Снизу послышался громкий стон, затем неразборчивые причитания. Инга поморщилась, понимая, что придется спускаться, брать автомат и добивать раненого. Хотя это следовало сделать, чтобы удостовериться в полном уничтожении отряда преследователей. Но не успела она шагнуть с лестничной площадки на ступеньку, как на пятом этаже скрипнула дверь, а затем грохнул сухой пистолетный выстрел. Пуля попала женщине в спину, пробила правое легкое и вызвала пневмоторакс, от которого Инга, попытавшись сделать вдох, не удержалась на ногах и кубарем покатилась по лестнице. Упав на спину, она увидела усмехающегося Шамиля, перегнувшегося через перила.

– Что, сучка? – зло спросил он. – Думала, ты одна можешь по деревьям лазать? На, получи!

Он выстрелил еще дважды, просто от злости, метя женщине между ног, но пули, вопреки его ожиданиям, не произвели каких-то впечатляющих повреждений, оставив лишь аккуратные дырочки на изодранной ткани штанов.

– Помучайся, тварь! – прохрипел Шамиль.

Он начал спускаться по лестнице, но в этот момент в руке Инги разорвалась вторая граната, у которой женщина из последних сил смогла вытащить чеку. Осколки с визгом пронеслись мимо Шамиля и рубанули по стенам. Он присел от неожиданности, вскинул пистолет, но применять его уже не было необходимости. От тела Инги осталось лишь кровавое месиво.

– Тварь! – проревел Шамиль, понимая, что Инга сумела не только оставить его без отряда, но и умудрилась лишить последнего удовольствия от чужих мучений. – Гадюка! А-а-а-а!

Он все же пальнул пару раз из пистолета в окно, дав волю эмоциям. Они перехлестывали, но, несмотря на сумбурность мыслей, Шамиль все с большей отчетливостью понимал, что ему самому остается лишь застрелиться. Никакого рая тут для него не будет. Сломанная рука воспалится, скорее всего, еду добывать будет некому, и в лучшем случае он одичает, как древний мореход, потерпевший крушение возле необитаемых островов, а в худшем – умрет мучительной смертью.

Шамиль опустился на корточки, пытаясь найти хоть какое-нибудь спасение от подступающего отчаяния. И вдруг его осенило.

– А! – с довольным видом он снова поднялся на ноги и погрозил стволом пистолета бездыханному телу Инги. – Тебе меня не победить! Ты же своих щенков спасала? Дочку и остальных выродков? Пожертвовать собой хотела? Ну, толку-то? Я их сейчас найду и передавлю, как крысят. Они же тут, где им быть еще, как не в этом здании? Спрятались и дрищут небось. Сейчас…

Он сунул пистолет за пояс, подобрал автомат с пола и принялся, одну за другой, открывать двери. Но, когда он добрался до седьмого этажа, его, словно пуля, поразила такая догадка, от которой по спине покатились струи холодного пота. Бетонный пол на лестнице был покрыт слоем многолетней пыли. И на нем явственно виднелись только две цепочки следов. Одна вверх, другая вниз. И оставили эти следы башмаки самой Инги. Это могло означать лишь то, что выше пятого этажа по этой лестнице никто, кроме нее, не поднимался уже лет тридцать. И никого наверху нет.

Пораженный догадкой, не осмеливаясь еще верить в нее, Шамиль рванул вверх по лестнице. Не обращая внимания на боль в поврежденной руке, спотыкаясь и задыхаясь, он взлетел на этаж, где женские следы вели к одной из дверей. Распахнув ее, он ворвался в квартиру, и в одной из комнат, увидел распахнутое окно, на подоконнике которого лежал оставленный Ингой бинокль.

