Пока жду Фазу, созваниваюсь с цветочным салоном и заказываю букет. Хочется самый большой и роскошный, но тогда Степа догадается, что цветы от любовника. Не я должен стать причиной краха их брака. А он! Заказываю такой, какие обычно берут для учителей, и прошу написать на открытке «Спасибо за помощь, Дарья Николаевна! Увидимся в понедельник». Она прочтет между строк, а ее тупоголовому качку придется признать, что он конченый мудак.

– Как провели время, босс? – спрашивает Фаза, везя меня домой. – Успокоились?

– Тебе не все равно? Лучше расскажи, что там с бабкой Себа, из-за которой ты вчера чуть не испортил мне вечер?

– Выступила на площади с транспарантом: «Убийца у власти». Ее мусора сгребли, дома посадили.

– А с дуркой что?

– Врач наш на конференции в Германии. Как вернется, я сразу с ним свяжусь. Заодно узнаю, как там ваша сестрица. Не скучаете по ней?

– Вообще ни капли. Она мне вон своих детишек оставила. С ними не соскучишься. А ты? Это же через нее однажды Шаман тебя заказал. А теперь ты за ее детьми приглядываешь. Нет желания отомстить?

– Я не проецирую деяния людей на их близких. Мы пособачились с Люком, но я поддерживаю связь с его родными. Они не в ответе за его поступки. Да и держать возле себя тех, кто дорог врагу, несомненно надежнее.

– Понятливый ты, – вздыхаю я. – Из всего выгоду черпнешь. Вот и скажи мне, Сашка, правильно ли я поступлю, породнившись с Шаманом?

– Как это?

– Они с моей сестрицей не зря дружили. Оба опасные, влиятельные. Шаман и мне кислород перекрыть может, если однажды явится с предложением, а я его отвергну. Сынок его любимый, Фархат, не женат. А у меня невеста вдруг всплыла. Наследница итальянской мафии.

– Вы доверяете Фаре?

– Нет. Но он же мусульманин. За свою жену любому глотку перегрызет.

– Сомневаюсь, что Шаман согласится. Ему родные наследники нужны, а не нагулянные.

– Посмотрим, – отвечаю, отворачиваясь к окну. – Итог переговоров будет зависеть от весомости аргументов.

Никаких аргументов не хватит, чтобы оправдать мою супружескую измену. Но что сделано, то сделано. Я хотя бы попробовала с другим мужчиной и поняла, чего лишала себя десять лет.

Меня будит звонок. Спросонок не совсем понимаю, дверной он или телефонный. Чеховского нет. Я одна на полу в гостиной, где мы провели ночь, от которой у меня до сих пор колени подрагивают.

Звонок повторяется. Липкий ужас сковывает меня почти сразу. Вдруг это Степа? Потерял или забыл ключи у мамы? И как я его встречу? Тут воздух до сих пор Чеховским пропитан!

Надеваю халат и бесшумно подхожу к двери. В «глазок» вижу молодого парня в кепке с логотипом цветочного салона и с бумажным свертком в руках.

Выдохнув, открываю дверь.

– Городецкая Дарья Николаевна? Это вам.

Не могу не улыбнуться. Принимаю презент и, толкнув дверь, на ходу разворачиваю бумагу. Небольшой, но яркий букет благоухает свежестью. Прочитываю открытку, и улыбка становится еще шире.

Не сбежал. Явно по срочным делам ушел. В качестве компенсации цветами порадовал. Даже разозлиться не дает.

Ставлю букет в вазу с водой и оглядываю кухню. Это случилось здесь, прямо на столе. Осколки битой посуды так и валяются под ногами. Мне кажется, стены до сих пор вибрируют постыдным желанием, а в стеклянных дверцах шкафов отражается покрытая татуировкой мужская спина. Мои пальцы дергаются в желании вновь коснуться ее, очертить мышцы, обрисовать шрамы. Я закусываю губу, вспоминая неутолимые поцелуи.

Глупо сравнивать Чеховского со Степой. Единственное, в чем выигрывает мой муж, – он никогда не был замечен в нарушении закона. Во всем остальном – жалкая тень настоящего мужчины. Самолюб, помешанный на спорте и маме. И теперь я не могу оправдывать его, игнорировать, прощать и любить. Понимаю, что мы не были мужем и женой. Мы были соседями с дружеским сексом.

Снова смотрю на цветы, вдыхаю их аромат и мечтательно закрываю глаза. Пусть наш с Чеховским роман не выльется ни во что серьезное, но со Степой жить я больше не могу. Пора прекращать это сожительство, пока я не начала его ненавидеть.

Включив музыку, я распахиваю окна и берусь за уборку. До блеска начищаю ванную, навожу порядок в гостиной, избавляясь от следов порока, и привожу в божеский вид кухню.

Готовлю себе овощной салат, жарю гренки и варю горячий шоколад. После вчерашнего мне хочется ярких эмоций во всем, даже в причудливом сочетании блюд.

Одевшись в топ и короткие шорты, что когда-то купила порадовать Степу, но вместо комплимента получила неодобрительный косой взгляд, я с ногами забираюсь на диван в гостиной и, включив телевизор, принимаюсь за обед.

Поворот ключа в дверном замке мгновенно портит мне настроение. Степа заполняет собой прихожую, где недолго копошится, и неспешно проходит в гостиную. Я поднимаю на него ничего не выражающий взгляд и вижу бурю на суровом лице. Отставляю кружку с недопитым шоколадом на кофейный столик, готовясь к концерту.

– Отдыхаешь, значит? А мать спину сорвала, виноград собирая.

– Надо было помочь. Ты же за этим туда поехал, – пожимаю я плечами, вместо того чтобы виновато опустить ресницы и пропищать мольбу о прощении.

Степа стискивает зубы. Глаза буквально кровью наливаются.

– Дашка, а ты не перегибаешь?

– А ты? Твоя мама мне позавчера таких гадостей наговорила, чуть ли не прокляла, а я что, должна еще и угрызения совести за это испытывать?

Если честно, меня совесть даже за измену не мучает. О свекрови и вовсе речи быть не может. Только сейчас понимаю, что все десять лет они со Степой относились ко мне, как к какому-то приложению, а я смиренно молчала, заискивая перед ними.

– Ты же довела ее! – повышает Степа голос.

Я соскакиваю с дивана и повышаю в ответ:

– Чем?! Тем, что по щелчку пальцев не кинулась угождать ей?! Я шесть лет ее сноха, Степ. За шесть лет она ни разу мне спасибо не сказала, ни разу с днем рождения не поздравила, ни разу не похвалила. Зато твою бывшую, с которой ты уже одиннадцать лет как расстался, до сих пор вспоминает, меня не стесняясь. И рукодельница она была, и умница, и красавица, каких свет не видывал! И Степушка дурной, упустил такую деваху! Ты хоть раз одернул ее?! Хоть раз задумался, каково мне слушать это?! Я же не вспоминаю при тебе своих бывших!

– Да у тебя их не было!

– Ах, ну да! – горько усмехаюсь я. – Убогая! Кому сдалась такая?! Подобрал Степушка невесть кого! Да, ты был моим первым мужчиной, но не думай, что был моей первой любовью! Но я ни разу не сравнила тебя с ним…

– Какой любовью? – напрягается он.

– Задело, да? А я десять лет слушаю сказки о твоей Анжелике! Настолько ненавижу ее, что уже имя противно!