Я с ужасом смотрела в его, горящие лихорадочным светом, глаза.

— Ты выбрала не того, слышишь? Только я любил тебя, а Саня использовал! Это Саня убил тебя, мой цветочек.

Андрей обхватил мою голову руками и прижал к груди. Он укачивал меня и гладил по голове.

— Как ты могла стать его? Таня, Танечка…

Он как заведенный шептал имя моей матери. Лихорадочно целовал моё лицо, глаза, впитывая губами слёзы. Он пугал меня, отказываясь узнавать. Андрей словно провалился на двадцать лет назад, из него лезла обида, горечь, но больше всего страшила злость и ревность.

— Ты поступила как последняя тварь! Почему он? Влюбилась? Ерунда. Я же знаю, что ты любила меня! Тогда почему Вереницкий, ответь?!

Андрей встряхнул меня, вглядываясь в лицо, и почти тут же зарычал и стал срывать с меня одежду, оставляя засосы на местах поцелуев. Я закричала, когда он больно поцеловал, почти укусил за грудь, за что тут же снова получила пощечину.

— Молчи, молчи, твар-рь.

И я замолчала, боясь спровоцировать неадекватного мужчину на насилие. А он больше не сдерживал себя, вытворяя с моим связанным телом грязные вещи.

Я терпела, закусывая губы, чтобы не кричать, подавляя рыдания, чтобы не привлекать к себе еще больше нездорового внимания.

Сколько длилась его близость со мной? Мне казалось годы, я не верила, что он отойдет от меня, отстанет. Но в последний раз содрогнувшись вспотевшим телом рядом со мной, Андрей отступил.

Мутные глаза под полуопущенными веками слепо смотрели мимо меня. Как в трансе, он подтянул джинсы, поднял с пола сброшенную футболку и ушел, так и не оглянувшись на меня.

От страха и напряжения я завыла от отчаяния. Что с ним? Почему я раньше не замечала, что он псих?!

Я очнулась от внезапно вспыхнувшего света. Руки затекли, и я их не чувствовала, повиснув на ремнях рук и пояса. Но очнулась, заморгала, пытаясь понять кто пришел, и тут же застонала, ощутив боль от рук.

То, что вернулся Андрей, я поняла по запаху и тесному объятию. Сразу же попала в кольцо его рук, он загородил собой раздражающий свет, и я оглохла от его хриплого шепота мне на ухо.

— Ты моя, слышишь? Моя! Я был дураком, что отдал тебя Сане без боя. Дважды дураком, что позволил Костьке дотронуться до тебя. Но ты моя. Всегда была моей…

Я почувствовала его возбуждение, и не удивилась, как быстро он перешел к проникновению. Ритмичные резкие выпады окончательно сбросили с меня сонливость и отрешенность, я как заведенная начала приговаривать, убеждая Андрея отпустить меня.

— Хороший мой… Развяжи… Больно. Я люблю тебя. Я только твоя… Отпусти, пожалуйста.

Всё то время, пока Андрей был близко, был во мне, я причитала и нашептывала, так же лихорадочно как он, не пытаясь связать слова во что-то разумное. Но когда он отстранился, я снова получила удар наотмашь по лицу.

Вскрикнула.

— Лживая мелкая дрянь! Сегодня в офис пришел какой-то сраный адвокатишка с требованием передать ведение дел ему, как законному представителю! Ты окончательно оборзела?

Я закусила губу, от понимания, кто это мог быть. И почему тот нотариус не связался со мной? Он же обещал? Почему он пришел к Андрею и решил всё взять в свои руки?

— Вот только он просчитался, дорогая, — усмехнулся мужчина, перехватывая мое лицо за подбородок и впиваясь пальцами: — моя доверенность на управление перечеркивала его права на мой холдинг. И знаешь, что я в тот момент понял?

Я не могла выдавить ни слова, ни качнуть головой, но Андрею мой ответ был не нужен:

— Я вспомнил твои слова, что если тебя не станет, то уже никто не сможет оспорить наследство и мое управление им.

Я похолодела, чувствуя, как мелкая дрожь охватывает мое тело. Он убьет меня?

— Но я не хочу даже сомнений на наш счет. Через три дня приедет мой человек и подпишем документы. Пристрелю я тебя уже в качестве моей жены.

Последнее он договаривал не шутя. Абсолютно серьезно. Словно уже проворачивал нечто подобное.

Не успела я пригрозить, что откажусь выходить за него замуж, как Андрей добавил:

— Все пройдет здесь же. Моего человека не смутит подобная обстановка, он знаком с моими вкусами и не станет осуждать за нашу любовь к острым играм.

— А как ты объяснишь моё исчезновение?

— Кому? — надменно усмехнулся Андрей. — Косте ты мешаешь. Кто еще вспомнит о тебе? Ты. Никому. Не нужна! Всем нужно твое наследство. Не заблуждайся.

Я всхлипнула, а он развернулся и ушел, снова выключив свет и закрыв дверь.

Не знаю, сколько тянулось мое заточение. Я впала в пограничное бессознание, выползая из него только на внешние раздражители. Когда Андрей спустился и напоил меня водой, потом перенес к горизонтальной скамейке с похожими зажимами для рук и ног.

Я уже не сопротивлялась, не зная, что в такой ситуации мне может помочь. Только отложенная месть, что с моим окончательным исчезновением, с моей смертью, тетя Галя вскроет конверт и отомстит Андрею.

Сквозь обволакивающий мозг туман я с удивлением поняла, что Андрей мне по сути признался в убийстве жены, матери Кота, хотя до этого завуалировано обвинял Сергея и даже моего папу. И я верила. Я готова была поверить во что угодно, что очернило бы отчима, оставило меня в безопасности и обелило память отца.

И как всегда оказалась в заднице. Слепа. Наивна и излишне доверчива. За что теперь и расплачиваюсь.

Сергей теперь со своими вопросами, где я провела ночь, не казался таким страшным, как приторно-сладкий с навязчивой заботой Андрей. Но уже поздно. Я никому не нужна. Жених прав. Никому.

Очнулась от тяжелого сна после очередного вторжения Андрея.

— Лихорадит? Так даже лучше. Сдохнешь без моего участия. Наш врач знает о твоем состоянии, подтвердит, что сгорела из-за расшатанных Бражниковыми нервов.

Я чувствовала на себе его руки, но не могла ни скинуть, ни сопротивляться. На меня навалилась апатия, я уже смирилась с неизбежным концом и надеялась только на неминуемую месть.

Андрей снова попытался напоить меня, а потом ушел довольно надолго. Следующий его приход я запомнила только из-за физической близости. Он не мог удержаться, а я не могла не заметить.

Ни слез, ни чувств, только бездонное отвращение.

Он не был груб или резок, целовал моё лицо, скулы, щеки, приговаривал какая я красивая и что не должна бросать его снова. А я мысленно молила, чтобы это поскорее закончилось.

— Сейчас ночь… Утром я снова буду в офисе, а к вечеру состоится наше бракосочетание малышка. После я решу, что с тобой делать, — сообщил Андрей, когда вдоволь наигрался с моим телом. — Просто дать тебе умереть и снова довольствоваться фотографией я не могу. Я хочу тебя живую, трепещущую и теплую.