ли мне позволят. Вон та тонюсенькая нить, что связала все их воедино, наверняка сигнальная. Задень – и пяти минут не пройдет, как у ворот возникнет патруль, и хорошо, если не усиленный…

Патруль мне нужен? Не сейчас.

Я замки отпустила. Ворота потрясла, убеждаясь, что в пазах они держатся крепко, а то находились на моей памяти умельцы, пробирающиеся на кладбище окольным путем. Почему-то, правда, не думали, что если кто войдет просто, то и выйти будет несложно, и не всегда тому, кто вошел.

Но это так, к слову.

Петли были в порядке, ни следа ржавчины, зато усиливающее заклятие сплелось змеею. Чего-то вот, чуется, не знаю я о скромных городских погостах.

Вздохнув – дождь зарядил с новой силой, и с моей куртки стекали потоки воды, – я двинулась вдоль ограды. Если идиоты, вздумавшие спереть моего ушастого супруга, сумели пробраться на погост, то и я смогу.

Дважды останавливалась, прикидывая высоту ограды. Выглядела та не то чтобы серьезною преградой, но… духи беспокоились. Я чувствовала силу, скрытую внутри каменной кладки, и как-то не хотела испытывать собственное везение. Может, конечно, и не тронут, но надеяться на это…

Ограда тянулась. И тянулась.

И была ровной, слегка кривоватой, будто клали ее наспех, но меж тем до отвращения надежной. А потому, увидев калитку, я сперва глазам своим не поверила. Да быть того не может… кому в голову подобное безумие пришло? Сперва опутывать кладбище сетью заклинаний, потом…

Но калитка была.

Крохотная, будто для кошки сделанная. Нет, если так, то для кошки, несомненно, крупной. Я тоже пройду, если бочком и живот втянуть… Но все равно неправильно!

А главное, судя по виду ограды, калитку создавали еще тогда и больше не меняли. Железо успело покрыться толстым слоем коросты, а петли и вовсе выглядели так, словно вот-вот рассыплются прахом.

– Что за… – я остановилась. И огляделась.

Тишина. Пустота. Бродячие псы и те заткнулись. И вот поди-ка угадай, то ли новолуние повлияло на калитку, то ли мое присутствие, то ли… в любом случае ситуация чем дальше, тем меньше мне нравилась.

Стоило коснуться железа – при этом я испытывала пренехорошее опасение, что прутья просто осыплются, – калитка приотворилась. Как и положено, с душераздирающим скрипом, вспугнувшим стаю сонных ворон. Вот им, к слову, на кладбище вовсе делать было нечего. Вороны – птицы умные, мест сомнительного свойства стараются избегать. А тут кружатся, голосят на все лады. Поневоле тянет отступить. И в любом другом случае я бы отступила, все ж собственная шкура мне дорога. Но… не пострадает ли ушастый? И я, тряхнув головой – вот не стоило этого делать, поскольку мокрые хвосты платка шлепнули по щеке, – шагнула во тьму. Даже почти не удивилась, когда калитка с оглушительным скрежетом закрылась за моей спиной. А после и вовсе втянулась в стену.

Ага, то есть впустить меня, раз уж так сильно на подвиги тянет, впустили. А вот выпустят ли… Я сунула руку в карман, стиснув круглый камушек со спрятанным внутри заклинанием. Огненная плеть – это не только зрелищно, но и весьма эффективно.

Впрочем, кладбище спало.

Тропинка, бравшая начало от калитки, вела и вихляла, то влево забирая, то вправо скрадываясь. Поднимались темные горбики могил, виднелись над ними черные силуэты памятников, порой встречались и статуи, большей частью даже целые, что, учитывая древность места, было удивительно. А главное, покойные, как и положено приличным мертвецам, лежали тихо и высовываться не спешили.

А я приближалась к темной громадине склепа.

Ночью он казался как-то… повыше. Помассивней. И вот этих колонн, пусть несколько кривоватых, точно готовых в любой момент обрушиться под собственной тяжестью, но все равно солидных, я в упор не помню. Значит, очередной морок…

– Эй, – я остановилась у левой колонны. От склепа по-прежнему тянуло недобрым. – Есть тут кто живой?

Тишина.

И эхо такое по кладбищу покатилось, намекая, что орать в подобных местах все же не стоит, новолуние там или еще что…

Вот, спрашивается, а дальше что?

Склеп я обошла, просто чтобы убедиться, что с той стороны меня не поджидает очередной сомнительного свойства сюрприз. За склепом колосилась крапива, причем была она высока, густа и зеленела даже в непроглядной тьме. Толстые стебли, казалось, поскрипывали, а верхушки колыхались где-то у самой крыши склепа.

Грета бы порадовалась.

Редко встретишь настолько развитые измененные экземпляры. Возникла даже мыслишка срезать пару сестрице в подарок, но ее я откинула. Во-первых, выглядела крапива на редкость недружелюбно, а во-вторых, куда я этот веник дену?

Нет уж, пусть растет себе…

А у склепа меня ждали.

Невысокий профессионально-неприметный человечек сидел на камушке и смачно, с полным осознанием дела, обсасывал рыбий хребет. Держал он его за пестрый хвостик двумя пальчиками. А рыбья голова моталась, будто ласкаясь к пухлой щечке этого, простите, самоубийцы.

– А… госпожа некрономка, – сказал он с явным пренебрежением. – Явилась-таки… а я уже думать стал, что ушастенький тебе без нужды.

– Зато тебе до нужды.

– А то ж… у меня в хозяйстве все сгодится, – согласился человечек, убирая обглоданный хребет в карман безразмерной куртки. Руку он вытер о нее же, правда, сомневаюсь, что от этого рука стала чище. Куртка определенно не пострадала. – И ельф, и некрономка. Будьма знакомы. Чумра я…

И уставился этак с интересом.

Чумра?

Слышала я краем уха, потому как новости городского дна мне малоинтересны, но и без них в работе порой не обойтись. Чумра был старшим в городе. Ночной, мать его, советник, тень бургомистрова и так далее по несуществующему официально протоколу. Власти его существование отрицали, впрочем, как и саму идею подчинения разбойничьей вольницы кому-то. Впрочем, Чумре до властей обыкновенных дела не было. Стоял он и над нищими, и над шлюхами, и над ворьем. Поговаривали, был он суров, свиреп и весьма изобретателен, когда дело касалось устрашения подданных, ежели оные край теряли и забывали, кто в городе хозяин.

А хозяином он был строгим, но справедливым. Да…

Что еще?

Ходили слухи, будто и сам Чумра дела не чурался, берясь за особые заказы… вот тут мне стало совсем грустно.

– Не боись, некрономка, – Чумра пальцы облизал. – Не трону. Нужна ты мне, как зайцу колеса… хотя вру, нужна…

– Зачем? – Я стиснула камушек.

– Погодь, – Чумра вскинул руки, и над ним качнулась зыбь защитного полога. – Не кипишуй. Ишь, норов, что у огневички, а еще говорят, что некрономки снулые, что твои топленницы… не трону я тебя. И дружка твоего. Не было беды – с ельфами завязываться. Они же ж, ушастые, бестолковые совсем, ни уважения,