вспышкой. По площади прокатилась волна силы, которая обожгла стоявших поодаль порождений Тьмы. В тот же миг рукотворная нова взмыла в небеса, закручиваясь в невероятную спираль, и обрушилась в центр круга, увлекая за собой безграничную лазурь.

Тела осужденных сонзера содрогнулись, потонув в бледно-золотистом свете. Из их ртов и глаз вырвалось черное пламя, моментально обуглившее губы и края опустевших глазниц. Одежда начала тлеть и осыпаться вместе с серой кожей, сквозь прожженные между ребрами дыры был виден таинственный огонь, разгорающийся благодаря оставшейся в сонзера темной силе, которая раньше поддерживала в них жизнь, а ныне стала причиной смерти.

— Изгнание зла, — произнес Ферот, поправив перевязь с мечом.

— Это восхитительно, — прошептал его ассистент.

— Не видел раньше ничего подобного?

— Нет.

— Я тоже. Только читал. Довольно редкое зрелище.

— Но… как такое возможно?

Огонь, полыхающий внутри обгоревших скелетов, ослаб. Черное пламя растворялось в бледном свечении, постепенно окрашиваясь в багровый, красный и желтый цвета. Остатки жизни продолжали гореть в казненных порождениях Тьмы даже после того, как их плоть обратилась в пепел.

— До Катаклизма каждый атлан был способен на нечто подобное, воспользовавшись связью со Светом, — вздохнул епископ, с сожалением посмотрев на свои руки. — Теперь же атланы могут изгонять зло только после нескольких лет изнурительных тренировок, да и то в группе, чтобы не растратить слишком много сил и не умереть от истощения.

— Они и сейчас не очень хорошо выглядят, — заметил Онкан, немного протрезвев от первого впечатления.

Палачи стояли на ногах, но старались не совершать лишних движений, чтобы не потерять равновесие. Вскоре к ним подбежали клирики и под руки увели их в Цитадель. В центре площади остались лишь выжженные изнутри оболочки сонзера.

— Да. Но продемонстрированная ими сила поистине велика, — произнес Ферот и кивнул в сторону перепуганных порождений Тьмы на окраине площади: — Видишь? Они в ужасе. А их сбивчивый рассказ убедит остальных обитателей Темного квартала в тщетности любой попытки выступить против Света. Иустин недаром выбрал именно такую форму казни, хотя в этом не было особой необходимости…

«Как и в самой казни», — едва не договорил епископ, но вовремя осекся. И откуда у него только взялась подобная мысль?

— А вы умеете изгонять зло? — спросил Онкан.

Кажется, он задал этот вопрос дважды, а то и трижды, прежде чем Ферот расслышал его.

— А? Изгнание зла? Да… Нет, не уверен. То есть я читал о нем и понимаю, как оно осуществляется, но никогда не пробовал. Это очень опасно для неподготовленного атлана.

— Я тут подумал, что оно немного похоже на то… — Онкан смутился, но все же продолжил: — На то, что я нечаянно сделал с силгримом.

— Нет, ты просто сжег оберегом исцеления сущность измученного и ослабшего доходяги. Будь он здоров, то, наверное, не умер бы, а просто испытывал мучительную боль.

— Жаль, — поник клирик. — А я уже начал надеяться, что у меня талант.

— Тебе этот навык ни к чему, — назидательно произнес Ферот. — Насколько я могу судить, ты один из самых многообещающих клириков Атланской империи. Помяни мое слово, ты очень скоро станешь епископом, если будешь работать так же усердно, как сейчас. И возможно, что даже сан епископа — не твой предел. Атланы, которых ты только что видел, изгнали зло, но мы ведь занимаемся тем же самым, только несколько иначе. Твоя связь со Светом сильна, ты верен его идеалам, прилежно учишься, набираешься опыта и самоотверженно трудишься для всеобщего блага. Ты обладаешь необходимыми качествами, чтобы сделать наш озаренный мир лучше.

«И для этого вовсе не обязательно публично сжигать порождений Тьмы».

В очередной непрошеной мысли было что-то неправильное, чуждое любому порядочному созданию Света. Но Ферот заставил себя не обращать на нее внимания. Мало ли какая глупость может прийти в голову.

— Спасибо, — прошептал Онкан, еле сдерживая слезы. — Я вас не подведу, клянусь!

— Ты уж постарайся, — улыбнулся епископ и, пробежав взглядом по неторопливо расходящейся толпе, жестом велел помощнику следовать за собой: — Вернемся к делу. Надо успеть поговорить с Иустином, пока он не слишком занят.

Они направились к помосту, вежливо здороваясь и перебрасываясь рядовыми фразами с созданиями Света.

Тем временем на площадь пришли бесы. Щурясь на ярком солнце после непроглядной тьмы канализации, они принялись отламывать обугленные кости от тел казненных сонзера и складывать их в огромные мешки.

Фероту стало не по себе.

— Простите, у меня много дел, — с натянутой улыбкой извинился епископ перед очередным случайным собеседником. — Сами понимаете, такое творится…

Игнорируя новые приветственные оклики, Ферот быстро пошел за удаляющейся процессией архиепископов с кардиналом во главе. Но Иустин внезапно остановился, пропустив пожилых атланов вперед. Они даже не замедлили шаг и невозмутимо прошли в Цитадель, как будто не заметив, что кардинала с ними уже не было.

— Вы хотели мне что-то сказать? — спросил Иустин у приблизившегося коменданта Темного квартала.

Вопрос прозвучал как утверждение.

— Да, — ответил епископ, застыв на месте.

— Вы допросили силгрима, приведенного господином Вилбером?

Снова утверждение.

— Да.

— И вы узнали нечто, о чем хотели бы поговорить со мной? Нечто важное?

— Не уверен, — честно признался Ферот. — Но я не могу дальше действовать без вашего ведома.

— Хорошо, — с ленцой вздохнул кардинал. — А у меня как раз есть поручение для вас.

— Какое?

— Поговорим в моей резиденции, — Иустин повернулся и неторопливо направился к входу в Цитадель. — Но вы рассказывайте, рассказывайте. Я вас слушаю.

Путь по лабиринтам атланской твердыни закончился, едва начавшись. Ферот и Онкан могли поклясться, что не проходили сады и галереи, обычно встречающиеся по дороге в резиденцию кардинала. Но, так или иначе, они уже стояли в зале с четырьмя дверьми. Следуя за Иустином, им понадобилось пройти лишь два коротких коридора, чтобы оказаться на верхнем этаже дальнего крыла Цитадели. Даже душа озаренной крепости признавала власть фактического правителя Атланской империи.

Тем не менее Ферот успел доложить о результатах допроса. Впрочем, важным там был всего один момент.

— Понятно, — задумчиво пробормотал Иустин, едва заметным наклоном головы обозначив кивок привратнику, отворившему массивную дверь. — И что бы могло означать силгримово упоминание сущности Света?

— Я не знаю, — ответил Ферот и бросил быстрый взгляд на ассистента. — Узник умер раньше, чем смог что-либо объяснить.

— Тогда не стоит и думать об этом.

— Но что, если это нечто важное? — осторожно возразил епископ. — Вдруг там есть некая связь? Если нападение сонзера…

— Нет никакой связи, это лишено смысла, — решительно прервал его кардинал, перешагнув порог. — И если вам больше нечего добавить, то предлагаю просто забыть о словах безумного отродья зла.

Епископ и клирик вошли в