— Это мою, она не принимает, а твою примет. Твоя энергия ближе к энергии Рагона, чем моя. Ну же, очнись! Ты обязан спасти ее дочь!

И я очнулся. Эта светлая девочка только что сказала, что хотела бы быть моей дочерью и она ей будет!

Моя энергия устремилась к Любе бурным потоком, но вливалась едва ли по капле.

— Не принимает. Почему и она не принимает? — поднял глаза на отца, который внимательно рассматривал грудь девочки, скрытую лишь тонкой тканью рубашки.

Руки действовали сами по себе. Успокоился, только тогда, когда укутал хрупкое, безвольное тело толстым халатом.

— Куда ты… — начал со злостью, но отец меня перебил.

На ее слишком тонкие каналы, всего лишь на энергетические каналы, — тепло улыбнулся, глядя на меня. — Они не развиты, словно она постоянно голодала. Попробуй окружить ее коконом своей силы и вливай по немного в каждый.

Присмотрелся и увидел то, о чем говорил отец. Предложенный им способ действительно работал. Люба принимала мою энергию, по капле, но принимала.

— Прости, — посмотрел на отца, а он стоит рядом, и улыбается.

— Ты оживаешь, — похлопал меня ладонью по плечу. — Она смогла сделать то, что не смог сделать твой сын. Эта девочка вернула тебя к жизни.

Я не знал, что на это ответить, по этому сел на стул, прижимая к груди свою девочку, ту, которая не была моей кровной дочерью, но которую приняла моя истерзанная душа.

— Посидите, пока я приготовлю нам поесть. Люба скоро очнется.

Я держал в руках ту, что так похожа на нее, но все же, отличия были заметными, да и чувства, что я сейчас испытывал, были вовсе не романтические.

Такая маленькая, хрупкая, худая до прозрачности. Все во мне кричало защитить, оберегать, нежить, баловать. Отец стоящий у плиты и бросающий на нас частые взгляды, испытывал те же самые порывы. Это заложено в нас природой, оберегать тех кто слабее, лайс, дающих не просто жизнь, но и силу достаточную для того, чтобы новые жизни смогли выжить.

Чем больше я чувствовал и размышлял, тем все меньше и меньше понимал Рагона. Он жив, с ним все хорошо в физическом плане, я это чувствовал так же как отец. Но понять его действий не мог, от чего злость плескалась внутри, грозясь пролиться на виновника ледяным потоком.

— Как он мог ее оставить? — спросил тихим голосом, боясь потревожить сон хрупкого создания в моих руках. — Она такая беззащитная, а он ее бросил! — добавил уже с изрядной порцией злости.

— Он пытался ее обезопасить, — ответил отец даже не обернувшись.

— Оставив одну?

— Они с Сатом сейчас разгребают наши проблемы. Забыл, как мы сами оказались в болоте?

— Когда выберемся отсюда, собственными руками порву эту лживую дрянь вместе с ее папашей, — прорычал потеряв контроль настолько, что показались клыки, а хвост, опустив руку дочери, нервно забил по полу.

— Сомневаюсь, что после мальчиков нам хоть что-то достанется. Сейчас эта тройка наведет такого жуткого кошмара, что на восстание против нас еще долго никто не решится.

— Двойка, — поправил отца и все внутри сжалось от беспокойства за сына.

— Что ты имеешь в виду? — тут же напрягся отец.

— Нарс спит.

— Отдохнет и примется за работу вместе с братьями, — не понял он моего беспокойства.

— Он спит все время. Уже больше недели.

— Я свяжусь с Сативом!

Отец скрылся за дверями кухни и его колючая сила разлитая в воздухе от беспокойства за внука, пропала вместе с ним. Всех троих он любил до безумия, но никогда бы в этом не признался. Мужчине нужны советы, поддержка и твердая рука, а нежностью поцелуями их обеспечат матери и жены. Так он всегда считал, так мы все росли под его умелым руководством и я его понял только с появлением Нарса в моей жизни. Какими бы мы не были снаружи, никто нам не запрещал любить внутри. Но что-то мне подсказывает, что наша хрупкая девочка станет той, ради которой и он и я, спустим свои чувства с контроля.

— Никто тебя больше не обидит, — прошептал тихонько, крепче прижав свою Любов к груди. — А племяннику я хвост точно откручу!

— Хвост не надо, — послышался нежный голосок. — Это единственная его часть, которая с самого начала была мила и приветлива.

— Его сила тебя признала, — посадил заворочавшуюся девочку на соседний стул.

— Ну да, в момент моего перерождения и признала. Правда Колючка сказал, что это я приняла силу Рагона.

— Колючка?

— Мой хранитель.

— Он был прав, только ты приняла его энергию. Но в мужчинах есть еще и внутренняя сила, которая и управляет нашим хвостом.

— Ваша сила тоже меня признала? — смешно округлила она глаза, указывая на свою лодыжку, которую обвивал мой хвост.

— Как дочь, иначе хвост оплетал бы твое бедро. Надеюсь, ты не против? — затаил дыхание в ожидании ее ответа.

— Нет, что вы! Мне он очень нравится и я совсем не против его прикосновений. Наверное, по тому, что я не воспринимаю ваши хвосты как часть вас. У них явно есть свой разум и желания. Рагон по первости знаете как злился! Все пытался оторвать от меня свою пятую конечность, но ему это удавалось с большим трудом. Мы с хранителем прозвали Рагона психом. Но после моего перерождения, его словно подменили.

— Я назвал тебя дочерью. Ты не против? — повторил свой вопрос в более понятной форме.

— Ах, вы про это! Не против. Перед тем как вырубиться, я сказала чистую правду о том, что гордилась бы таким отцом. У меня никогда не было родителей, так что я буду рада даже вашим нотациям и наставлениям! — просияла улыбкой, которая тут же потухла. — Вот только меня настораживает то, как быстро я вам поверила, — пробормотала, задумчиво изучая меня взглядом. — Как-то на меня влияете?

Я рассмеялся от ее прямоты. Она была настоящей и не стеснялась говорить прямо.

— Ты приняла меня, от того и такое доверие, — пояснил ей непонятный момент, но она меня не понимала и все больше хмурилась. — Если говорить простыми словами, то ты приняла мою энергию и она рассказала твоей, что я для тебя не опасен, а скорее полезен. От того и твое доверие.

— Тая вырубилась не от голода и усталости?! — воскликнула, уставившись на меня своими огромными глазами. — Хранитель говорил, что лайсу могут подпитывать ее родственники, муж и хранитель.

— Хранитель у тебя есть, муж тоже. А вот я решил записать себя в твои отцы.

— Ох уж этот ваш дивный мир магии и энергий! Все так просто и понятно одновременно, но так необычно для меня.

— Наш. Этот мир наш. И ты его главная ценность, — поправил свою маленькую, наивную и такую открытую девочку.

РАГОН

Чтобы не терять времени, загружаться в своего летуна и облетать нашу с Сатом базу, не стал. Вызнав все у Фиры, воспользовался ходом выходящим прямо в болото. Ходом, о котором я ничего не знал!