давало мне поверить в себя. Интересно, в чем еще я ошибалась.

— В ее телефоне была твоя фотка, — сказала я, из осторожности выбирая окольный путь, а не спрашивая напрямик.

Он не шелохнулся, только сузил глаза.

— В каком телефоне?

— В мобильнике Сэди. Его нашли. Я его нашла. В «Голубой мухоловке», — я говорила и внимательно наблюдала за ним, искала подсказки в выражении его лица.

Оно осталось бесстрастным, но его грудь перестала подниматься и опускаться — он затаил дыхание.

— Когда?

— Когда приходила туда с проверкой после проникновения.

Он резко вскинул брови.

— То есть когда мы с тобой столкнулись там? — Он понизил голос, и я поняла, что зацепила его за живое. Я не ответила, и он закрыл глаза, покачав головой. — Не знаю, чего ты от меня ждешь.

— Я жду, что ты… хочу, чтобы ты рассказал мне правду, — я невольно повысила голос. Со стороны наш разговор мог показаться односторонним: я говорила все громче, Коннор — все тише. Оба были на взводе. — Там, в доме, ты говорил, что не встречался с ней. Но твой снимок у нее в телефоне. И вы были вместе на этой самой лодке. Кто-то видел вас в прошлом году, и ты, наверное, попробовал бы отпираться, но Сэди сделала твой снимок. Иначе зачем ей было фоткать тебя, если не… — я набрала побольше воздуха и произнесла то, ради чего пришла к нему: — Ты соврал, Коннор. Ты соврал полиции и мне.

— Вот только не надо этого лицемерия, Эйвери. Не тебе меня стыдить. — Оскалившись, он вдруг вскочил и принялся вышагивать по маленькой открытой палубе. Мы были одни на лодке посреди бухты. Я огляделась в поисках других судов, но Коннор выбрал уединенное место. Для всего мира мы были размытым пятном вдалеке, как и все остальные для нас. — Как я уже сказал полиции, — продолжал он, — она заплатила мне однажды, чтобы я свозил ее на экскурсию. Это все.

— Твой номер у нее в телефоне. Со звездочкой. Придумай другую отмазку.

Он перестал вышагивать и впился в меня взглядом.

— Один раз, — отчеканил он и повторил: — Всего один, — будто убеждая меня понять нечто большее. Но я не понимала намеков. Он провел пятерней по волосам, прищурился на сверкающую под солнцем воду. — Она разыскала меня на пристани. Позвала по имени, будто уже знала, кто я.

— Она знала, — тихо подтвердила я.

Он кивнул.

— Она спросила, во сколько обойдется экскурсия для нее одной. — Он нахмурился. — Честно говоря, не люблю я индивидуальные экскурсии. Для единственного человека, да еще такого, как она.

— Какого «такого»?

Он вытаращил глаза с таким видом, будто я сама должна понимать, и я правда понимала.