В. З.: Мне в то время, как начальнику управления внешних сношений и в последующем – заместителю Министра рыбного хозяйства СССР, ведавшему международными связями, приходилось неоднократно вести переговоры с норвежской стороной. И мы приводили следующие факты традиционности промысла наших рыбаков в водах Шпицбергена: ежегодный вылов там составляет 30–50 % годового вылова нашего флота в Баренцевом море, а вылов Норвегии в водах Шпицбергена – всего 2–3 % от ее вылова в этом же море. Кроме того, открытие, исследование, развитие промысла всех без исключения объектов рыболовства осуществлено в этом районе российскими рыбаками, промразведчиками и учеными. Первые описания районов лова, правила рыболовства в районе Договора о Шпицбергене применены также нами. Россия не меньше Норвегии заинтересована в сохранении рыбных запасов и стабильности промысла в районе Шпицбергена на длительный период, а точнее – вечно.

– Но что эта нота протеста по сравнению с нормативным актом правительства Норвегии? Кажется – разные в юридическом плане весовые категории.

А. В.: Разные правовые системы: нормативный акт правительства – это национальное законодательство; ноты посольств, министерств иностранных дел отражают международно-правовую позицию государства, обмен дипломатическими нотами может составить международный договор. Так что не следует принижать юридическое значение ноты посольства СССР 1977 года: не секрет, что текст их согласовывается, как правило, на самом высоком уровне. Не случайно, эта нота посольства завершается весомыми словами: «Советское правительство расценивает принятое 3 июня 1977 года решение как очередной шаг Норвегии, направленный на незаконное расширение своих прав в районе действия Шпицбергена вопреки положениям Договора 1920 года, что выходит за рамки чисто рыболовных проблем. В этих условиях Советское правительство резервирует за собой возможность принятия соответствующих мер, обеспечивающих интересы СССР».

В. З.: Более того, 29 апреля 1982 года, в связи с решением правительства Норвегии увеличить размер ячеи в траловых орудиях лова со 125 до 135 мм в своей экономической зоне и так называемой «рыбоохранной» зоне в районе Шпицбергена, МИДом СССР была направлена еще одна нота протеста. Не потому, что не надо увеличивать размер ячеи; а потому, что это односторонняя мера; меры по сохранению запасов, как указано в этой ноте, «должны рассматриваться в Смешанной советско-норвежской комиссии по вопросам рыболовства». Но самое главное – подчеркнута в ноте 1982 года неизменность международно-правовой позиции государства в отношении статуса вод Шпицбергена: «советская сторона подтверждает свою позицию, изложенную в ноте Посольства СССР в Норвегии Министерству иностранных дел Норвегии от 15 июня 1977 года».

– А все эти документы советского периода, включая правила рыболовства, указания капитанам, имеют ли хоть какое-то юридическое значение сейчас? Советского Союза уже нет…

В. З.: Но Россия – его продолжатель, в том числе в Совете Безопасности ООН; Россия продолжает выполнение обязательств и реализацию прав по международным договорам СССР, в том числе по Уставу ООН, по Договору о Шпицбергене, в международных рыболовных организациях, по двусторонним договорам с Норвегией. Образование новых государств не означает отмену международных договоров, заключенных государством, ушедшим в историю. Стабильность миропорядка зиждется на стабильности международного права, хотя оно и развивается – в согласованных параметрах – сообразно меняющимся международным отношениям. Все это касается и правил рыболовства, и соответствующих указаний прошлого периода, если они не были отменены или пересмотрены.

– Допустим, убедили: по Договору о Шпицбергене, по международному праву воды вокруг Шпицбергена – особые, и Правительство Норвегии не имеет там прав на объявление 200-мильной рыбоохранной зоны, одностороннее регулирование рыболовства. А Норвегия по-другому считает, и односторонние меры подкрепит силовыми методами – тем более, что она член НАТО, да еще и популистской заботой о сохранении рыбных ресурсов…

А. В.: Норвегия не раз именно на основе международного права, а не силой отстаивала свои национальные интересы. В 1951 году она выиграла в Международном Суде дело по спору с Великобританией: суд поддержал Норвегию в ее позиции о правомерности проведения прямых исходных линий для отсчета ширины территориального моря. В 1993 году в Международном суде решено дело по спору между Данией и Норвегией о разграничении морских пространств между норвежским островом Ян-Майен и островом Гренландия (принадлежит Дании). То есть Норвегия на деле опирается на международное право. Верховенство международного права в международных отношениях – это безальтернативный императив нашего времени.

В. З.: Добавлю из личного опыта общения с различными кругами Норвегии (а мне довелось в свое время вести переговоры, общаться не только с рыбаками, учеными, но и на самом высоком уровне с министрами) – все они в основе своей с уважением относятся к международно-правовым договоренностям, к соблюдению их и являются приверженцами права, а не силы. Практика подтверждает, что Норвегия скрупулезно соблюдает и выполняет достигнутые договоренности.

А. В.: Но жестко и профессионально отстаивают свои интересы, опираясь на международное право, которое, упрощая, есть право доброй воли, результат действий одного государства и реакции на эти действия другого или других государств; отсутствие должной реакции, молчание – все это имеет юридические последствия.

– И чем же, по вашему мнению, закончится шпицбергенское рыболовное противостояние России и Норвегии?

В. З.: Уверен, закончится взаимоприемлемой договоренностью о прозрачном рыболовстве с соблюдением единых правил рыболовства и соответствующем контроле за деятельностью рыбаков. Другого пути нет. От скорейшего достижения таких договоренностей выиграют все – рыбаки, власти, да и рыбные запасы.

Ноябрь 2005

Стремительный бег наступившего 2007 года и ряд опрометчивых решений, рожденных федеральной бюрократической машиной (проблемы прилова в российской экономической зоне Баренцева моря; новые экспортно-импортные требования по оформлению документов и т. д.), отвлекли внимание отечественных рыбопромышленников, ученых-аналитиков, да и ответственных федеральных политиков в области рыболовства от кардинальных изменений в управлении рыбными запасами и рыболовством в Северо-Восточной Атлантике и сопредельных морях (Норвежском, Гренландском, Баренцевом), которые произошли в конце 2006 года и в начале 2007 годов и будут определять развитие национальных рыбных хозяйств европейских стран, включая и Россию на ближайшее десятилетие.

Вызвано это тем, что в конце 2006 года на сессии НЕАФК и за ее пределами группа «стран-совладельцев запасов путассу» (Норвегия, страны Евросоюза, Исландия, Фарерские острова (Дания)) впервые (без активного влияния России – основного открывателя этого запаса) договорились об общем допустимом улове (ОДУ) по этому объекту на 2007 год и раздела его на национальные квоты. Справедливости ради необходимо отметить, что России все же выделили небольшую квоту в открытой части – 137 тысяч тонн, где она и так может ловить без какого-либо разрешения, соблюдая, естественно, режим сохранения запасов. Одновременно с этим, в январе 2007 года в Осло была достигнута другая договоренность между пятью странами (Норвегия, Россия, Исландия, Фарерские острова (Дания) и ЕС) – об ОДУ на 2007 год по весенне-нерестующей атланто-скандинавской сельди и раздела его также на национальные квоты.