Трудно сказать, как бы повел «рыболовный корабль» министр А. А. Ишков в наше время, но для меня (а я проработал в «ишковский» период развития рыбного хозяйства более 20 лет, в последние годы работал непосредственно под его руководством в области внешних связей) совершенно ясно, что рыночные отношения для него не были «темным лесом», и Александр Акимович с его стратегическим мышлением и необычайной тягой ко всему новому, тому, что повышает эффективность производства, нашел бы свой, свойственный только ему путь развития отрасли.

В этом году Александру Акимовичу Ишкову исполнилось бы 90 лет. Мои воспоминания о нем отрывочны (записей не вел), и касаются они отдельных «точечных» периодов, которые оставили яркий след и которые, я надеюсь, будут дополнены теми, кто с ним работал бок о бок, ежедневно и с кем А. А. Ишков делил как свои победы, так и неудачи.

Первое заочное знакомство

В середине 60-х годов Северная рыбопромысловая разведка, несмотря на неплохую сырьевую базу, выдвинула ряд предложений по проведению поисковых работ с целью ввода в промысел новых районов и объектов промысла. Предложение было детально рассмотрено и поддержано министерством, выделены были, по тем временам, немалые средства на осуществление морских экспедиций. Мне было поручено возглавить поисковые работы по пелагическим видам: сельди, путассу, атлантической сайре и др. Находясь в многомесячной экспедиции в районе севернее Азорских островов на СРТМ «Волгодонск», мы осваивали совершенно новый для северян промысел – лов атлантической сайры на электросвет. Работа была изнуряющей – все в новинку, к тому же я как начальник экспедиции и капитан А. И. Моисеев ночью ищем рыбу, пытаемся подобрать оптимальный световой режим для отлова, а днем – отдых и опять поиск. Успехи чередовались с неудачами.

Были периоды, когда по 2–4 недели мы не видели ни хвоста атлантической сайры. Естественно, сводки шли в Мурманск и Москву каждые сутки, а раз в неделю подобная информация – в министерство рыбного хозяйства. Несмотря на то, что шел четвертый месяц и мы имели только эпизодические уловы, дважды получили радиограммы из министерства о принятых самим министром А. А. Ишковым решениях продолжать поисковые работы. Это придавало всему экипажу моральные силы в нелегкой автономной поисковой работе. В последующем в этом же рейсе был получен первый улов – 5 тонн атлантической сайры за ночь.

Работа продолжалась. Вновь удачи и разочарования.

В один из ночных поисков я почувствовал боли в правом боку. На следующий день хуже, поднялась температура. Врача на судне нет, ведь СРТМ – не положено. Кругом ни одного судна. Консультации по рации вначале с проходящими судами торгового флота, а затем, когда стало совсем худо, с берегом предположили диагноз – аппендицит. Нужно срочно госпитализировать. Ближайший порт – Лас-Пальмас, более 600 миль. Начали следовать. По рекомендации береговых врачей больной бок обложили льдом. Мое состояние не улучшается. Капитан Моисеев вновь обращается в Мурманск и Москву с просьбой дать указание любому советскому судну, имеющему на борту врача-хирурга, принять меня на борт. Медленно идут часы ожидания. Затем поступила радиограмма за подписью министра А. А. Ишкова в два адреса (капитану транспортного рефрижератора «Симферополь» и капитану СРТМ «Волгодонск») – назначить точку встречи (используя форсированные обороты двигателей), принять больного, при необходимости немедленно доставить на госпитализацию в порт Лас-Пальмас. С большим трудом прошла пересадка, затем – операция, госпитализация в Лас-Пальмасе и вновь экспедиция, поиск рыбы. Без прямого указания, в то время – только самого министра такое решение, какое им было принято, никто бы не смог осуществить. Испанские врачи после операции прямо говорили мне – если бы задержались в море еще часов на 5–6, операция была бы уже не нужна.

