— Реально краска? — заржал шкафообразный парень.

— Да, — ответила я ему. — Вы продаете некачественный товар, а потом обвиняете в заразности, — зло уставилась я на кассиршу. — Это ваша продукция так меня изуродовала.

— Я вообще вас ни в чем не обвиняла, — возмутилась она.

— Чё за товар? — полюбопытствовал парень.

— Чипсы со вкусом чернил осьминога, — пожаловалась я.

— А ещё есть? — посмотрел он на кассиршу.

— Не знаю, — опешила женщина. — Надо на полках смотреть.

— А ну покажи где они у вас, — велел он охраннику.

— А зачем они тебе? — глупо поинтересовалась я.

— Пацанов хочу развести. Ты только скажи чем это смыть?

Я потрясла спайкой лимонада.

— Чё, реально? — вылупился он.

— Угу, — мрачно кивнула я. — Не одно мыло не берет эту гадость. Спасибо, сын додумался до такого способа.

— Молоток пацан, — похвалил парень. — Пошли, — кивнул он охраннику.

Они направились вглубь магазина. Кассирша, опасливо косясь на мою маску, молча пробила товар и я, наконец, смогла покинуть магазин, сожалея, что так и не увидела продавца, всучившего мне чипсы.

Дома мы все умылись колой и спустя полчаса, наконец, улеглись в кровати. Уставшая за день я вырубилась в считанные секунды.

Глава 17

Трель будильника ворвалась в мой мозг, заставив подскочить с дивана. Я потрясла головой, отгоняя сон. Ночь пролетела в секунду. Потирая на ходу глаза, направилась в ванну и наткнулась на весело щебетавших детей.

— А вам чего не спится, — сонно удивилась я. — Июнь, каникулы.

— А мы опять в аквапарк собрались, — наперебой загалдели они.

— Мама обещала свозить, — добавила Юля.

— Понятно, — начала я умываться. — Так, стоп, а когда весь этот хлам уберется?

— Вот у тебя завтра выходной, ты и поможешь, — заявила Юлька.

Да уж, всевышний с лихвой отвесил ей наглости. Во взрослой жизни точно не пропадет. Махнув рукой на бесполезный спор, я принялась дальше собираться на работу.

Планерка прошла быстро и спокойно. Начальство было в предвкушении выходных и запланированной рыбалки. Быстро отчитавшись и сдав работу, все разбежались по своим делам. Не переставая названивать Владимиру, я решила наведаться к его дому. Адрес мне дала Лиля, и я поехала на Полежаевскую.

Владимир Юрьевич проживал в серой блочной многоэтажке конца двадцатого века. Снаружи дом смотрелся вполне прилично, радуя глаз свежевыкрашенным фасадом. Зато внутри подъезд напоминал поле битвы после второй мировой: облупившиеся стены, отбитые ступеньки, с потолка свисали побитые лампочки, а окна украшал толстый слой паутины. Поднявшись на четвертый этаж, я позвонила в звонок квартиры. На третьей трели дверь распахнулась, предъявив взору хозяина в спортивном костюме.

— Привет. Проходи.

Я в недоумении уставилась на Владимира.

— Мне Лиля звонила, — пояснил он.

— А я, было, подумала, что вы меня с кем-то перепутали, — успокоилась я.

— Не выкай мне. Проходи в зал, — махнул он рукой, пропуская меня вперёд.

Я прошла мимо секции для курток. Судя по одиноко висящей на крючке джинсовке, Казаков проживал один. Внезапно что-то тяжёлое упало мне на голову, и свет померк.

В голове гудело. Было такое ощущение, что по моим извилинам головного мозга с грохотом несется электричка. Я издала протяжный стон. Во рту образовался непонятный комок, который я никак не могла проглотить. Руки и ноги затекли и отказывались повиноваться. Я попробовала пошевелить руками, но они меня не послушались. Черт, как же болит голова. Что там, у Казакова на антресолях лежит? Такое чувство, словно гиря на голову упала. Владимир! Я резко распахнула глаза и поморщилась от рези в глазах, дневной свет обжигал роговицу.

— Очнулась? — поднялся с кресла Владимир.

Я попыталась попросить воды и только тогда увидела у него в руке пистолет. Внутри меня все похолодело. Я с трудом обвела глазами комнату и поняла, что сижу на стуле, а руки и ноги связаны бечёвкой. Непонятный комок во рту оказался кляпом. Я отчаянно замычала, пытаясь языком вытолкнуть тряпку, воняющую просроченными консервами. Меня озарила простая мысль: в прихожей ничего не падало мне на голову, это он меня ударил. Но за что? Что я ему сделала?

— Не рыпайся! — рявкнул Казаков.

Я замычала ещё сильнее и отчаянно дернула руками. Кожу обожгло от боли: бечевка врезалась в плоть, оставляя пульсирующую боль.

— Сказал же, не дергайся, — зло ухмыльнулся Владимир. — Будешь себя хорошо вести, достану кляп, и мы поговорим.

Я согласно закивала головой.

— Ну-ну, не так быстро. Расскажи-ка мне, голуба, что ты у всех вынюхиваешь? — склонился он перед моим лицом. — Предупреждаю сразу, это ты Лильке можешь мозги пудрить, а со мной тебе лучше не шутить. Я сейчас достану кляп, и ты быстро и четко отвечаешь на все мои вопросы. Закричишь, получишь по морде. Усекла?

Я кивнула. Сейчас я была согласна на все. Лишь бы он убрал эту вонючую тряпку из моего рта.

Он склонил голову набок и задумался, прикидывая верить мне или нет. Видимо поверил, потому что достал кляп и выжидающе уставился на меня.

Я закашлялась.

— Можно воды? — жалобно попросила я.

— А виски с колой тебе не принести? Отвечай на вопросы, — рявкнул он.

— Я ничего не вынюхиваю. С чего вы взяли? Я пришла, что бы…

— Да, да, да. Предложить мне подработать видео оператором на каком-то мероприятии. Это ты будешь Лильке впрягать. А мне ты скажешь правду, иначе твой хладный труп ни с одной собакой не найдут, — прошипел он.

Я в ужасе уставилась на него. Тогда в гостиной у Суханова, я посчитала его интеллигентным человеком. Как же обманчиво первое впечатление. Костюм и очки ещё не делают из тебя порядочного человека. На деле все может оказаться совсем иначе. Как в моем случае.

— Я жду, — рявкнул он.

В принципе я ничего плохого не совершила. Что я теряю? Если я сейчас скажу правду, и он окажется преступником, то меня попросту убьют, если же он не при чем, то возможно он меня отпустит. Почему-то страшно совсем не