— Glutton Bligh, — повторил я и, перекрестившись, промолвил: — God bless Bligh! И прости ему смертный грех чревоугодия!

Сэр Горацио Нельсон показался мне опаснее датских ядер, и я — от греха подальше — решил отойти в сторонку. А то кто знает, на какие безумные подвиги он пошлет, попадись я ему на глаза?!

Мои опасения оправдались. Вице-адмирал жестом подозвал ближайшего офицера. Таковым оказался тот самый смельчак, не знавший Шекспира, но давеча ободривший меня словами об артиллерийской дуэли. Лорд Нельсон что-то прокричал в ухо Белобрысику и подбородком указал в мою сторону. Офицер взглянул на меня с сомнением, но кивнул командующему, бросился ко мне и выкрикнул:

— Вице-адмирал думает, что мы…

Очередной залп заставил меня броситься на палубу. Я остался жив, а англичанина разорвало пополам.

— Черт возьми! Вот тебе и дуэль, — буркнул я, отряхивая с себя кровь и содержимое кишечника Белобрысика.

Что думает о нас вице-адмирал, он передать не успел. Heus-Deus! А что он мог думать?! Я был уверен, что в ближайшие минуты мы все отправимся брать на абордаж камбалу с медузами!

Я склонился над верхней частью трупа с вывалившимися внутренностями, взял его левую руку и разжал пальцы, высвобождая подзорную трубу. Офицер и после смерти продолжал улыбаться, уставившись куда-то в небо еще не замутненным взором. Я по очереди подтащил части его тела к краю и перебросил за борт. Лорд Нельсон не заметил или не обратил внимания на гибель своего посланника.

Я привалился к борту и навел подзорную трубу на вражескую сторону. Датские пушки целились не куда-нибудь, а непосредственно в мой лоб. Справа и слева от «Dannebrog» расположились соответственно «Elven» и еще одна плавучая батарея. Первая, так сказал про нее капитан Фоли.

В просветах между датскими кораблями и плавучими батареями на расстоянии приблизительно мили виднелся берег.

Раздался очередной залп, и сердце мое екнуло: одновременно с грохотом пушек я увидел знакомое судно. На борту красовались буквы, выполненные в готическом стиле, — «Brunhild».

В продолжавшейся бойне спасти свою жизнь я не рассчитывал. Но сохранить честь мог при условии, что погибну на борту «Брунхильды».

Высматривая в дымовой кисее «Brunhild», я прикидывал, как добраться до него со своими ребятами. Нас готовили к высадке или к абордажной схватке. Но было очевидно, что датчане не подпустят англичан к берегу, а их корабли не собирались приближаться к английским. Нас потопят, на чем и закончится бесславный поход.

Недосягаемый для датских ядер, флагман «London» стоял в стороне. Я завидовал тем, кто остался там. Я даже сэру Хайду Паркеру завидовал, хотя он, похоже, уже находился в другом мире и только гадить продолжал в этот.

Противник сделал залп. Клочья дыма взметнулись в воздух, я упал на палубу, сверху посыпались щепки, откуда-то послышались истошные вопли. Я поднялся на ноги и услышал голос вице-адмирала:

— А вы не теряете присутствия духа. Мне это нравится. Может, останетесь у нас на службе?

— Черт подери! Что ж не остаться?! До окончания ее срока осталось минуты две! — разозлился я.

— Не ругайтесь, — вице-адмирал улыбнулся.

Мне хотелось схватить его за шкирку и как следует встряхнуть. Рядом гибли люди, в любое мгновение мы могли расстаться с жизнью, а сэр Горацио Нельсон улыбаться изволили.

Вновь громыхнула вражеская артиллерия. Вице-адмирал словно и не заметил, что еще несколько человек превратились в кровавый фарш. Он с насмешкой обождал, пока я поднимусь на ноги, и продолжил:

— Нужно отдать должное сэру Хайду Паркеру. Он ловко одурачил датчан. Убедил их в том, что наша цель — русский флот. И они пропустили нас через Каттегат…

Капитан Фоли, громадного роста мужчина, при каждом взрыве хватался за сердце. Он наклонился и, едва не уткнувшись рылом в ухо вице-адмиралу, воскликнул:

— Хороши союзнички!

— Да, — согласился сэр Горацио Нельсон, — союз датчан и русских немного стоил. Но формально к датчанам не придерешься. Ведь главная цель союза — нейтралитет.

Они рассуждали о политике так, словно еще как-то рассчитывали влиять на нее. А я был уверен, что и этим спесивым англичашкам и мне вместе с ними коптить небо осталось совсем немного.

Я решил рассказать вице-адмиралу о том, что подделал приказ первого лорда адмиралтейства. После такого признания я бы недолго прожил, но в сложившихся обстоятельствах пара лишних часов — уже благо! Я и рот уже открыл, но вдруг раздался крик Фредерика Лэнгфорда:

— Сэр! Сэр! Адмирал Паркер пришел в сознание! Смотрите, нам сигнализируют с «London»’а!

Губы вице-адмирала искривились в презрительной усмешке.

— Вот как, — процедил он сквозь зубы. — Теперь старый хрыч присвоит себе лавры победителя!

Лавры победителя! Ну, конечно! А кому же еще они достанутся, если учесть, что вице-адмирал и мы вместе с ним вскоре превратимся в морепродукты!

— Сэр! Сэр! — вновь закричал лейтенант Лэнгфорд. — Адмирал Паркер приказывает немедленно отступать!

Я вздохнул с облегчением, глянул вверх и поблагодарил Бога! Все-таки Он не оставил меня, хоть я в последние часы только и поминал, что его извечного врага. Но — то ж от страха! Я дал себе клятву, что если останусь жив — пусть даже меня повесят за подделку приказа, — а все равно вычеркну навсегда «черта» из своего лексикона. А в следующую секунду я понял, что болтаться в петле тоже не хочу, особенно теперь, когда появилась надежда на спасение.

Воспользовавшись суматохой, я проник в каюту сэра Горацио Нельсона, разворошил бумаги на столе и нашел фальшивый приказ. Педантичный вице-адмирал приклеил две половинки на бумажную подложку, соединив края. Я снял с крюка фонарь, открыл его, выплеснул масло на стол и поджег. Разорвав поддельный приказ в мелкие клочья, я рассыпал обрывки в огонь. Пламя охватило прочие документы.

— Будем считать, что сюда попало ядро, — буркнул я, покидая каюту.

К своему ужасу я обнаружил, что никаких приготовлений к отступлению не производится.

— Что там адмирал Паркер? — спросил я мистера Лэнгфорда.

— Подает сигнал «тридцать девять», — ответил тот.

— Что это значит? — выкрикнул я.

— Discontinue the engagement, — ответил оказавшийся рядом капитан Фоли.

— Что? Не понял!

— «Отступить», — терпеливо объяснил капитан Фоли.

— Так почему мы не отступаем? — взвыл я.

Лэнгфорд кивнул на сэра Горацио Нельсона.

— Может, стоить ему еще раз напомнить! — рявкнул я.

— Я не рискну, — ответил лейтенант Лэнгфорд.

— По мне, так лучше гнев вице-адмирала, чем датским ядром в лоб. — Я направился к сэру Горацио Нельсону.