Вторая – очная встреча

Разведанные и начавшие быстро осваиваться промыслом в различных районах Мирового океана новые объекты – хек, мойва, путассу, макрурус, ставрида, скумбрия, сардина, сайра и другие виды – неохотно брались для реализации торговой сетью. Шло затоваривание холодильников; транспортные рефрижераторы, плавбазы, да и промысловые суда простаивали в порту, а на промысле – простои в ожидании разгрузки. Нужен был неординарный подход с тем, чтобы прорваться сквозь торговые ряды, не желающие возиться с дешевым, но хлопотным товаром. К тому же необходимо было быстро, без проволочек утвердить ГОСТы на продукцию, цены и т. д. Особенно было трудно решать ценовые вопросы, так как расчеты экономистов показывали, что для покупателя стоимость продукции будет дороже, чем существующие цены (утвержденные в 20—30-х годах) на треску, сельдь, кильку и др. В Министерстве было принято решение: устроить выставку всей новой рыбопродукции, пригласить на нее первых руководителей государства – Л. И. Брежнева и Н. А. Косыгина, поставив перед ними вопросы выделения средств для глубокой переработки сырья; либо разрешить самим рыбакам реализовывать рыбопродукцию, построив свои магазины. Последнее предложение было по тем временам не только экономическим, но и политическим – посягательство на монополию государства на торговлю, в лице Министерства торговли.

Такая выставка была организована в Доме культуры Московского рыбокомбината. На ней все бассейны представили свою новую продукцию.

В числе других представителей я участвовал при подготовке стенда от Севрыбы, разъяснение же по стенду перед высоким руководством должен был давать начальник Севрыбы. Им в то время был А. И. Филиппов. Когда все было готово, А. А. Ишков три или четыре раза обходил все стенды, тщательно слушая разъяснения и подробно расспрашивая при этих «репетициях» не только первых руководителей бассейна, но и самих рядовых исполнителей. Так я впервые очно встретился с министром Александром Акимовичем Ишковым. Пояснения я давал по разведанным запасам мойвы, макруруса, атлантической сайры, путассу, круглой сельди и другим видам. Тогда я обратил внимание, что его вопросы были доброжелательные, с подтекстом, направленным на подсказку, что и как надо докладывать, когда приедут высокие руководители. Остановившись дольше всего у продукции из мойвы и вглядываясь в развешанные карты, он спросил меня: «А откуда такая уверенность, что разведанные запасы позволят вылавливать ежегодно до 500–700 тыс. тонн?».

Выслушав внимательно ответ, он, прищурившись и улыбаясь только глазами, повернувшись к Филиппову, сказал: «Убедительно, но давайте пока ограничимся при докладах цифрой в 300 тыс. тонн». Потом были долгие ожидания приезда высоких руководителей, не раз откладывался их приезд. В конце концов приехал заместитель председателя Совета министров К. Т. Мазуров в сопровождении представителей Госплана, министерств, отделов ЦК КПСС. Осмотр начался. Пояснения давал А. А. Ишков, начальники бассейнов, их заместители. Когда же подошли к стенду Главка «Севрыбы» с мойвой, А. А. Ишков громко спросил: «А где парень, черненький, небольшого роста, который раньше давал пояснения?». Начальник Главка А. И. Филиппов сказал: «Это Зиланов, сейчас позовем». Я в это время был далеко в хвосте всех следующих за начальством. Ишков вновь, уже нетерпеливо: «Где же он?». Меня позвали, дали возможность пробиться в первые ряды. Строго посмотрев на меня, наш министр, обращаясь к Мазурову, сказал: «Он вел исследования, доложит». Затем мне: «Рассказывай, кратко». Волнуясь, я доложил. Затем, когда все повернулись и пошли к следующему стенду, я негромко, обращаясь к министру, говорю: «Александр Акимович, исследование по мойве вели другие, не я». Он, не поворачиваясь, резко: «Знаю, но организация – твоя». В целом выставка сдвинула проблему с мертвой точки. Были утверждены ГОСТы, приняты предложения бассейнов по ценам, началось создание и строительство в крупнейших городах Союза магазинов «Океан». Да и сама торговля повернулась лицом к новым видам, непривычным для нашего покупателя. К тому же все это позволило не только приступить к широкому освоению разведанных запасов, но и начать осуществлять исследование и поиск в других районах Мирового океана.