Ее лицо исказила гримаса неудовольствия. Потом оно разбавилось недоверием, и Вера Ивановна махнула на него рукой со словами:

– Да будет вам чудить-то, Сергей. Чушь!

– У меня кое-что есть для вас.

Он полез в карман за телефоном. Полистал фотографии, остановился на тех, что были сделаны туристами. На эти снимки случайно попали угнанные машины. Встал, подошел к ней, положил на стол мобильник.

– Взгляните. Узнаете?

Вера Ивановна полистала кадры.

– Да. Это мои машины. Я знаю их. Они мне уже снятся, – сварливо пожаловалась она. – И в чем подвох? Нет, что территория этого отеля использовалась угонщиками, как отстойник, мне уже Кузя сообщил. Вы отчитывались. И?

– Вы правильно, сказали: подвох. – Сергей увеличил кадр. – Взгляните на даты.

– Взглянула. Дальше? Поясните, Сергей. – Ее левая щека нервно дернулась, от гладкой прически отделилась прядь и мелко заплясала. – Что?

– Поясняю, – он забрал у нее мобильник, вернулся на место. – По имеющейся у меня информации об угоне было заявлено много позже того дня, когда машины попали в кадр.

– Что-о?!

– Да. Через три дня. И я справедливо подозреваю, что пострадавшие дожидались, когда автомобиль благополучно встанет на стоянку, и лишь потом заявляли в полицию. Чтобы наверняка. Это что касается этих двух автомобилей. Первый совершенно точно был угнан без сговора с хозяином, про остальные сказать не могу.

– Кому принадлежат эти два? – Она застыла, уставив взгляд в черное дерево широкого стола. – Хотя я и сама могу узнать.

– Нет, уж позвольте мне отработать деньги, которые вы мне платите, – притворно возмутился Сергей. – Один из автомобилей был куплен вашей хорошей знакомой – Илоной Високосных. Второй – Игнатьевым Артуром. Кто он, я пока не установил. Но дайте мне время и…

– Какое время?! Какое вам время дать, Сережа! – заорала вдруг не своим голосом хозяйка автосалона.

Поднялась с места: высокая, худая, свирепая.

– Какое время?! На что?

Она высоко взмахнула руками. Ее широкое шифоновое платье цвета лаванды вздулось парашютом и опало.

– На то, чтобы еще кого-то убили?! Вы ведь не можете не знать, что Илону убили.

– Да. Узнал вчера. Странно, что Кузьмин не оповестил меня, что это произошло с одной из пострадавших.

– Он не обязан, – огрызнулась она. – Ваше дело – расследовать преступление, его – выступать посредником между мною и вами. Он не обязан выполнять за вас вашу работу.

– Возможно.

Сергей поджал губы. Эта чертова баба сводила его с ума. Он верил и не верил ей.

– А возможно, он просто путает следы.

– Какие следы? О чем вы? – изумительной формы брови Веры Ивановны сошлись треугольником. – Я не понимаю! Почему вы так сказали?

– Потому что одной из покупательниц, пострадавших впоследствии от угона, была его племянница. Как-то так, Вера Ивановна.

– Добрый вечер.

– Добрый.

Валера Ломов приоткрыл глаза, уставился на часы. Три часа ночи. Твою же мать!

– Вы просили позвонить вам, если появится какая-то информация по убийству Илоны Високосных, – пробубнил в ухо мужской голос.

Чудной голос, невнятный. То ли пьяным был человек, звонивший ему, то ли прикрывал рот платком.

– Просил. – Валера широко зевнул. – Но не в три часа ночи, уважаемый. Можно было подождать до утра.

– Не можно, – прогнусавил мужчина. – Утром могут еще кого-нибудь убить.

– Ща, погодите.

Валера скинул ноги с кровати и вышел из спальни.

Он ночевал не один. Девушка, которую он уже пару месяцев обхаживал, вдруг пару дней назад согласилась у него остаться. И пока их обоих все устраивало. Его – ее способность содержать его дом в порядке, не раздражаться, если он долго задерживается на работе. Ее – его внимательность, неутомимость. И то, что он, задерживаясь, непременно звонил.

Но кто знает, как она отнесется к тому, что ему названивают какие-то полоумные, в чьи руки попала его визитка. Надо полагать, случайно попала. Он даже помнит, кому ее оставлял по делу Илоны. Неразговорчивой соседке. Ее даже дома не было на момент убийства.

Во-вторых, ему срочно требовалось глотнуть воды. В горле пересохло.

Он прошел на кухню, закрыл дверь, влез в холодильник и напился воды прямо из бутылки. Прямо возле открытого холодильника. Вспомнил, что теперь не один, вытер горлышко ладонью, закрутил крышку и убрал бутылку обратно.

– Итак, я слушаю вас, – проговорил Валера в трубку, искренне надеясь, что мужик не дождался его перемещений по квартире и отключился.

– У меня есть информация, – раздалось в трубке. – По убийству Илоны Високосных.

– Это я понял. – Валера закатил глаза. – Что за информация?

– Важная.

– Слушаю, слушаю вас! – Он начинал терять терпение.

– Но она стоит денег. Больших денег.

И мужик назвал такую баснословную сумму, что, продай Валера свою однушку вместе со сладкой девочкой, сопящей сейчас в его кровати, ему бы не хватило.

– Так, понял. Давай, мужик, всего тебе хорошего.

Валера собрался нажать кнопку отбоя, когда телефон голосом Сереги Журенкова произнес:

– Вот ты жадный какой, лейтенант. Не хочешь помочь безработному другу? Ай-ай-ай.

– Серега? Ты, что ли? – Валера чертыхнулся. – Тебе делать, что ли, нечего, как звонить мне в три часа ночи? До утра не мог подождать? Я, между прочим, спал. И, между прочим, не один. И пить не буду, даже если у тебя в кармане мой любимый грушевый кальвадос.

– Кальвадоса в кармане у меня нету, Валера, – признался с сожалением Серега. – И пить не хочется. Некогда. Что разбудил, даже извиняться не стану. У тебя завтра выходной, совершенно точно знаю. А вот что ты не один, это хреново.

– Чего это? Жаба душит?

– Нет, хотел к тебе подняться. Теперь поеду обратно.

– Да погоди ты! – воскликнул Валера излишне громко.

И тут же услышал за дверью кухни странный шорох. Разбудил все же матрешку свою.

– Да погоди, – чуть тише воскликнул Валера. – Что за проблема? Чего ты в три часа ночи ко мне заявился?

– Я не соврал тебе, дружище, когда сказал, что у меня есть информация по убийству Илоны Високосных.

– Упс-сс… – зашипел Валера.

И снова закатил глаза. Серега опять лезет не в свое дело! Ну сколько можно обжигаться! Засветится и себя подставит, и ему не поможет. И снова придется уезжать куда-нибудь подальше, чтобы не мозолить глаза парням с серьезными намерениями.