на вешалке сюртук мельника. Мельник и Торнов стоят друг против друга, подняв палки. Сзади появляется  С т а р ы й  Ф р и ц.

М е л ь н и к. Говорю вам, он мой.

Т о р н о в. Он принадлежит его величеству королю. И больше никому.

М е л ь н и к (хитро). Королю?

Т о р н о в. Что, понял наконец?

М е л ь н и к. Король отдал его мне. Король оставил его мне, и вам это прекрасно известно.

Т о р н о в. Что — известно?

М е л ь н и к (гордо). Король дал мне слово. Да.

Т о р н о в. Ты лжешь мне в глаза.

Ф р и д р и х (сзади). Нет, Торнов. Он не лжет. Я дал ему слово. Ему нужен его работник. Что ж, пожалуйста. Я отдаю ему работника.

Торнов кланяется. Мельник торжествует.

Но, Торнов, быть может, вы завербовали парня по закону?

Т о р н о в. Так точно, по закону, ваше величество.

Ф р и д р и х. Что ж, господин мельник, в таком случае… (Уходит.)

Т о р н о в  идет за королем, уводя за собой  Н и к е л я.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Автор просит прощения у снисходительных критиков за то, что не может удержаться от объяснений собственного произведения.

2. При обработке литературного сюжета автор был совершенно свободен, так как сюжет неисторичен: мельника из Сан-Суси никогда не было. Характер Фридриха претендует на достоверность. Характер мельника также.

3. Идея Фридриха доказать законность правопорядка в Пруссии, разыграв комедию с мельником, Принадлежит, разумеется, не Фридриху. Она принадлежит Брехту. Так или иначе, преемники Фридриха использовали анекдот именно для этой цели.

4. О праве мы кричим налево и направо. Но если ты не прав, оплеван ты по праву.

5. В пьесе нет положительных поступков, автор ожидает их от зрителей. Испокон века для зрителей истинное удовольствие заключается в том, чтобы знать больше, чем действующие лица. Автор льстит себя надеждой, что доставит своей публике не меньшее удовольствие, сочтя ее умнее действующих лиц. Таким образом, формальное превосходство становится материальным. Исключительное применение в данной пьесе этой техники — техника как всякая другая — является результатом полного отрицания предмета.

6. Предметом является ничтожество человека. Причина этого ничтожества — скептицизм, а скептицизм — в свою очередь — объясняется определенной экономической ситуацией.

7. Убожество абсолютистской Германии — порочная система товарного хозяйства — накладывается на пережитки насквозь прогнившего феодализма. Пруссия в этом смысле как нельзя более показательна. Фридрих — прусский просветитель, мельник — прусский бунтовщик, Никель — прусский Гансвурст.

8. Указания на время дня сделаны для режиссера и читателя, а не для осветителя.

Перевод Э. Венгеровой.

Хельмут Байерль

ФРАУ ФЛИНЦ

Комедия

Эту пьесу я написал с Манфредом Веквертом и коллективом театра Берлинер ансамбль.

Автор

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Марта Флинц.

Готлиб }

Йозеф }

Франтишек }

Карл }

Антон } — ее сыновья.

Фридрих Вайлер.

Отто Калуза.

Нойман, фабрикант.

Анна, его жена.

Хинтерлехнер.

Гампе.

Элерт.

Эдуард Ладентин, экспедитор.

Еккель, инженер.

Господин Швертфегер.

Полицейский.

Учитель }

Экснер }

Толстый гость } — посетители кафе «Огненный шар».

Рихард Эльстерман, обербургомистр.

Кете Раупах.

Лозе-Эсперанто.

Онаш, бедняк.

Бетти Липперт, дочь кулака.

Бойе.

Вестфаль, образцовый крестьянин.

Трактористка.

Киномеханик.

Бинкау, бедняк.

Вагнер.

Его жена.

Бархе.

Вайкерт.

Крестьяне.

Переселенцы.

