Лестница всё не кончалась, сколько же здесь этажей?! Их не может быть сто, никак не может!.. Слева и справа зияла пропасть, перекрытия были разобраны, и некуда отступать, если придётся.

Выглядывая из-за очередного пролёта, чтобы не угодить под выстрел, Хабаров увидел над собой распластавшуюся гигантскую летучую мышь, которая готова была вцепиться ему в голову. Он отшатнулся, потерял равновесие и чуть не полетел вниз.

Мышь спикировала на ступени, оказалось, что это чёрная кожаная крутка.

Значит, оружия нет. Выстрелить проще и эффективней, чем бросаться куртками!

Хабаров подпрыгнул, уцепился за трухлявую деревянную балку, покачался над бездной, подтянулся и перемахнул на следующий пролёт.

Тут лестница заканчивалась. Площадка последнего этажа была не разобрана, здесь торчала заляпанная краской стремянка, приставленная к лазу на крышу. Хабаров увидел над головой ноги в мотоциклетных ботинках. Человек с силой толкнул стремянку, она упала, и шаги загрохотали сверху по крыше.

…Твою мать!..

Он поставил стремянку, выбрался на крышу и зажмурился — здесь оказалось слишком много света. И оглянулся.

Следом за ним выбралась Джахан.

— Где он?

Зелёная крыша, нагретая солнцем, была с перекатом, и на этой стороне никого.

— Ушёл?

Внизу по-прежнему грохотало, старинный дом чуть заметно подрагивал.

— Ты с той стороны, я с этой. Оружия у него нет.

Крыша была неровная, латаная, во вздутиях и проплешинах ржавчины. Возле слухового окна торчали какие-то палки, по всей видимости, остов разрушенной голубятни. Ставня болталась на одном гвозде, поскрипывала от ветра.

…Нет никакого ветра!.. Здесь, на крыше, полное затишье и марево, как бывает летом в самую жару.

На корточках Джахан подобралась к самому оконцу, и когда человек выпрыгнул на неё, она была готова. Она ударила его ногами, он вцепился ей в горло и в правую руку, они покатились, и только игрушечный барьер, ограждавший водосток, удержал их от падения.

Парень хрипел и наваливался на неё, краем глаза она видела сверкающую пустоту, а в ушах у неё звенело от боли и нехватки воздуха, он теснил её и сбросил бы, но тут что-то отшвырнуло его наверх в сторону слухового окна, он распластался на зелёном железе и замер.

Хабаров взял Джахан за руку и потянул.

Она с трудом села. Дышать было тяжело.

— Кто это?

Хабаров присел рядом с ней.

— Певец. Из Дашкиного «Тамбов-Паласа». Я видел его в холле, когда мы в первый раз собирались вместе.

— Певе-ец, — протянула Джахан уважительно.

Обеими руками она вцепилась себе в голову, проделала странные манипуляции, как будто старалась сама с себя снять скальп, волосы оторвались и остались у неё в пальцах.

— Хорошая штука, — сказала она, кивнув на парик. — Я думала, быстрей отвалятся. А они продержались.

Её собственные волосы были стянуты на затылке туго-туго.

— Хорошая, — согласился Хабаров. — Даже я тебя почти не узнал там, в баре.

— Да ладно.

— Особенно когда ты повторяла «Да что ты говоришь?!» И ещё задницу вот так оттопыривала. У тебя на ней цветы.

— Розы, — сказала Джахан. — Как это ты заметил?

— Ну, такое трудно не заметить. Что ты сделала с его мотоциклом?

— Вывернула свечи.

— Как ты поняла, что это он? Ты же никогда раньше его не видела?

Она улыбнулась.

Она улыбнулась и положила руку ему на голову.

Она улыбнулась, положила руку ему на голову и притянула его к себе.

— У меня дьявольская интуиция, — проговорила она, губами касаясь его губ. — Хотя на самом деле я увидела в окно человека на мотоцикле! Проще простого.

Хабаров потянулся было к ней, но она не далась, вывернулась и оставила его с носом.

— Зачем он от тебя побежал? — спросила она.

Хабаров пожал плечами:

— Нервы сдали. Я так и думал. Я смотрел на него и думал: сейчас он сделает глупость. И он сделал.

— Странно.

— Да нет. Ты же знаешь, так бывает.

Лежащий зашевелился, привстал на локтях и потряс головой.

— Аккуратней, — сказал ему Хабаров. — Не свались.

И, придерживаясь рукой за утлую оградку, поднялся.

— Не подходи ко мне, — негромко сказал певец. — Слышишь?! Не подходи!

В негромком голосе было нечто, заставившее Хабарова остановиться. Всего одна нота, но он остановился.

— Да всё уже, — сказал Алексей Ильич, словно пробуя почву. — Дальше бежать некуда. Лучше не пытаться.

— Загнали, — простонал певец из ресторана «Тамбов-Паласа». — Как зверя загнали!.. М-м-м, сволочи, суки!..

Джахан мгновенно посмотрела на Хабарова.

— Не подходите ко мне! — закричал певец. — Стоять! Не сметь!.. С собой заберу, паскуда!.. Хоть одного!..

И сверху он ринулся вниз на Джахан.

Хабаров метнулся ему под ноги, но не успел.

Истлевшее железо проломилось, и парень ухнул вниз, в рваную неровную дыру. Величайшее изумление в последний миг отразилось на его лице, потом сильно загрохотало, и из дыры поднялось облако пыли.

Хабаров подполз к дыре и посмотрел.

Певец лежал далеко внизу, неестественно вывернув шею. Балка, свороченная во время падения, неторопливо покачивалась из стороны в сторону. В солнечном столбе сыпались щепки, куски дранки и старых обоев.

Джахан тоже подползла и заглянула. А потом они уставились друг на друга.

— Профессионалы, твою мать, — выругалась Джахан, которая не материлась никогда. — Живым не смогли взять!..

— Я виноват. Я неправильно его оценил.

— Да какая теперь разница, кто виноват!

— Джо, нам нужно уходить отсюда. Только не вниз, а куда-нибудь… в сторону.

— Согласна.

Они разом отпрянули от дыры в крыше. Джахан села на пятки и стала оглядываться. На зелёной краске в том месте, где она только что лежала, остался смазанный тёмный след.

Хабаров посмотрел на след, а потом на её живот.

Тугая джинсовая курточка — часть маскарада — снизу была мокрой и более тёмной.

— Он меня задел, — объяснила Джахан, не поворачивая головы. — Ножом. Ничего страшного, небольшая кровопотеря. Хорошо, что куртка чёрная.

— Не ходи за мной.

Хабаров обежал крышу по периметру.

…Кровопотеря — это не страшно. Это ерунда. Перевязать, и не будет никакой кровопотери.