Мой расчет был прост — я была уверена, кто-нибудь из пятнадцати девушек стопроцентно откажется от этой авантюры. Она попахивала позором и самоубийством.

Но одна за другой однокурсницы поднимали руки и оглашали, что они в деле. Ванесса и Кларентина были первыми, Мелиса, Ната, Зарина — все они тоже с легкостью согласились. Кто-то сомневался дольше, например, Таниса, она долго терла переносицу, жмурилась, а потом, глубоко вздохнув, выдала:

— Это платье стоит жертв! Я в деле!

Через пятнадцать минут четырнадцать пар глаз смотрели на меня и ожидали моего решения. А я поняла, что сама загнала себя в угол.

— Я в деле… — словно приговор произнесла я.

* * *

Кабинет начальника службы безопасности Академии находился в одной из тупиковых развилок Верхнего центрального коридора. Вход туда был тщательно замаскирован несколькими магическими завесами, каменной кладкой, под которой скрывался приводящий в движение потайную дверь механизм, и гобеленом во всю стену, закрывающим малейшие признаки секретного помещения. Рисунок на этом шедевре ткацкой мысли был до умопомрачения пошлым и прозаичным: два кролика, грызущих травку и греющихся на солнышке. Чаще всего случайно забредавшие сюда студенты при виде гобелена кривились из-за отсутствия вкуса у художника, и никто не замечал, как в одном из дальних углов полотна притаился серый волк с горящими от жажды крови глазами.

Как и всегда, Эридан появился в своем кабинете вместе с яркой вспышкой телепортации.

— Огонь, — приказал он, и поленья в огромном камине вспыхнули ярким пламенем.

Отблески красновато-желтых языков плясали тенями по углам кабинета — небольшого помещения с холодными каменными стенами, единственным украшением которых служило оружие, развешанное по периметру. Магические мечи и клинки, выкованные в недрах гор, закаленные в пламени драконов, с жадностью впитывали отблески света и тепла, словно соскучившись по ним.

Герцог появлялся здесь крайне редко, только в минуты огромной опасности для Академии или одного из взятых им под защиту королевств. Этот кабинет был его командным пунктом, оплотом, крепостью, а еще колыбелью. Впервые за многие столетия он пришел сюда не оттого, что над его землями нависла опасность, а потому, что тут тихо и спокойно, как в детстве. Тогда, двести пятьдесят лет назад, вместо огромного рабочего каменного стола здесь качалась его детская кроватка, а рядом с камином находилось ложе, на котором засыпала мать.

Академия для Эридана была больше чем работой, она была его домом, герцогством, замком — расположенная в толще одной из центральных гор Великого Массива, окруженная непроходимыми скалами, пустынями и болотами, охраняемая неусыпной армией могучих драконов. По сути, он был хозяином этого учебного заведения.

Иногда, в спокойные тихие безлунные ночи, герцог навещал своих подданных. Открывал портал к главному гнездовью, шел к центральной кладке, где сидела королевская самка. Обычно она не обращала на герцога никакого внимания, лишь лениво приоткрывала янтарный глаз, убеждалась в отсутствии опасности, а после засыпала снова. Эридан же тихонечко присаживался к ее теплому боку и мог целую ночь смотреть на простирающуюся впереди даль. Иногда драконица возражала против такого соседства и широко раскидывала крылья, запрещая к себе приближаться. Герцог мог заставить ее подчиниться, родовой артефакт позволял ему многое, но зачем ломать волю гордого животного ради прихоти.

Мир драконов очень жесток.

Сильный детеныш подымался в этой иерархии и занимал положенное ему место, чем выше и ближе к центральному гнезду — тем сильнее дракон. Иногда из яиц вылуплялись больные или умирающие драконята, и заботливые матери до последнего пытались выходить таких, но самцы, как правило, убивали слабых, растерзывая в клочья. Эридан придумал способ их спасения, он забирал малышей от самок, едва те начинали самостоятельно питаться, и продавал в королевские дворцы. Там вокруг этих будущих царей неба только что с бубном не плясали — лучшая еда, всегда свежие вода и мясо. Даже слабые драконята превращались там в больших и грациозных созданий, каковыми им не позволили бы стать сородичи в естественной среде обитания.

Но сегодня герцог не был настроен ни на посещение вершины гор, ни на работу — он устал. Устал морально. Был опустошен и раздавлен. И, казалось, второй раз в жизни испытывал страх.

Ему с лихвой хватило прошлого раза и теперь, едва он закрывал глаза, видел то, что пытался забыть уже не первое столетие.

Возникшие из ниоткуда бутылка королевского коньяка и бокал были готовы согреть давно остывшую душу герцога гораздо лучше любого огня или одеяла. Обжигающий вкус жидкости опалил горло Эридана, но не принес долгожданного облегчения.

Сколько лет прошло с тех событий? Двести?

Ему было пятьдесят — мальчишка по меркам этого мира, молодой, горячий, жаждущий приключений и любви. Он готовился к обряду принятия родового артефакта. Никакими торжественными церемониями даже и не пахло. Эридану предстояло подняться без защиты и страховки к королеве Драконов и провести там ночь под теплом ее крыльев. А если сумеет выжить, то родовой артефакт «Орлиное око» перейдет в его собственность. Но была еще одна страшная вещь, требующая отдельного внимания, — утром единственная говорящая драконица-королева, никогда не ошибающаяся в своих словах и предсказаниях, открывала наследнику артефакта пророчество.

Его отцу она предрекла знакомство с матерью и рождение наследника… а затем смерть, через пятьдесят один год после этих событий. Именно поэтому герцог Нейтральных земель Арвенон Тарфолд так торопился передать артефакт единственному наследнику Эридану.

Все прошло идеально. Драконица, не задумываясь, подпустила юношу под свое крыло и согревала теплом чешуйчатого тела целую ночь, а утром, едва первые рассветные лучи коснулись ее шкуры, произнесла:

— Тебе разобьют сердце. Та, что несет в себе огонь и в чьих глазах плещется лед. Она появится издалека и будет чужой, но роднее ее ты никого не встретишь. Береги свое сердце, последний из герцогов гор.

Через год отец умер. Спокойно и без мучений — однажды он просто не проснулся. Мать безутешно рыдала над его телом, хотя исход знала заранее. Через год ушла и она, не выдержала…

И спустя полвека это произошло. Тогда огненно-рыжая Ридрега сумела не только разбить сердце, но и покалечить все чувства, превратив герцога пламенных драконов в холодного и расчетливого циника. В ее глазах плескался истинный лед равнодушия и коварства, который в упор не замечал плененный ее красотою герцог. Истина оказалась болезненной и разрывающей сердце на сотни частей…

Он был уверен, что все закончилось и больше никогда не повторится. Поклялся никогда не любить, ведь одного болезненного удара ему хватило. Он смирился с участью последнего герцога и не собирался заводить наследников. Хватит!

Пока через сто пятьдесят лет, в Академии, на него не свалилась она.

Огненно-рыжая, с голубыми, как первый лед, глазами, которые мгновенно закатились от потери сознания. Чужая… Иномирянка…