— Чуть позже я вам объясню, что к чему. Наденьте на лицо скорбную маску. Вашей компаньонки это тоже касается, — неодобрительно посмотрел на Людмилу, застывшую с обратной стороны повозки и не спускавшей с графа восторженных глаз.

— Что она сказала? — насторожился сиятельный, задержав внимание на необычном золотом кольце абассинца. — Согласилась? Если графиня беспокоится об отце, то я отправлю гонца с посланием о её решении остаться на некоторое время в Бригахе.

— Графиня согласилась. Я сам займусь сим вопросом, — Шамси отступил на шаг от Герарда, давая понять, что разговор окончен. Всё сложилось наилучшим образом. Только на душе было неспокойно.

— Я уже вся слюной изошла, — показательно громко сглотнула Людмила, наполняя кубки вином. — Давайте уже наконец-то поедим.

Два серебряных кубка, завёрнутых в салфетку, стали приятной неожиданностью. Под стать кувшину, они не уступали ему в красоте. Что может находиться в сундуке с утварью, Люся боялась даже представить.

— До замка графа далеко? — спросила Наташа.

— К вечеру доберёмся, — не задумываясь, ответил Шамси.

— Людмила Афанасьевна, оставьте нам немного еды, остальное, пожалуйста, отнесите графу и его людям. Не думаю, что у него есть с собой корзина с чем-то схожим.

— От нашего стола вашему? — засуетилась женщина, пряча улыбку. — Это по-нашему.

Девушка проигнорировала недовольный взгляд гехаймрата: делиться тем, что есть — это же так естественно.

Наташа от вина отказалась, а вот Шамси выпил с удовольствием. С напряжённым вниманием он поглядывал в сторону костра, где стоял граф и смотрел на корзину, которую оставила у его ног компаньонка графини. Будто не знал, что делать с едой. Однако долго думать не стал — подозвал воина и распорядился всё раздать. Гехаймрат усмехнулся.

— Поедете в карете, — сказал он графине и указал глазами на воинов, занимавшихся её ремонтом.

— Там кровищи полно, — подавилась Люся воздухом. — Я в повозке поеду.

— В ней были убиты те женщины? — спросила Наташа, не в силах повернуть голову в сторону завёрнутых в рогожу тел, подготовленных к перевозке. От мысли, что в обозе будет груз с «безвозвратной потерей», стало не по себе.

— Карету отмоют… Вы… — уставился Шамси на Людмилу. Намеренно не торопился продолжить. Наблюдал, как та подобралась и заметно занервничала.

Он прожевал мясо, глядя, как графиня аккуратно и не спеша накалывает ломтик сыра на кончик кинжала, будто делала это всю жизнь. Вернулся взором к компаньонке:

— Вы поедете вместе со своей госпожой. Уясните себе раз и навсегда: отныне вы исполняете либо мои приказы, либо указания графини. Без недовольства, возражений и уточнений. Иначе нам с вами придётся расстаться.

Люся остолбенела:

— Как… расстаться? Куда?.. Разве…

— Не перебивай меня, женщина! — повысил он голос. — Я сейчас же отправлю тебя известному мне торговцу живым товаром. Он доставит тебя на невольничий рынок и продаст в рабство. Цену за тебя дадут высокую: ты беловолосая, ещё не совсем старая, в теле, с хорошим цветом лица, белыми и ровными зубами. Зубы все? — грозно спросил он, подавшись к ней.

Людмила отпрянула и закашлялась:

— Умные, да?.. Издеваться над беззащитной…

Мужчина остановил её рубящим жестом руки:

— Молчать! В трудную минуту мудрость строит мосты, глупость — дамбы.

— Вы её совсем запугали, — заступилась за женщину Наташа, подавая той кубок с водой.

Люся опустила голову:

— Всё, молчу, — обиженно пожевала губами и с жадностью припала к кубку.

— Лучше от неё избавиться сейчас, чем потом сожалеть о её намеренном или ненамеренном злодеянии, — спокойно ответил Шамси. — И золото вам не помешает. У вас есть золото? — спросил он, испытующе глядя на графиню.

— Вы имеете в виду здешние деньги? — нащупала девушка золотой крестик под грубой тканью серого закрытого платья. — Откуда им быть? А у вас есть?

Он улыбнулся и ничего не ответил.

Чтобы у гехаймрата не было золота или серебра при том, что он готовился к переходу? Наташа удивилась бы обратному. Вздохнула, меняя тему:

— Непривычно обходиться без вилок и ложек.

— Привыкайте, — ответил мужчина.

— Кто ж в загробный мир уходит со столовыми приборами? — заметила Люся осторожно, выбирая пальцами кусочки тушёной моркови. — Это раньше в могилы фараонов складывали всё что ни попадя, в том числе и прислугу отправляли на тот свет следом за хозяином.

— Вы всё ещё думаете, что находитесь в загробном мире? — удивилась Наташа.

— Разве нет? Только мне интересно, если и здесь убивают, то куда деваются души убитых? В загробный мир загробного мира? — спросила без намёка на улыбку. — Когда приедем в замок графа, мне обязательно нужно пойти в церковь. Она же есть здесь? Отмолить грехи хочу. Как думаете, воскреснуть можно? — косясь на Шамси, подняла она глаза к небу. — Ну, люди ж в коме разное время пребывают, потом — раз! — замолил грехи и очнулся. А? Меня Славик ждёт, сыночек мой, — всхлипнула она.

— По-моему, ей нужно всё рассказать, — запивала графиня тёплой водой бутерброд с сыром и домашней колбасой, поглядывая на гехаймрата.

— Всё рассказывать нельзя, — заметил он.

— Почему это? — не сдержалась Людмила от возгласа. — Я умею держать язык за зубами. А в чём дело?

Получив от мужчины осуждающий взор, замолчала.

— Треснувшему горшку долго не жить, — отметил он. — Ты несдержанна и многословна. В порыве можешь наговорить лишнего, что повлечёт за собой непредсказуемые последствия и может стоить жизни не только тебе.

— Умирать не страшно, — осмелела женщина. — Я и не заметила, как умерла.

— Я слышала, как вы кричали на весь лес, — напомнила ей Наташа. — Наверное, всё же страшно было потерять голову в прямом смысле?

Люся побледнела; кусок моркови застрял в её горле. Она тихонько откашлялась:

— Всё выглядело настолько реалистично…

Девушка не сдержалась:

— Мы находимся не в загробном мире, а в параллельном. Мы живы и вокруг нас… — качнула головой в сторону снующих воинов, — вот они все живые люди. Автобус совершил прыжок во времени, затем вернулся назад. Без нас.

— А?.. — что-то хотела спросить Людмила и замолкла. Выдавила из себя: — Так не бывает.