– Я не мог пойти в полицию. Не мог, ведь было доказательство, которое свидетельствовало против версии о несчастном случае и сыграло бы на руку противникам отца. С трагическим несчастным случаем и искренним раскаянием пресс-служба отца смогла бы работать, но не с убийством и последовавшим за ним бегством. Фотография все еще лежит в моей членской Книге Льва. – Мрачный смех. – У меня были связаны руки. Я не мог поступить так с моим отцом, тем более что прошло совсем немного времени после смерти мамы. Я пытался делать то, что требовал от меня Келлан.

– И что это было? – спрашиваю я.

– Мне нужно было продолжать делать все, как прежде, – он с пренебрежением выплевывает слова. – Но я помешался рассудком, больше не посещал занятия, снова переехал в эту комнату. Я больше не заходил в Особняк Львов, однако этого было недостаточно. То, что я сделал, преследовало меня. Каждую ночь и каждый день. Так что я тайно покинул Уайтфилд и спрятался дома. Вдали от всего произошедшего.

– Поэтому все предполагали, что ты тоже исчез, как Беверли.

Он сглатывает, но затем кивает. Раскаяние написано на его лице. Тем не менее, он ничего не предпринял и оставил всех в неведении. Даже сейчас, после того как исчезновение Беверли благодаря расследованию Ханны и Джоша снова стало предметом обсуждения – что напоминает мне о словах Джоша на балу по случаю поступления.

– Почему ты снова здесь? – Я не хотела толкать его в том направлении, в котором мыслил Джош. Мог же он ошибаться?

– Келлан позвонил мне и прислал сообщение о том, что кто-то собирает материал касательно «видео-уик-энда» и что мне нужно немедленно вернуться в Уайтфилд.

– Ты все бросил и приехал?

Тайлер пожимает плечами.

– Разве у меня был выбор? – Его глаза подозрительно блестят, однако он слишком быстро отворачивается и смотрит на толстую царапину на косяке двери, хотя обращается ко мне. – После того как родители уговорили Алину Прескотт, – мои глаза округляются при упоминании соседки Ханны, – начать учебу в этом триместре, чтобы тебя изолировать, меня приставили к тебе. Мне нужно было следить за тобой и искать твои скелеты в шкафу, – подтверждает он предположение Джоша.

Я отворачиваюсь, потому что до последнего надеялась, что наши чувства были настоящими. Впадать в шоковое состояние по поводу того, что родители Алины тоже являются бывшими членами сообществ, я себе запретила. Об этом я могла подумать позже.

– К разочарованию Келлана, я несколько подзабил на свое задание, после того как лучше тебя узнал. Ты необыкновенная, К. Пожалуйста, никогда не позволяй внушить себе что-то иное. – Он дарит мне слабую улыбку. – Поскольку первоначальный план не сработал, тебя пригласили в Вороны, чтобы подложить какой-нибудь скелет.

Я как раз собираюсь поговорить об этом, как соседняя дверь открывается и я слышу настойчивый голос Джоша.

– Она написала Ханне, что скоро будет здесь, и до сих пор не объявилась. Конечно, черт возьми, я пойду ее искать.

Закрывая за собой дверь, он задом наталкивается на меня. Собираясь извиниться, оборачивается. В его чертах облегчение, когда он понимает, на кого налетел. Он прижимает меня к себе, теребит все еще влажные пряди волос, выбивающиеся сзади из-под шапки, в то время как Джейс распахивает дверь и, спотыкаясь, также врезается в нас.

Джош шепчет мне:

– Я так за тебя волнова… – Он мгновенно замолкает и толкает меня себе за спину.

– Джейс! – зовет он своего телохранителя. Джош отодвигает меня в сторону, чтобы Джейс мог без помех видеть Тайлера, который, как тряпичная кукла без наполнителя, опирается о косяк двери. Возможно, держаться на ногах ему позволяли тайны. Что бы это ни было, оно ушло и оставило после себя лишь тень того Тайлера, которого я знала.

Пока Джейс стеной встает между нами и Тайлером, а Джош, как буксир, оттягивает меня в квартиру, Тайлер кричит:

– Пока вы все вынюхивали, вы привлекли внимание декана. Если он решит, что пришло время проигнорировать обращения бывших Воронов и Львов и посмотреть правде в глаза, Дома могут быть закрыты.

– Туда им и дорога! – отвечает Джош с пренебрежением.

Я не возражаю ему. Уже не возражаю. Львы – или только Келлан? – замяли страшную смерть девушки, чтобы не предстать в дурном свете. Это весит больше, чем поддержка нуждающихся школьников или стипендии на учебу в Колледже Святого Иосифа. Мне стоило с самого начала верить Ханне.

– Эй, что случилось? – спрашивает Джош. Его пальцы слегка касаются моего подбородка, чтобы я посмотрела на него.

Я делаю глубокий вдох. Настало время для правды.

– Тайлер должен вам кое-что рассказать.

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 13.12.

Так как Джош отказался впускать Тайлера в квартиру Джейса, мы сидим на диване в квартире Тайлера и мрачно смотрим друг на друга. Я расположилась на боковой части углового дивана, откуда мне удобнее наблюдать за Ханной и Джошем, сидящими на длинной стороне. Оба пронзают Тайлера своими взглядами. Он занял место в кожаном кресле напротив, Джейс стоит вплотную к Джошу и периодически удерживает его, чтобы он не набросился на Тайлера, который излагает события Ночи Пар прошлого года. Ханна и Джош сопереживают Беверли. Взгляд Ханны то и дело устремляется вдаль, сопоставляя сказанное с деталями, о которых Тайлер повествует. Запрет на отношения вне сообществ во время стадии отбора кандидатов причинил Ханне особенно сильную боль.

Когда Тайлер, опустив глаза, рассказывает о том, как Беверли споткнулась и упала со скалы, вскакивает не Джош, а Ханна. Она бросается на Тайлера и бьет его в грудь. Ее крик раздается в гостиной, разрывая мне сердце, тогда как Тайлер переносит стоически.

– Ханна… – тихо говорю я, положив руку на спину. Она в полном отчаянии продолжает бить Тайлера, который не защищается, возможно, потому что ничего не ощущает, или потому что принимает ее ярость как наказание.

Я оттаскиваю Ханну, обнимаю и держу очень крепко, потому что кажется, что при каждом всхлипывании она готова развалиться. Я разделяю с ней боль, как это делают лучшие подруги. Я вместе с ней потеряла большую любовь.

Вместе с этим я замечаю, что Джош подозрительно спокоен. Он, Джейс и Тайлер даже обмениваются отдельными репликами.

– Кто с тех пор ведет ее аккаунт в «Инстаграме»? – слышу я вопрос Джоша и замечаю, что Ханна тоже прислушивается. Она рукавом вытирает с лица слезы, ее зубы сильно скрежещут – самая дурацкая из ее привычек. От этого звука у меня появляются мурашки, пока мы ждем ответа Тайлера.

Однако он лишь пожимает плечами.

– Я не знаю, но предполагаю, что это Келлан.

– Фотографии почти идеальны. Вопросы только к мелочам, на которые не обратишь внимания, если не ищешь их специально. – Голос Ханны хриплый, словно сжатый в комок песок, который мнут между ладонями. Мне остается только надеяться, что она не сломается полностью. Я вновь прижимаю ее к себе.