— Ладно, — этот довод я сочла вполне разумным. — Тогда, может, и вечером заберешь? Поедем ко мне.

— Хорошо. Посмотрю, что там можно на кухне ухватить на ужин. Только я вряд ли раньше начала восьмого освобожусь.

Серый внедорожник оказался при ближайшем рассмотрении Тойотой. С белым кожаным нутром, пахнущим елкой. Слава поехал в объезд пробок, но мы все равно застряли. Покосившись в очередной раз на его напряженно сведенные брови, я не выдержала. Вот только не хватало из-за гипотетических детей поссориться.

— Слав… извини, если я что-то не то сказала.

Виноватой я себя не чувствовала, но решила, что так будет лучше. Не принципиально. Корона не свалится.

Он не стал уточнять, о чем речь, и это, скорее всего, означало, что угадала.

— В принципе, я понял, о чем ты. Но подача действительно была… так себе. Риторика явно не твоя сильная сторона. Спасибо, что не аборт. Хотя, если я правильно понял, ты родила бы независимо от того, кто стал бы автором проекта.

— А тебе не кажется, что это несколько преждевременно обсуждать? — поинтересовалась я. — Курочка в гнезде, а яичко…

— Нет, — отрезал он. — Не кажется. Перспективу наших отношений — пожалуй. Но когда люди спят друг с другом, обговорить возможные последствия — точно не повредит.

— Слав… — я положила руку ему на колено, чувствуя себя полной идиоткой.

— Все, Марин, проехали. Нам обоим нужно малость остыть сейчас. Надеюсь, до вечера времени хватит.

М-да, похоже, все идеально совпадает у нас только в постели, а в остальном требуется тонкая подгонка. Напильничком. Абсолютно похожих людей вообще не существует. А если б и существовали, это, наверно, был бы ад. Он прямолинейный, как рельс. С этим придется смириться. Смогу ли? Посмотрим.

В этот момент пробка наконец зашевелилась, и Слава полностью переключился на дорогу.

По большому счету, делать мне в офисе было нечего. Олег с Галей зарылись в тину и, кажется, решили вообще не закупать осень. По остальным магазинам мы с Наташей закончили, а отслеживать заявки и вылавливать новинки на зиму я могла и из дома. Если только цветы полить. У себя из-за частых командировок их не держала, зато на работе развела целую оранжерею. В основном это были неприхотливые ребята, не требующие сложного ухода, но иногда я пробовала что-нибудь эдакое. Например, вырастить ананас из розетки или манго из косточки.

Сейчас мне хотелось просто немного побыть одной и подумать. Для прогулок действительно было слишком промозгло, а до дома ехать дольше, чем до офиса. Жизнь сделала крутой поворот, и я чувствовала, что теряю над ней контроль. Лечь на спину и ждать, куда вынесет течение, — это точно не для меня.

Полив свою оранжерею, я сжевала безвкусно-полезный зерновой хлебец с творожной пастой и устроилась на диванчике в позе эмбриона. Осадок от разговора не желал рассасываться. Автандил советовал в таких случаях разбирать ситуацию на составляющие, пока не высветится причина подвисания.

Окей, попробуем. Что зацепило Славу и почему так резко среагировала я?

Разговор не ко времени и не к месту? Да, но дело было не в этом. Не только в этом. Я объяснила, почему без защиты никак, и мы вполне могли закрыть эту тему. Но ему захотелось ее развить. Логичное развитие, согласна, и да, расставить ориентиры желательно сразу, но, черт, я не готова была это обсуждать, да еще в таком ключе.

На его месте у меня бы, наверно, тоже пригорело. Ну вот если представить: я мужчина, завязались отношения с женщиной, не просто случайный перетрах, и она с порога заявляет: детей от тебя я не хочу. Может, когда-нибудь и захочу, но сейчас — точно нет. Вроде бы и понятно, все только началось, мы толком еще не знакомы, с чего вдруг хотеть от него детей, но… Мне все же не стоило формулировать это так категорично. И тон выбрать другой. Да, вопрос «что мы будем делать?» был не слишком корректным. Какого ответа он ждал? «Побежим в загс»? Так я точно бы не сказала. Но, расписывая ужасы совместной жизни ради детей, словно подчеркнула: других вариантов не вижу.

Загвоздка была в том, что сейчас я даже его женой себя представить не могла. Что тогда говорить о варианте «мать его детей»!

Мы с девчонками когда-то сошлись на мнении: у ребенка должна быть полноценная семья и любящие друг друга родители. Ни у Совы, ни у Снежки в детстве такой семьи не было. У меня тоже все обстояло печально. Отец любил мать, а она… сейчас мне казалось, что она вообще никого не любила, кроме самой себя. Ясное дело, рассчитываешь на одно, зачастую получается совсем другое. Но я бы точно не вышла замуж по необходимости, лишь бы у ребенка формально был отец.

К тому же имелось кое-что еще. То, что пугало меня сильнее варианта родить от нелюбимого мужчины. У здоровой матери может родиться больной ребенок. У больной здоровый — очень сомнительно. Если уж я не верила, что кто-то может искренне и на всю жизнь полюбить меня, возможность того, что полюбят и меня, и моего нездорового ребенка, казалась вовсе фантастикой.

Завтра мы должны были встретиться с Автандилом. Он дал мне домашнее задание: найти мотивацию для серьезных долговременных отношений. Я сделала первый шаг: поняла, что хочу этого. Равно как и то, что это будет непростая работа. Но веской мотивации для нее не видела. Пока еще не видела. А одного желания, к сожалению, недостаточно.

Так я Автандилу и сказала. Что старалась, но не смогла.

— Давай уточним, — он погладил торчащую из-под маски бороду. — Ты подумала и поняла, что тебе эти отношения не нужны, да?

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но заметила тот самый блеск в глазах, означавший, что вот-вот попадусь в ловушку. Которую сама себе и устроила.

— Нет, — ответила осторожно. — Не совсем.

Я действительно добросовестно пыталась сформулировать причины, по которым отношения со Славой стоили работы напильничком. Причем именно работы над собой, потому что подгонять под себя его не имело смысла. В результате укрылась пледом и уснула. И спала, пока не разбудил телефонный звонок: собирайся, еду.

Вечер прошел тихо и мирно. Мы больше ничего не выясняли. Поужинали малоприятной на вид и на вкус мусакой с мясом и устроились на диване перед телевизором. Слава всерьез смотрел какой-то фантастический боевик, а я лежала, положив ноги ему на колени, и то изучала его профиль, то косилась одним глазом на экран, то проваливалась в блаженную дремоту.

— Тебе не интересно? — спросил он в одну из рекламных пауз.

— Нет, — ответила я честно. — Но это неважно. Тебе интересно — смотри. А я подремлю.

На самом деле фильм был, на мой взгляд, глупейший, актеры все как один страшные и бездарные, и я бы с удовольствием посмотрела что-нибудь другое. И Слава, скорее всего, не стал бы возражать, но… Это была такая мелочь, и я решила пойти навстречу. Оказалось, это совсем не сложно. И даже приятно.