ПРОЛОГ

В тот серый год, в тот сорок пятый год,

Уже исчезнувший из кругозора,

Была страна… Точней наоборот —

Почти что не было страны в ту пору.

По улицам пустынным голод полз,

В развалинах зловещих тьма гнездилась.

Казалось, каждый до костей промерз,

Казалось, ночь на век установилась.

Теперь, усевшись в кресла поуютней,

Поймете ль вы волнение сердец,

Постигших истину, что муки будней —

Рожденье новой жизни — не конец!

Что смерть уничтоженью подлежала,

Что цель стены — не падать, а стоять.

Что из руин возводится начало,

Что холод — повод уголь добывать.

И стала обитаемой пустыня,

И вновь поголубели небеса,

Деревья перестали быть нагими,

И стоны превратились в голоса.

Так удивитесь же тому, что люди,

Что горсточка людей в большой беде,

Не думая о том, что подвиг труден,

Сумели счастье раздобыть в труде.

                  И если вы воспеть их захотите,

                  Воспойте их героями событий![1]

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Фрау Флинц и антифашистско-демократический строй

(1945 — апрель 1946)

1. В ДОМЕ ОТЦА МОЕГО ОБИТЕЛЕЙ МНОГО

Немецкий городок. Улица перед домом мебельного фабриканта Ноймана. Поздняя осень 1945 года. Г р у п п ы  п е р е с е л е н ц е в  ищут пристанища. Одна из них останавливается перед домом. Сопровождающий переселенцев  р а б о ч и й  подходит к двери и звонит. В доме гаснет свет. Рабочий звонит еще раз. На окнах падают жалюзи. Рабочий звонит в третий раз. Звонок выключен. Рабочий обращается к публике.

Р а б о ч и й (под музыку). Ну и дела. Не поверишь, что у нас сорок пятый год. Фабрикант баррикадирует двери, а я — Фриц Вайлер, слесарь, в партии с двадцатого года, красный спортсмен, при нацистах в штрафном батальоне, под Москвой перешел на сторону Красной Армии, был в плену три года — я стою у его дверей, словно нищий. И мне, рабочему, приходится смотреть, как люди остаются на улице. С утра на ногах, на дворе ночь, а скольких я разместил? Троих — всего-навсего. Выходит, не справляюсь. Но я же рабочий, а не бюрократ — я так и сказал вчера в комитете, когда приехал из Новосибирска. Хочу, говорю, заняться своим делом. А что они ответили, не успел я поставить чемодан? Фриц, говорят, хорошо, что ты приехал. Иди на товарную станцию: прибыли эшелоны с переселенцами, беженцами, власти не управляются с расселением. Твоя профессия от тебя не убежит, а вот люди не знают, куда им податься. Тут без рабочих не обойтись, они-то знают, что такое нужда. Еще бы не знать. И кто виноват — знаю. Эти. (Жест в сторону дома.) Хотят пересидеть революцию в своих теплых квартирах. Мол, отсиделись в восемнадцатом, отсидимся и в сорок пятом. Дудки. Теперь наша власть. За нами Красная Армия. А что это значит? Это значит, что надо ставить классовый вопрос. (Задумывается. Пауза.) Вот мы его сейчас и поставим. (Решительно подходит к дверям и пытается их взломать.) Выходи, живодер! Думаешь спрятаться от революции? Фашист. В восемнадцатом мы вас пощадили, но в сорок пятом пора свести счеты. Никуда от нас не денетесь.

За его спиной раздается властный окрик: «Стоп!» На велосипеде быстро въезжает  п о л и ц е й с к и й.

П о л и ц е й с к и й. Что здесь происходит?

В а й л е р. Дружище, Красный Отто!

П о л и ц е й с к и й. Вайлер, Фриц!

В а й л е р. Я думал, нацистские бандиты тогда схватили тебя.

П о л и ц е й с к и й. А я думал, тебя.

В а й л е р. Сколько мы не виделись?

П о л и ц е й с к и й. Целых двенадцать лет.

В а й л е р.