Поездка до аэропорта заняла не больше десяти минут. Кнутас припарковался как можно ближе к терминалу и позаботился о сумке Лине. После того как она зарегистрировалась на рейс, они пошли в кафетерий. Лине заказала латте, а Кнутас взял обычный кофе. Она положила на тарелку две сосиски в тесте. Он сначала собирался запротестовать, чувствуя, как живот выпирает из-под рубашки, но так ничего и не сказал. Почему не съесть, если это порадует Лине. Не такая уж большая жертва.

Они сели за столик, и Лине сразу же впилась зубами в хрустящую булку. Маленькая крошка прилипла ей к подбородку, и Кнутас, не задумываясь, убрал ее указательным пальцем.

– Ты заботишься обо мне, как делал всегда, – заметила Лине, и новые крошки градом посыпались на ее облегающую блузку.

У Кнутаса сразу возникло желание смахнуть те из них, которые попали на грудь, но он сдержался.

– Эта привычка глубоко укоренилась во мне, – ответил он и помешал кофе в чашке.

Лине одарила его долгим взглядом.

– Мне нравится, когда ты делаешь это, – произнесла она еле слышно.

Тишина окружила их, усилив остроту момента. Кнутас почувствовал себя неуютно. Куда она клонила? Внезапно ему захотелось, чтобы она уехала как можно быстрее. Дни, когда они общались, должны остаться мелким эпизодом, не более. Сентиментальным, конечно, но все равно эпизодом. Ему требовалось вернуться к своей жизни, развивать отношения с Карин и прекратить грезить о Лине.

– Я скучаю по тебе, – продолжила она, не сводя с него взгляда. – У меня такое ощущение, словно мы никогда не расставались, Андерс. Пусть мы развелись и живем разной жизнью, ты все равно постоянно со мной. Ты понимаешь меня? Ты со мной, куда бы я ни поехала. Я разговариваю с тобой в душе, когда одна. Интересуюсь твоим мнением о тех или иных вещах. Спрашиваю твоего совета. Вижу мир твоими глазами. Ты словно человек-невидимка, постоянно присутствующий рядом со мной. Все торжества без тебя – сплошное недоразумение. Завтра вот Янов день – как много раз мы праздновали его вместе. С тобой и без тебя – это небо и земля.

Она замолчала.

Кнутас пил кофе большими глотками, не осмеливаясь поставить чашку. Какой ответ она ждала от него? Что он чувствовал то же самое? А так ведь все и было. Она находилась с ним круглые сутки, не покидала ни на мгновение. Он смирился с этой мыслью, привык к ней. Но у него прекрасно получалось жить так. Пожалуй, не требовалось ничего иного, кроме как признать данное положение вещей.

– Ты же знаешь, я всегда буду питать особые чувства к тебе, – заметил он осторожно.

Лине громко вздохнула:

– Да, я понимаю, что ты не можешь броситься мне на шею. Подобного я и не требую от тебя. Однако в последнее время у меня все чаще возникают мысли о том, что нам, пожалуй, следовало бы покориться нашей судьбе. Мы противились ей, хотя все, собственно, абсолютно ясно.

– Что ты имеешь в виду?

Кнутас смотрел на раскинувшееся за зданием аэропорта летное поле. Каково это будет, если подняться на борт вместе с Лине? Отпраздновать Янов день вместе с ней, как они много раз делали прежде. Покинуть остров и никогда больше не возвращаться.

– Мы развелись. Именно я пожелала уехать. Ты пытался удержать меня, но тогда мне казалось немыслимым продолжать наш брак. Однако сейчас, когда прошло несколько лет, я поняла, что мы никогда и не порывали окончательно. Что это было лишь паузой в нашей совместной жизни. И тогда я подумываю, что нам, пожалуй, стоит попробовать снова.

Он пытался осознать сказанное Лине. Ее слова польстили ему. Он мечтал об этом мгновении множество раз. Представлял, как она придет к нему, будет умолять дать ей шанс. Но никогда не верил, что это случится в действительности. И вот она произнесла слова, которые он так жаждал от нее услышать. Но когда это произошло, все оказалось не столь волшебным, как в его фантазиях.

Он обеспокоенно заерзал на месте. Собирался сделать большой глоток, но обнаружил, что его чашка пуста.

– Ты должна понять, что это стало сюрпризом для меня, – произнес он осторожно.

Лине улыбнулась:

– Не лукавь. Вряд ты столь сильно удивился. Особенно после случившегося в отеле.

– Но послушай… Произошедшее там… вовсе не обязательно должно было означать, что…

Кнутас не знал, как ему точнее выразиться. Не хотел показаться бесчувственным или грубым. Или чтобы у Лине появилось ощущение, будто ее использовали.

– Я знаю, – сказала она. – Но ты не мог представить себе, что…

Какая-то его часть хотела крикнуть «да».

Но у него имелась и гораздо более трезвая половина, сразу же указавшая на самые разные эмоциональные и практические препятствия. У него была Карин. Ему удалось возродиться после развода. А если Лине передумает снова? А вдруг она хотела завоевать его сердце с единственной целью разбить его еще раз? Он сомневался, что сумеет в этом случае справиться.

Кнутас как раз собирался что-то сказать, когда Лине посмотрела на часы.

– Боже! – воскликнула она. – Я сижу здесь и болтаю и чуть не опоздала на самолет! – И поднялась торопливо. – Я понимаю, что смутила тебя, – сказала она и взяла сумку. – Пошли.

Лине сорвалась с места, не дожидаясь его ответа.

Он последовал за ней.

Они действительно успели в последнюю минуту. Ворота как раз собирались закрыть.

Лине быстро обняла его. Прежде чем они нашли что сказать, их губы слились в поцелуе. Посередине аэропорта. В это мгновение Кнутасу было наплевать, видел ли его кто-нибудь.

– Подумай о моих словах, – прошептала она. – Обещаешь?

– Обещаю, – ответил он.

Потом Лине ушла.

У Беаты Мёрнер были длинные темные волосы и густая челка до бровей.

«Чем-то напоминает мексиканскую художницу Фриду Кало», – подумала Карин, когда молодая женщина представилась и с силой пожала ей руку. Они договорились встретиться в уютном ресторане «Под каштаном» в Старом городе, одном из маленьких открытых заведений на живописной площади на Киндстугатан, в старейшей части Стокгольма. Среди узких, вымощенных булыжником улиц, где в далекие времена при необходимости могла развернуться повозка с лошадью.

Огромный каштан, одетый в белый цветочный наряд, раскинул ветви над площадью. Карин села за один из стоящих на улице столиков и в ожидании приемной дочери Дальмана взяла бутылку минеральной воды и сигареты. Она нечасто курила, но встреча с Ханной, как обычно, очень сильно подействовала на нее, и ей требовалось успокоить нервы.

Вторая половина дня у нее оставалась свободной, и до ужина с дочерью она собиралась прогуляться по магазинам.

Беата Мёрнер, высокая, одетая в простое черное хлопчатобумажное платье, села напротив Карин и посмотрела на нее настороженно из-под челки. Для начала они заказали дежурное блюдо.