убила одного и этому есть доказательства, то, значит, могла убить и другого.

— Нет. То есть да. Я имею в виду… — Лорна прижала ладони к глазам и застонала. — Я имею в виду, что не думаю, что все так просто, как нам кажется. Что-то здесь не так.

— Не знаю. По-моему, все довольно просто. Мэв убила Каллума. Потом решила, что ей не нужны свидетели, и заманила нас всех сюда, чтобы прикончить. Старик Маклеод не должен был появиться, но он появился, и она убрала его.

— Но зачем? Какой у нее мотив? У убийцы всегда есть мотив, разве ты не знаешь? И зачем она притащила нас сюда?

— Я уже сказал. Мы свидетели.

— Если бы Каллума убили на прошлой неделе, я бы согласилась. Но, черт побери, прошло больше двадцати лет, Оливер! Извини, у меня не было ощущения, что полиция вдруг начала интересоваться мной. Думаю, и у тебя тоже. Полиция не рассматривала его смерть как убийство. И вот это всё, — Лорна обвела рукой комнату, — начинает обратный отсчет. Если Мэв убила Каллума, она не настолько идиотка, чтобы заново привлечь внимание к тому, что приведет прямиком к ней.

Оливер почесал в голове и вздохнул.

— Допустим, ты права. Мэв не убивала Каллума. Но раз за всем этим стоит она, тогда какая разница, кто его убил? Нам не нужно отвечать на этот вопрос нашему «благодетелю», потому что мы заперли ее в подвале. Это и есть ответ. Все, что нам нужно сделать, это принять меры в отношении Мэв и разойтись. Предоставить прошлое самому себе.

Лорна ткнула носком ботинка в ковер, а затем пнула воздух.

— Ты действительно думаешь, что Мэв способна провернуть что-то подобное самостоятельно?

Оливер пожал плечами:

— Почему бы и нет? Просто нужно все спланировать заранее. Мы знаем, что Мэв безработная, так что у нее было полно свободного времени. Хотя тут, конечно, потребовалось изрядное количество денег, и мне не очень понятно, откуда она их взяла. Не исключается, конечно, что у нее умер богатый дядюшка или что-то в этом роде. Но в любом случае устроивший все это должен быть в курсе нашей жизни на Колдуэлл-стрит. Я к тому, что Каллум никому не писал свои записочки, кроме нас. И, как ты сказала, полиция никогда не расследовала его смерть как убийство. Так что, кроме нас пятерых, никто больше не знал о том, что произошло той ночью. А значит, укорачивается список людей, которые…

Лорна внезапно взглянула на труп Холлиса.

— Что такое? — осведомился Оливер.

— Холлис вчера вечером сказал то же самое. Это был последний раз, когда мы разговаривали. Он сказал, что список людей, которые могут знать все детали, очень короток.

Она подошла к трупу и осторожно похлопала по карманам. Оливер брезгливо скривился.

— Холлис писал заметки вчера вечером, но не пользовался телефоном. Он писал в блокноте. Если он что-то выяснил, это должно быть не в телефоне, а в его блокноте.

Телефон Оливера зажужжал. Все сообщения от нее прорвались сразу. Она посылала их по крайней мере по одному каждые полчаса, начиная с четырех часов дня, когда он не вернулся домой, как обычно.

«Пробки?»

«Длинная очередь в магазине?»

«Если ты в магазине, возьми дополнительную бутылку. Сегодня выходные!»

«Почему ты не отвечаешь?»

«С тобой все в порядке?»

«Никакого толку. Твой отец никогда не вел себя так плохо».

«Ты меня ненавидишь? В этом дело?»

«Как твоя сестра теперь. Никогда больше не будешь говорить со мной?»

«Ты мне не нужен. Никому не нужен».

Надо было бы удалить все это, но он не мог. Много раз его сестра — единоутробная сестра — умоляла его оставить маму на произвол судьбы. Какое слово использовала его сестра? Он созависимый. Ей было нетрудно уйти. Мать ей не нужна, у нее есть отец. Папаша с деньгами, обожающий ее. В последний раз, когда Оливер набрался смелости поискать своего отца, старикан оказался на рыболовецком траулере где-то возле Аляски.

— Его здесь нет, — сказала Лорна.

— А?

— Блокнота Холлиса нет.

Но Оливер не слушал — его вниманием завладела мать.

В свое время Каллум заметил, как она влияет на него. После очередного ее телефонного звонка, он, Оливер, поспешил уехать домой. Каллум тогда сказал, что это хорошо — любить своих родителей, но нужно устанавливать границы. Нельзя позволять им вмешиваться в твою жизнь, особенно если это причиняет тебе боль. Тогда казалось, что он говорит на основе собственного опыта, но Оливер не мог вспомнить, говорил ли Каллум что-нибудь еще. Он никогда не прислушивался к советам Каллума.

Когда Оливер снова поднял глаза, Лорны рядом не было. Элли тоже отсутствовала.

— Черт.

Он поспешил в холл.

— Лорна? Лорна!

Он повернулся и налетел на нее.

— Ой! — Лорна потерла плечо. — Спокойно. Я осматриваю комнату Мэв. Если твоя теория верна и это она убила Холлиса, она могла спрятать блокнот у себя.

— Тебе не кажется, что это наша теория? — уточнил Оливер, но Лорна, занятая своими мыслями, не ответила.

В комнате Мэв царил беспорядок, и в его памяти снова всплыли воспоминания о Колдуэлл-стрит. Вещи валялись повсюду, как мусор на поверхности воды. Одежда свисала с мебели и была разбросана по полу. Ванную захламляли гигиенические средства, лосьоны и ватные шарики. Чемодан хотя и был закрыт, но не застегнут, рукава рубашек и джинсы торчали из-под крышки, напоминая дразнящие языки.

Оливер подобрал с пола несколько листочков.

— Выписки с кредитных карт? Кто берет такое с собой в романтический отпуск?

— Скорее всего, это то, что было в ее конверте вчера вечером. То, чем ее шантажировали.

Он просмотрел выписки.

— Все на другое имя, не Мэв. И все кредиты выбраны… — Он покачал головой. — Мы ведь хотели узнать, как Мэв могла позволить себе такой дорогостоящий план? Что же, загадка разгадана! Она решила использовать выписки как доказательство того, что ее тоже шантажируют, но… как и все, что делает Мэв, это не сработало и фокус обернулся против нее, потому что теперь мы знаем: у нее были средства, чтобы приехать сюда. Что еще ты думала скрыть, Мэв?

Оливер бросил выписки на кровать и стал рыться в чемодане, а Лорна рассматривала книгу, взятую со стола. На обложке скульптурного вида длинноволосый мужчина в килте и без рубашки обнимал пышногрудую женщину в облегающем зеленом платье. Оливер уже собирался отпустить шутку по поводу размера хлопчатобумажных трусов Мэв, как вдруг обнаружил кружевной красный лифчик и такие же трусики.

— Ух ты, класс. — Он скривил губы. — Неужели это трусики Мэв? Как неожиданно дополняет ее образ…