ни понятиев тебе. И другим разом я б не взялся, но… – Он развел руками.

А полог хороший стоит. И главное, плетение мне незнакомо. А я не люблю незнакомых плетений, как и людей, которые вот сидят, притворяются обыкновенными. Силу, стало быть, прячет, и немалую. Маг? Если так, то сомнительно, чтобы из гильдейских и…

– Твой приятель спит. Проснется и понять не поймет, как туточки оказался, а ты ему скажешь, мол, перебрал, мил друг… и с ельфами случается.

– Скажу ли? – мое сомнение заставило Чумру улыбнуться, только улыбка получилась донельзя кривой. Щеки вот поползли, особенно левая… стало быть, иллюзия.

И к лучшему. Если настоящее лицо увижу, точно в живых не оставит.

– А тут оно как получится, – Чумра неловко поднялся, потянулся, за спину взявшись. – Ишь, печет, паскудина… дельце-то простенькое… пойдешь туда…

Он махнул на склеп, который стал будто бы выше.

– Колечко отыщешь и мне принесешь.

– Что за…

– Без понятия, – он поохал, плечами повел, и вновь иллюзия задрожала. А я старательно уставилась на колонну, по которой расползалась вереница трещин. – Веришь, знал бы, что такая мутотень, не стал бы вязаться. Но раз слово дал, то приходится держать… я ж сперва по-человечески, через гильдию… а они мне что?

– Отказали, – уверенно сказала я.

А Чумра кивнул. И выглядел при этом расстроенным.

– Мол, нельзя покой мертвых тревожить, а что дозволение родственников есть, то им все одно. Потом вольным чохом нанять пробовал. Не пошли, паразиты… пришлось выдумывать. Ночь-то одна такая… дозволенная.

Кому и что дозволялось нынешней ночью, я уточнять не стала. Вот только… как-то дело выглядело все поганей и поганей.

Родственники?

Стало быть, речь о родовом артефакте, который, полагаю, от этих самых заботливых родственных рук скрывался не одну сотню лет. И в гильдии что-то там да знали – начинаю подозревать, что они в принципе знают куда больше, чем говорят, – поэтому и не стали связываться.

Чумра же смотрел на меня спокойно. Оценивающе так. И взгляд этот за иллюзией не спрячешь.

– То есть, – я надеялась, что голос мой звучал спокойно, – мне всего-то и нужно, что войти и взять… кольцо? Как оно хоть выглядит?

Он почесал тонкую шею, дернул себя за воротник и стыдливо, как показалось, признался:

– Понятия не имею.

Чудесно.

А если колец там сотня? И как понять, какое из них нужно?

– Клиент уточнить не соизволил, – Чумра поскреб шею уже с другой стороны.

Он, часом, не заразный? Или… одежонку-то явно взял представления ради, и вот любопытно, блох с клопами вывести додумался или же понадеялся на собственное величие?

Величие, оно такое, на блох не всегда действует.

– Значит, любое кольцо?

– Любое, найденное в склепе этой ночью… – он осклабился.

– И ты отпустишь моего мужа?

– Я его и не держал.

– Где он?

– Так… – Чумра ткнул пальчиком в сторону склепа. – Говорю ж, перебрал и вообще… а ты шла бы, некрономка, пока луна стоит…

У меня от этакой наглости речь отняло, Чумра же щелкнул пальцами, создавая пыльную завесу, за которой, готова поклясться, открылось окно портала. Идиот. Кто ж такие сложные структуры создает в месте с нестабильной магией?

Надеюсь, его разорвет.

Или хотя бы покорежит.

Я же осталась на кладбище возле склепа с мыслью, что ситуация-то в достаточной степени идиотична. Чумра даже клятву принести не заставил, а стало быть… не надеялся, что я вернусь? И тогда чего ради?

Моего убийства?

Избавиться от меня можно и куда менее извращенным способом, благо поговаривают, что нужных специалистов у Чумры с избытком. И что помешало бы ему устроить небольшой несчастный случай?

То-то и оно…

А заморачиваться с эльфами, которые вряд ли обрадуются, случись что с моим муженьком… И не надо мне говорить, что они спокойные и мстить не станут. Я подумала о дражайшей своей свекрови и вздрогнула. Нет уж… города жаль.

Себя, правда, тоже, но… если бы не Эль, я бы не полезла.

Вот определенно не полезла бы в подозрительное место подозрительною же ночью, выполняя задание подозрительного же до крайности типа.

Но Эль был. Где-то там, внутри. А значит, стой или нет, но лезть в склеп придется.

– Доброй ночи, – сказала я, коснувшись колонны, которая показалась ледяной. – Заранее прошу меня простить, однако ситуация сложилась весьма двусмысленная. И у меня нет ни малейшего желания тревожить ваш покой, но вместе с тем отдать вам своего мужа я не могу.

Наверное, со стороны это выглядело сущим безумием. Да и нежить, как меня учили, этикетом не одолеешь. Однако после нашей прогулки в горах что-то вот да изменилось, то есть изменилось помимо самого факта появления в моей жизни супруга.

Внутри.

И колонна, как показалось, потеплела.

А дверь отворилась, стоило лишь коснуться темного дерева. Ручки, что характерно, не было. В лицо пахнуло сыростью, да и запашок шел такой, что заставил поморщиться. Хотя вот исключительно в теории гнить здесь уже нечему… в теории, ага…

Я создала светляка, как-то вот не было у меня желания сверзиться со ступеней, которые взяли и рассыпались прахом от старости. Или были предусмотрительно убраны. Этакий сюрприз для незваных гостей, да… А что, в склепах и не такие встречались.

Но здешние ступени были в полном порядке.

Запыленные, слегка заросшие землей, где-то даже мох расползся. Седой. Пушистый. Какой-то вот нехорошо и смутно знакомый мох. Ступать я старалась все равно осторожно. Пусть ступени и гляделись каменными, но мало ли. И камень бывает с подвохом.

А главное, лестница тянулась и тянулась.

Ниже и ниже.

Воздух становился плотнее, запахи… запахи менялись. Тлена. Гнили. И еще цветов, которым в этом месте совершенно точно было нечего делать. Полупрозрачные белые фрезии лежали на полу… лежали, судя по пыли, покрывающей цветы, давно уже.

Я обошла букет, перехваченный тонкой траурной лентой. И еще один. И переступила через тонкий стебель.

– Ты все-таки пришла, – Эль обнаружился у постамента, на котором возвышался саркофаг.

Живой.

Живой… мать его эльфу… по отцу… и вообще всей родне, вкупе с Великим древом и Лучезарным городом, или как там его. Главное, что живой. Сидит вот, спиной опирается на угол, ногу одну подогнул, вторую вытянул, смотрит этак с упреком, будто я в чем виновата. Прямо так и тянет врезать ему по голове дурной… Это ж надо было так вляпаться.

А что характерно, за эльфячьей спиной виднеется довольная круглая морда маншула.

И этот здесь.

– Пришла, – мой голос все-таки дрогнул.

– Я н-надеялся, что т-ты откажешься, – он попытался подняться, но неловко осел на землю. А маншул заворчал, как почудилось, с упреком. Но кого именно он