Побагровев от злости, Шамиль принялся пинать все, что подворачивалось под ноги, опрокинул шкаф, но легче ему от этого не стало. Мысль о столь позорном поражении с трудом помещалась у него в голове, но факт оставался фактом – Инга провела Шамиля, провела как мальчишку, на его же собственном завышенном мнении о себе. Она намеренно привлекла его внимание к этому городку отблеском на линзах бинокля, тогда как Дарья, Лис и другие остались в другом городе, а в этом их никогда не было. Вряд ли бы они ее отпустили по доброй воле, значит, она покинула их убежище тайно, затем преодолела расстояние между населенными пунктами ночью, и, скорее всего, пешком. Так, согласно легенде, спасая детей, тридцать лет назад поступил Янычар, наставник Инги, бросившись пешком через лес от поселка до бункера.

– Будьте вы оба прокляты! – прохрипел Шамиль.

Если бы не поврежденная рука, он бы еще мог подумать о мести, взял бы тележку, добрался бы до другого города и попытался бы восстановить справедливость, какой она была в его представлении. Но из-за другой девушки, из-за Змейки, он теперь не мог управлять рулевой планкой, так как это почти невозможно делать одной рукой. Да и запустить кайт в таком состоянии невозможно.

– Пешком дойду! – пообещал он, и на этом запале спустился по лестнице в заросший деревьями двор.

Взяв направление на восток, он, держа автомат одной рукой, бодрым шагом направился в сторону второго городка. Заросшие деревьями улицы, несмотря на жаркое солнце, были залиты тенью, под ногами хрустел выкрошившийся из старого асфальта гравий, осколки стекла. Город был мертв, но, в отличие от многих других городов нового мира, разграбленных еще в самом начале дочиста, этот превратился не в разложившийся скелет, а скорее в хорошо сохранившуюся мумию. Да, стены посерели и облупились, облицовочная плитка, отжатая от бетона силой воды и льда, осыпалась в палисадники и на мостовые, огромные стекла витрин в магазинах по большей части лопнули под натиском древесных ветвей и ветров. Это напоминало сухую кожу мумии, но под ней находились не только пожелтевшие кости опустевших витрин, квартир и подвалов. В дни заражения людям было не до грабежей, как видимо, они сбились где-то в кучу, пытались, не имея оружия и умений, отбиться от тварей, да не вышло. Все и погибли, так и не приступив к грабежам. Одичать тут стало некому, потому в радиусе сетен километров, наверное, ни одного человека тут не было уже тридцать лет. А товары в магазинах так и остались.

Шамиль шел и глазел на витрины. Назначение большей части вещей он не знал, хотя ему приходилось слышать, к примеру, о телевизорах. Но зачем кому-то надо было когда-то работать ради приобретения пластиковых коробок разного размера, Шамиль понять не мог. Ну, ладно бы оружие, ладно бы транспорт. Хотя и транспорт на витринах тоже был – на пути, ближе к окраине города, попался автосалон. Все автомобили, какие довелось видеть Шамилю, представляли собой жалкое зрелище, выгорели, проржавели и не давали представления о том, какими они были когда-то. А тут, защищенные от дождей крышей, они выглядели совсем иначе, все еще сохраняли цвет, несмотря на толстый слой покрывавшей их пыли и на птичьи экскременты на крышах, да и стекла были в них целыми.

Чуть дальше располагался магазин спортивных товаров. Шамиль, несмотря на влекущую его вперед жажду мести, зашел внутрь, ошарашенный обилием оружия в одном из отделов. На стенах висели мечи, сабли, прилавки были полны револьверами, пистолетами, ножами, топорами, мачете. Но, стоило взять в руки любой из товаров, тут же наступало разочарование – холодное оружие было изготовлено из декоративных алюминиевых сплавов, а револьверы и пистолеты оказались газобалонной пневматикой.

Скривившись, Шамиль хотел уж было покинуть магазин, но его внимание привлек отдел с велосипедами, закрытый от взгляда с улицы густыми кронами лип. Шины велосипедов сдулись, но Шамиль прекрасно знал их устройство, так как все тележки в Крепости оснащались именно колесами, снятыми с велосипедов старого времени. Разбив витрину прикладом автомата, Шамиль достал большой ножной насос и накачал шины самого интересного, на его взгляд, велосипеда – с массивными рифлеными шинами.