– Не знал, как сказать?

– Что-то в этом роде.

– Вот и я не знаю, – пробормотал Том, отводя взгляд от Джека. – Просто жуть, стыдобища.

– Ты уже знаешь, как все будет обставлено? Том стал объяснять:

– Место в команде определят путем формальной квалификации. Через три месяца, за несколько недель до Игр. В тот день мы увидим, кто из них быстрее.

– Догадываешься, кто?

– Не спрашивай меня об этом.

– Но ты догадываешься?

Том изо всех сил разыгрывал хладнокровие.

– Три месяца – долгий срок, верно? У Джека мерзко засосало под ложечкой.

– Ты думаешь, это будет Зоя.

Том не ответил. Теперь он снова смотрел только на Зою. Она приступила к отработке полуспринтов – замедляла движение на прямых участках, разгонялась на виражах, снова сбрасывала скорость. Все получалось у нее небрежно, изящно. Пока что она не работала в полную силу, просто разогревалась. Она была в прекрасной форме. Том и Джек молча смотрели.

– А ты уверен, что попадешь в команду? – спросил наконец Том.

– Конечно, – ответил Джек. Том кивнул, не спуская глаз с Зои.

– Я только что разговаривал с Дейвом. Он сказал, что ты ощущаешь «спокойную уверенность».

– Насчет «спокойной» – не знаю. Я сказал ему, что могу явиться на квалификацию с любительским великом и тормозным парашютом, и все равно обгоню всех остальных.

– Паршивец!

– Раньше я был хуже. Том повернулся к Джеку.

– Помню. Вот чего я никогда не мог понять: почему ты вообще участвуешь в гонках? Ты совсем из другого теста. Кейт – она хочет знать, что сделала все, что могла, и чтобы вы с Софи ею гордились. Зоя – ну, ее словно кто-то преследует. Она гораздо больше боится проиграть, чем радуется победе. А ты… Ты гоняешься на таком уровне только потому, что можешь.

Джек усмехнулся.

– Я гоняюсь на таком уровне, потому что меня вышибли из Шотландии.

Том расхохотался.

– Что, неужели я тебе не рассказывал?

– Нет.

– Я начал ездить на велике, когда мне было лет десять, – стал рассказывать Джек. – Мы тогда жили в Лейте, все мальчишки гонялись наперегонки по улицам. Что ни день – падение. Отцу надоело возить меня в травмпункт, и он уговорил меня тренироваться в шотландской программе. Решил,

что так безопасней: гонять под крышей. А, кстати, отец мой был заядлым курильщиком – одну от другой прикуривал. Сидел в кабинете у тренера, от него за версту несло раком легких, а он травил байки про то, какие у нас все здоровяки. Мне выдали хороший велик, и я сделал всех юниоров в Шотландии. Гонка преследования, спринт, индивидуальные гонки – для меня это не имело значения: я просто физически не способен был проиграть. Мне исполнилось шестнадцать, и тренеры начали кормить меня фруктами и овощами – тем, что я и не пробовал. Главный из них сказал отцу, что такое питание – нечто вроде жульничества. А тут как раз другие гонщики стали отказываться от соревнований со мной, пришлось отменять гонки и в горах, и на равнине. Ну вот. Все шотландские тренеры собрались, значит, вместе и решили, что ради их же карьеры парня надо убрать из Шотландии.

– И тогда тебе пришел вызов из Британской федерации велосипедного спорта?

– Между прочим, я не хотел ехать. Целыми днями болтался за городом, волочился за девчонками. И вот как-то раз приезжаю домой подшофе, а меня ждет письмо: приглашают для участия в элитной перспективной программе на Манчестерский велодром. Просили захватить с собой полотенце, умывальные принадлежности и снаряжение. Небось, ты и писал это письмо? Утром у меня похмелье, а отец спрашивает: «Что это за письмо?» Я отвечаю: «Из Англии, па. Умоляют стать их законным королем». «А серьезно?» – продолжает отец. Ну, я ему рассказал про письмо, сказал, что в Манчестер не поеду ни за какие коврижки. Понимаешь, у меня и в мыслях не было уезжать из Шотландии – все равно что добровольно сойти с ума.

– И что же заставило тебя уехать? Джек улыбнулся.

– Отец кому-то позвонил. Две недели спустя, за день до начала программы, явился к нам один малый. А малый этот, как выяснилось, бывший чемпион Шотландии и дальних островов по боксу в первом полусреднем весе. Ну, ты можешь себе представить – в татуировках от шеи до пояса, и татуировки как на подбор – сцены изощренной, мягко говоря, жестокости. Звали его Джимом. Дверь открыл я, малый ухмыльнулся, обнажив все два ряда золотых зубов. Отец говорит: «Это Джим. Он проводит тебя на поезд». Я попытался сбежать, но Джим меня сцапал. Он сказал что-то вроде: «Вот увидишь, тебе понравится в Англии». А я: «Ни хрена не понравится». Тогда Джим схватил меня за волосы, оторвал от пола и шарахнул башкой о стену. «В Англии тебе очень даже понравится, – хмыкнул он. – Климат там мягкий, манеры у людей тонкие, и тебя там этим тонким манерам обучат». От боли я чуть не задохнулся. «Ладно, – говорю. – Ладно. Полюблю Англию, просто ужас как полюблю». И тогда отец сказал слова, которые я никогда не забуду: «Это ради твоего блага, Джек. Не хочу, чтобы ты закончил свою жизнь так, как я». Я – ему: «Но я же тебя люблю, па». А он: «Вот выиграешь золото, полюбишь еще сильней».

– И что? Полюбил?

Джек вздохнул, глядя на Зою, неторопливо выписывавшую круги.

– Я так и не сказал ему, как много это для меня значило, а он, ясное дело, умер через год после Афин. Последнее время дышал через кислородную маску. Если бы не он, я бы пошел той же дорожкой.

– Дружище, – тихо сказал Том, – похоже, твой отец был не такой уж плохой человек.

Помолчали. Зоя начала очередной плавный круг.

– Каждый делает, что может, верно? – наконец выговорил Джек.

На трек вышла Кейт в синем обтягивающем комбинезоне. Собрав волосы в хвостик, она быстро подошла к Тому, расцеловала в обе щеки.

– Прости, – извинилась она.

Том постучал пальцем по циферблату часов.

– Опоздала на девять минут, милочка.

– Извини, были пробки, и…

– Я виноват, – вмешался Джек. – Поздно заехал за Кейт и Софи, потому…

Том поднял палец, призывая Джека умолкнуть. Затем взглядом попросил его покинуть техническую зону. Тренировка началась, расстановка сил изменилась.

– Твой велосипед мы подготовили, – сказал Том, поглядывая на Кейт. – На случай, если ты все же вздумаешь появиться.

Он указал на неуклюжий грузовой велосипед, стоявший рядом с тренировочными в центре велодрома. Спереди была прикреплена корзинка для доставки продуктов.

– Ты же не посадишь меня на это чучело, правда? – простонала Кейт.

– Считай, что тебе повезло. Еще раз опоздаешь – заставлю на нем гоняться.

Кейт нарочито опустила плечи. За каждую минуту опоздания назначался штраф – разминки на грузовом велосипеде. Когда Кейт покатила его к треку, Зоя оторвала руки от руля и приветствовала подругу громкими аплодисментами. Кейт подмигнула Софи.