– Правда?

– Конечно, да. Я же сразу сказал тебе сегодня: ты потрясающе выглядишь…

Нежный поцелуй, которым Вадим подкрепил свои слова, грозил перерасти в нечто большее. Кажется, Вадим жаждал продолжения утреннего «банкета». Я уже чувствовала предательское тепло внизу живота…

Но я вовремя опомнилась.

– Что ты делаешь? Прекрати… Пусти, я сказала!

– В чём дело, Вера?

– Я же сказала: мне нужно было работать! Мне нужно написать черновик плана!

– Погоди, – он успокаивающе поднял ладони вверх. – Он что, требовал от тебя принести черновик к ужину?

– Нет, но…

– Ты должна сделать работу к утру?

«Хочешь – зависай в «социальных сетях», хочешь – сиди в кафе с ноутбуком, лишь бы завтра мы уже могли обсудить с тобой черновик».

Я купила нетбук и надолго «зависла» с Вадимом в постели. Завтра Глеб ждёт от меня черновик. Я не могу его подвести.

– Конечно.

– Скажи, что весь день провалялась с отравлением, – предложил Вадим.

Особенно если учесть, что мы сегодня завтракали вместе с Глебом…

– Я не могу, как ты не понимаешь?

– Но почему? Скажи, что квартиру залило. Скажи, что дико болела голова, и не помогали никакие таблетки. Да что угодно можно придумать! Скажи, что принесёшь план к вечеру. И завтра вечером ты его принесёшь.

В словах Вадима был свой резон. Действительно, мало ли что со мной могло случиться? Любой форс-мажор. От одного дня задержки не убудет. Глеб может даже не найти времени, чтобы обстоятельно ознакомиться с черновиком плана…

Но что-то в реакции Вадима меня смущало. Что-то будто грызло изнутри.

И я, наконец, поняла, что именно.

Может быть, Глеб поймёт меня.

То есть поверит моей выдумке.

Может, посочувствует. И наверняка скажет, что ничего страшного не произошло.

Но я буду знать, что не соответствую духу компании.

Глеб идёт мне навстречу, а в ответ я подвожу его.

И ему даже не придётся отчитывать меня. Не придётся рассказывать о мотивации, о планировании своего времени, об эффективности работы. В конце концов, если мне было так плохо, что мешало предупредить Глеба? Он бы не ждал черновик к утру, возможно, скорректировал бы своё расписание…

– Вадим… ты оставайся, если хочешь.

Я поднялась на постели, поискала взглядом трусики.

– Ты о чём? – с недоумением спросил он.

– Если хочешь, я приготовлю ужин. А потом сяду работать. Спи, смотри видео – словом, отдыхай…

– Сколько времени у тебя займёт эта работа?

Я пожала плечами.

– Только не ложись поздно, – сухо сказал Вадим.

По его виду я поняла: он обижен.

Не так уж часто нам удаётся побыть наедине. Без свидетелей, без лишних глаз и ушей.

Заняться любовью без спешки, без оглядки на обстоятельства.

Но у меня не было выбора.

Я наскоро ополоснулась в душе. Накинув халатик, пошарила в холодильнике. Приготовила яичницу с помидорами, ветчиной и грибами. Получилось довольно вкусно. Но Вадим со скучающим лицом разделил со мной этот ужин, будто его принуждали к чему-то неприятному…

Я понимала, что он злится.

Но я не могла думать исключительно об его эмоциях.

Расположившись в гостиной, чтобы не мешать Вадиму, я включила нетбук. Открыла чистый документ Word. Начала вспоминать всё, о чём в ресторане рассказывал Глеб.

Первые несколько минут мне казалось, будто из моей головы выветрились все его слова.

Я решила записать несколько основных тезисов из его речи. Но, когда я напечатала название, документ начал покрываться ровными строчками. Из-под моих пальцев выходили целые абзацы. Глеб как будто сидел передо мной и надиктовывал материал. «Человек сидячий», социальная ответственность, парки, стадионы, необходимость движения, пробки, метро, тренажёры…

Через некоторое время костяк плана был готов.

Требовалось нарастить на этот скелет мышцы и сухожилия.

Я справедливо рассудила, что за мышцами – это к Глебу. А вот я вполне могу расписать пункты, ответвления и подпункты в плане. Я прервалась на минуту, чтобы заварить себе чаю. Из спальни доносился негромкий и размеренный храп Вадима. Я в недоумении покачала головой: неужели я так увлеклась делом, что даже не слышала этих звуков?

Заглянув в тёмную спальню, я еле разглядела Вадима, который зарылся в подушки. Одеяло сползло с него, открывая стройный торс. Мужские бицепсы всегда были моим слабым местом. Вадим в последнее время вряд ли мог позволить себе тренажёрный зал, но пока что это не особенно сказывалось на его фигуре.

Вадим, не просыпаясь, перевернулся на другой бок. Похрапывание сменилось спокойным дыханием.

Но вместо умиления я почему-то почувствовала раздражение. Оно поднималось изнутри, словно волна. Я сижу здесь и вкалываю, а на дворе уже ночь. Вадим отлично провёл день, буквально утром очутившись в койке, поужинал, а теперь наслаждается сном. А мне сидеть за компьютером, по всей видимости, до самого утра…

Сделав несколько глотков чая, я постаралась сосредоточиться на черновике плана. Что ещё говорил Глеб? Что мы обсуждали? Что я у него спрашивала? Что на это ответил Глеб?

Что, что ещё я могла у него спросить?

Я сосредоточенно записывала всё, что касалось новой книги Глеба. Было ещё рано собирать какую-то информацию. Но я делала пометки рядом с некоторыми пунктами. Вот здесь неплохо бы осветить такой-то аспект, а рядовому читателю наверняка будет интересно прочесть о таких-то моментах…

В семь утра я в очередной раз нажала «Сохранить», скинула результат ночного бдения на флешку и на усталых ногах потащилась в душ. Следовало хорошенько прогреться, а затем окатиться холодной водой. Иначе я не переживу этот рабочий день.

Кстати, интересно, а со скольки он у меня сегодня начинается?

Пожалуй, не стану экспериментировать и приду ровно к десяти.

Я зашла в спальню. Вадим всё ещё спал.

«Ещё бы! – мысленно вскипела я. – Ему ведь не надо собираться на работу!»

Но он так умиротворяюще посапывал во сне, а разбросанные подушки и одеяло так к себе манили…

7.30. Пожалуй, не произойдёт ничего страшного, если я подремлю час.

Успею и спокойно собраться, и доехать до офиса на метро.

Впрочем… можно поспать до девяти и вызвать такси. Могу себе это позволить!

А позволить себе быть целый день на работе, как вареный кальмар (в смысле, такой же вялой), не могу.