не заметил, когда она пришла. Если бы не вернулась Люсиль под ручку с Вине, мы бы так ничего и не узнали. Обычно они дольше гуляют, я засекала.

Пьер-Луи вздрогнул, но больше ничего не указывало на то, что он услышал нечто для себя неприятное. Возможно, Люсиль с ним уже поговорила и он успел смириться с тем, что она ему не достанется? В любом случае сейчас выглядел он не очень-то счастливым. И это было очень плохо: как счастливые люди делятся своим счастьем с окружающими, так и несчастливые желают разделить своё несчастье с другими, словно оно станет от этого меньше.

— Мы идём, — величественно решила леди Альвендуа и наконец прошла внутрь.

Мы же, подождав, пока она отойдёт подальше, осторожно покинули общежитие. Казалось, я даже не дышала, пока мы не вышли.

— Что они хотят от Николь? — спросил Пьер-Луи своим обычным неприятным тоном. И спросил совсем не то, что, как я думала, он захочет у нас узнать.

— Выдать за Антуана. Карт-бланш на использование ментальной магии Фаро им выдал, — ответил Шарль.

Пьер-Луи оглянулся на покинутое нами здание, и взгляд у него при этом не сулил ничего хорошего семейству Альвендуа. Можно сказать, одним взглядом он их всех записал не просто в неблагонадёжные особы, а во врагов короны. Бедная Вивиана! Её мама только что похоронила последние надежды дочери. Правда, шансов там всё равно почти никаких не было, разве что Фаро разрешил бы использовать менталиста на короле…

— Как только выйдет указ, я отправлю тебе вестника, — сказал Пьер-Луи ровным, размеренным голосом. — Подготовьтесь и устройте им весёлое представление в честь праздника.

Держался он так, что я поневоле ощутила уважение.

— Может не сработать, — заметил Шарль.

— В ваших интересах, чтобы сработало.

В голосе короля человеческого вообще ничего не осталось. Видно, приложило его известие об измене Люсиль. Не вовремя приложило. Или вовремя? Одни проблемы делают менее важными другими. Главное, чтобы под ними нас не захоронило. Шарль тоже это понял, поэтому промолчал.

Пьер-Луи довёл нас до особняка де Кибо, простился у калитки, но не ушёл сразу же, дождался, пока мы закроем за собой входную дверь. Хотя как он это понял? Я почти сразу активировала пару артефактов, которые позволили нам войти в дом незамеченными. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Возможно, он просто выждал какое-то время, развернулся и пошёл то ли в общежитие, то ли во дворец, то ли просто проветриться. Голову он держал высоко и плечи расправил, но походка была механическая, как у простенького голема, которому даже имитацию человеческих движений не всегда ставят. И думал сейчас Пьер-Луи уж точно не о судьбе Шамбора.

— Не вовремя твоя подруга закрутила новый роман, — заметил Шарль.

— Кто знает? — отозвалась я, не отрываясь от созерцания спины уходящего короля. Почему-то было его ужасно жалко. Правда, не настолько, чтобы согласиться пожертвовать ради него своей жизнью. — Было бы куда хуже, дай она ему надежду и разорви отношения позже, когда он считал бы её своей.

— Главное, чтобы он не посчитал своей тебя.

Я хотела ответить, что считать он может что угодно, но не успела. Шарль развернул меня от окна к себе и поцеловал жадным собственническим поцелуем человека, боящегося потерять любимую женщину. Когда мы прекратили целоваться и я оглянулась, Пьера-Луи уже и следа не было.

— Почему они все против нас? — вырвалось у меня.

— Кто все?

— Альвендуа, Фаро, Пьер-Луи…

— Они не против нас, они за себя, — вздохнул Шарль.

— Пьер-Луи утверждает, что он за Шамбор.

Неожиданно Шарль рассмеялся.

— Утверждать он может всё что угодно. Но то, что он не желает терять своё положение, — это факт. И факт, что Фаро хочет своё положение сделать выше, чем оно сейчас есть. Любит мэтр власть и считает, что её много не бывает. Оба они слишком серьёзные персоны, чтобы напрямую игнорировать их пожелания. Даже если мы поженимся прямо сейчас, брак могут признать недействительным.

— Но попробовать-то мы можем?

— Около дома я засёк пару магов, явно наблюдатели от Совета. И они среагировали на открывшуюся калитку, только дойти не успели. Если мы сейчас выйдем, боюсь, попадёмся. Поэтому сначала мы обезопасимся от Совета. — Шарль притянул меня к себе. — И в Храм пойдём, когда всем будет не до нас. Согласна?

Мне показалось, что он не был уверен в моём ответе, но его выдавал лишь необычно пристальный взгляд. Я кивнула. Спорить по совершенно непринципиальным вопросам не хотелось. Хотелось стоять вот так, прижавшись друг к другу, обнимая его за шею, и если прерываться, то только на поцелуи. Но, увы, время сейчас играло против нас, поэтому я с сожалением отстранилась и сказала:

— Идём радовать дедушку и Франциска.

Выйдя из телепортационной, мы почти сразу встретили Франсину, которая при виде нас настольно неумело сыграла удивление, что у меня отпали последние сомнения в наличии у неё какого-то артефакта на срабатывание телепорта. Наверняка дедушка может глушить, но делает это только тогда, когда нужно скрыть, что телепортом пользовались.

— Леди де Кибо, вы вернулись? — ненатурально удивилась она. — И инор Буле с вами? Я немедленно доложу мэтру.

— Спасибо, не надо. Он уже знает, — напомнила я. — Мы сами к нему пойдём. Он в кабинете или лаборатории?

— В лаборатории, — всё так же радостно отвечала Франсина. — Мэтр очень трудолюбивый инор. И получает истинное удовольствие от занятий магией. Жаль, что я в этом ничего не понимаю.

А вот жалость была непритворной. Но с этим Франсина поделать ничего не могла: люди с Даром в прислугу не шли, хотя трудящиеся в богатых домах получали иной раз куда больше, чем те, кто зарабатывал на жизнь магией. Жалованье той же Франсины было куда выше, чем имел маг невысокой квалификации. И это я ещё не учитывала доплат от Фаро. Впрочем, размер их я не знала. Вдруг Франсина подрабатывала на Совет за идею? Вероятность такого казалась мне сомнительной, но всё же не была нулевой.

— Зато вы обеспечиваете ему возможность заниматься любимым делом, — польстила я ей. — Дедушка как-то обмолвился, что очень вас ценит.

Как уже известного шпиона Фаро. Дополнять я этим не стала, и без того в глазах Франсины появилось сомнение. Нужно было срочно переключать её внимание.

— Как ты думаешь, —