Мама сделала шаг назад, поставила на пол корзину с бельем, которую держала в руках, оперлась на дверной косяк и с хитрой улыбкой сложила руки на груди.

– Вообще-то, да, у меня есть такой опыт.

– И что произошло?

– Однажды вечером мы зашли в бургерную рядом с колледжем. Ели мороженое в рожках, сидели на улице, прямо за одним из пластиковых столов, лунный свет падал на его лицо как-то по-особенному, и вдруг он показался мне самым красивым существом на свете. С тех пор я уже не могла смотреть на него как-то иначе.

– И кто это был?

– Дентон Бланкеншип.

– О, ясно. В ином случае, наверное, это был бы довольно неловкий момент.

– Точно. – Мама подняла корзину с бельем и вышла.

Как только она оказалась вне зоны слышимости, Лидия снова пересмотрела все до одной видеозаписи Дилла.

* * *

– Нет, я не собираюсь участвовать в школьном конкурсе талантов. Ты в себе вообще?

– Дай мне договорить, – настаивала Лидия.

– Конкурсы талантов – это идиотизм.

– Да, так и есть. Но выслушай меня.

– Урок скоро начнется. – Дилл поднялся с бампера автомобиля Лидии, дохнул на руки и потер ладони. – К тому же я замерз.

– Постой, выслушай. Какое чувство было бы самым сладким на свете? Какой самый классный способ показать средний палец людям, которые изо всех сил стараются испортить тебе жизнь? Встать перед ними и спеть. Это будет нереально круто, потому что ты действительно хорош. А что если ты выиграешь? Пятьдесят баксов. Это как миллион долларов в переводе на деньги Дилла.

– Зачем мне это? – Он снова сел.

– Помимо тех причин, которые я только что озвучила? Потому что мы обязаны делать то, чего боимся. Тогда с каждым разом нам становится легче.

И если мне удастся убедить тебя это сделать, возможно, у меня получится убедить тебя сделать и нечто другое, чего ты так боишься: например, уехать из этого города и поступить в университет. Может, тебе нужно всего лишь раз выйти из зоны комфорта.

– Я не хочу, чтобы надо мной смеялись.

Пора выкладывать главный козырь.

– Даже если над тобой будут смеяться, я точно знаю, что причин для насмешек нет. И у меня есть доказательства. – Лидия открыла свой ноутбук и нашла одно из видео Дилла. 9227 просмотров и 49 комментариев, все позитивные: «До мурашек», «Эта песня потрясающая», «О БОЖЕ, я в восторге, спасибо». И так далее, и тому подобное. Дилл выглядел ошеломленным.

– Как? Ты же только недавно его выложила?

Лидия закрыла ноутбук и с самодовольным видом потрепала Дилла по голове.

– Я твитнула его вчера вечером. Не стала говорить, что ты мой друг. Если бы сделала так, это был бы чистой воды фаворитизм. Так что я не стала называть твое настоящее имя. Назвала тебя Диэрли. Понял? Д. Эрли[10].

– Людям, похоже, понравилось.

– Сделай это ради меня, – сказала Лидия. – Верни мне должок. Я ведь столько раз выступала в твою защиту.

Прозвенел звонок. Они опоздали на урок.

– Я никогда еще не исполнял свои нецерковные песни на публике, не говоря уже о том, чтобы выступить на рождественском конкурсе талантов перед шестью сотнями школьников, большинство которых меня ненавидит.

– Ты много раз выступал перед ядовитыми существами. Будешь чувствовать себя как дома.

Благодаря подготовке к конкурсу талантов ему было на чем сосредоточиться. Это отвлекло его от мыслей о расставании с Лидией, помогло не думать о предстоящей поездке к отцу. И все же с того момента, как Дилл пообещал Лидии выступить на конкурсе, и до дня, когда он должен был состояться, прошел целый месяц, и у Дилла было предостаточно возможностей упасть духом. Но всякий раз, как он начинал сомневаться, Лидия доставала свой телефон или ноутбук и демонстрировала ему постоянно растущее число просмотров, комментариев и лайков, которые собирал Диэрли. Она купила ему новые струны для гитары и сказала, что это заблаговременный подарок на Рождество.

Однако приблизительно за неделю до конкурса страх сменился приятным волнением. Дилл все думал о пятидесяти долларах и о том, как сильно они ему нужны. Он собирался потратить их на Лидию: пригласить ее поужинать, купить ей что-нибудь – все что угодно, только не спускать эти деньги в черную дыру семейного долга Эрли.

День конкурса приближался очень медленно, но наконец настал.

Утром Дилла мучила тошнота. Он не смог позавтракать. Они с Лидией не разговаривали по пути в школу. На уроке он так и не сумел сосредоточиться. Конкурс талантов должен был состояться после обеда. Когда время пришло, он на дрожащих ногах пошел в зал, с гитарой в чехле и с Лидией и Трэвисом по обеим сторонам от него – словно какой-нибудь гладиатор, которому предстояло сражение за свою жизнь.

– Эй, – сказала ему Лидия, когда они заняли свои места, – дыши. Все пройдет отлично. Помни: у тебя есть поклонники и друзья. Никто из присутствующих здесь не может ничего тебе сделать или что-то у тебя отнять.

– И почему я позволил тебе меня в это втянуть?

– Потому что я классная и ты классный, и ты собираешься совершить поистине смелый поступок.

– Очень круто, что ты это делаешь, – сказал Трэвис. – Я на днях снова пересмотрел твои видео, они правда улетные.

Дилл ничего не сказал – только кивнул и покрепче сжал ручки кресла. Все до единого нервы в его теле гудели. Сначала представили трех судей (ими были учителя – не одноклассники, к счастью), потом было нескончаемое пение под фонограмму и танцевальные номера, банальные комедийные зарисовки, подражание голосам уток и индюшек и ужасное караоке. И наконец настал его черед.

– Итак, – сказал директор Лоуренс, шагнув к микрофону с листом бумаги в руке, – следующий у нас… – он покосился на список, – Диллард Эрли.

По аудитории прокатился гул. Послышались сдавленные смешки, шепот, шарканье ног. Народ тайком доставал из карманов мобильные телефоны, чтобы заснять предстоящий спектакль.

Дилл сделал глубокий, неуверенный вдох.

– Ну, понеслось.

Он встал на свои трясущиеся ноги.

Лидия схватила его за руку и, притянув к себе, прошептала ему на ухо:

– Дилл, не своди с нас взгляда. Больше никуда не смотри. Мы с тобой.

Она никогда еще не говорила с ним таким интимным шепотом. Ее дыхание, коснувшееся его щеки, было словно ласка возлюбленной. По его телу пробежал разряд электричества. И на мгновение он забыл о своем страхе.

Однако страх нахлынул с новой силой, когда Дилл, опустив голову, шел через зал. Он задел гитарой одно из сидений. Дз-зын-нь. В толпе захихикали.