Если вы будете все время барабанить в дверь, она вам неоткроет. Она, можно сказать, наслаждаться будет вашими криками.

А что ты предлагаешь?

Замолчать. Подняться на один пролет и посидеть, к примеру,на подоконнике. Ее это удивит, и минут через десять она сама дверь откроет —поглядеть, куда вы девались.

Мужчина уставился на Петьку.

— Ты откуда такой умный взялся, а? Психолог! И тыабсолютно, понимаешь, аб-со-лют-но прав!

Он стал подниматься по ступенькам. Его пошатывало, и Петькаему помог.

Эх, покурить бы! — простонал мужчина. — Слышь,парень, посиди со мной, а? — проговорил он вдруг жалобно.

Хорошо, — согласился Петька, ликуя в душе. — А этоваша мама?

Мама? Да разве ж моя мама выгнала бы меня на лестницу? Это,черт бы ее побрал, моя теща! А жену мою, парень, убили!

Как убили?

Вот так, убили. В темном переулке. Тяжелым предметом.Позавчера похоронили, — мужчина всхлипнул.

А убийцу нашли?

Да где там! И не найдут! А она, между прочим, многим дорожкуперебежала! Я тебе, парень, по секрету скажу: она плохой человек была!Никудышный! Только не убивать же ее за это? Правда?

Правда! — подтвердил Петька.

Она, понимаешь ли, никого не жалела. И спуску никому не давала.Мстительная была. Иной раз такое удумает…

А зачем вы с ней жили?

Любовь зла… Я ее раньше любил, а она… Делала гадости, апотом все мне рассказывала… Вот недавно приходит и говорит: Паша — это я Паша;ну, Паша, говорит, сегодня я с Любкой расквиталась, а Любка — ее сестрадвоюродная, когда-то, много лет назад, парня у нее увела…

Петька буквально затаил дыхание.

— Да, так вот, эта Любка у нее в юности парня отбила.Так она теперь, через столько лет, знаешь, что удумала: Любка эта замуж вышлаза человека с маленькой дочуркой, вдового — мать девочки родами умерла, —так она теперь разыскала эту девчонку и ей сообщила, что мать у нее — неродная!Ну не стерва? Вся в мамочку свою!

В этот момент дверь квартиры распахнулась, Пашина тещавыглянула на площадку.

— Ты где, чертов сын? Ты мою доченьку вчистую ограбил!Куда все добро девал?

И она, как разъяренная тигрица, одним махом оказалась наплощадке у окна. Отпихнув Петьку, она вцепилась в зятя и начала его трясти скриком:

— Ты куда все добро девал? Припрятал? Думаешь,разживешься? Да я с тебя живого не слезу, пока все не вытрясу! Ты со мной лучшене вяжись!

Паша совсем обалдел.

Мамаша, вы чего? Мамаша, пустите!

Да я тебя пущу! Убирайся на все четыре стороны, но моеотдай!

Да что вам отдать, мамаша? Вы того, сдурели с горя?

Ты куда, чертов сын, драгоценности девал? А жакет норковый!

Петька замер.

Мамаша, вы о чем? Постыдились бы, мальчик тут…

Плевать мне на мальчиков! — вопила она.

Петька только диву давался, как еще не сбежались на этивопли соседи.

А ну отвечай, где норка?

Да в шкафу висит! Вы что, мамаша, ослепли небось! И нестыдно вам? Только дочь похоронили… Эх вы, жлобина бессовестная!

Ах ты гад! Не успела жена умереть, а ты уж ее вещичкиприпрятал!

Да креста на вас нет, мамаша!

Паша стал медленно спускаться по лестнице, и вскоре они сразъяренной тещей скрылись в квартире.

Ну и ну! И что за люди… Петьке было жалко Пашу, которомупредстоят нелегкие дни… «Но только он жену не убивал», — с уверенностьюподумал Петька и стал пешком спускаться по лестнице. Девочки ждали его вмагазине. Они здорово замерзли.

Ну что? — спросила Даша.

Я такое там слышал — зашибись! — он все пересказалподругам.

Фу, какая мерзость! — брезгливо поморщиласьДаша. — Родная мать о шубе беспокоится через день после похорон дочери!

Но и доченька, надо сказать, хороша! — скривиласьОля, — Столько лет выжидала, чтобы нанести удар своей двоюродной сестре!

Да уж, наверное, она ненормальная была! — предположилаДаша.

Все может быть! Но я, девочки, убежден — муж ее не убивал!Сами подумайте: стал бы он ее ругать, если бы убил? Нет, он бы плакал,убивался, говорил бы, что она была ангелом небесным…

Вообще-то да! — согласилась Оля.

А если он такой тонкий психолог, что именно на это ирассчитывал? — сказала Даша.

Ага, сейчас! Стал бы такой тонкий психолог в пьяном видеперед каким-то мальцом незнакомым душу наизнанку выворачивать?

Кажется, ты прав, Квитко! Но что все это нам дало?

Не так уж мало! — воскликнул Петька. — Во-первых,мы теперь знаем историю с Инной, и, кстати, надо ей поскорее все рассказать, аво-вторых, по-моему, можно с Паши снять подозрения!

И выходит, что главная подозреваемая — Эльга? Бред какой-то!

Лавря, ну почему бред? Почему? Такая особа вполне моглаподрядить какого-нибудь пьянчужку, чтобы он угрохал Норочку.

Из-за барахла? — усомнилась Даша. Ей все не верилось,что Эльга Имантовна — убийца. Хотя в то, что она воровка, девочке пришлосьповерить волей-неволей. — А я вот что думаю. Судя по тому, что теберассказал этот Паша, она и вправду отвратительная баба была… И любила людямгадости делать, а это значит, что у нее было много врагов.

Верно мыслишь, Лавря! Только как нам об этих врагахразузнать?

Есть у меня одна мысль… Только не знаю…

Говори, Лавря, не скромничай!

Понимаете, мне кажется, надо поговорить с Инкиной мамой!

Как? — поразилась Оля. — Зачем?

Затем! Надо ей все рассказать! И спросить, что она знает проНорочкиных врагов!

Да она запросто может ничего не знать! Они же много лет невстречались! — воскликнула Оля.

А вот это еще не факт! Она вполне могла сказать Инке, чтодавно не встречалась с сестрой, но… Откуда, спрашивается, Норочка знала, гдеучится Инка?

Ну, это ерунда! Такие вещи ничего не стоит узнать! —возразил Петька.

А еще я вот что думаю — наверняка, она не просто сделалагадость, она, вполне возможно, чем-то Инкину маму шантажировала. Та неподдалась на шантаж, и Норочка сделала свое черное дело!

Даш, а ты собираешься говорить про то, что Инка уже всезнает? — испуганно осведомилась Оля.

Мне кажется, надо сказать, а то там такой наворот ужеобразовался. Инка черт те в чем подозревает родителей… Они от нее все скрывают— это прямо как нарыв, надо, чтобы его прорвало!