физической форме, Лаорушка, но когда уже ты сдохнешь? — крайне «деликатно» поинтересовалась Сара. — Нам бы быстренько отстреляться и другими делами заняться. У Адель плотный график!

— Жертвоприношений, что ли? — тут же подхватил с воодушевлением Фоля.

— Рабочий, — разочаровала его Книжуля. — Но поверь, это иногда похуже.

Наемник, ничуть не смущаясь, еще и волосы начал поправлять. Я занервничала еще сильнее, потому что совершенно не представляла, как буду… как буду его убивать.

— У меня это тоже первая смерть, — ответил он. — Дайте подготовиться, собраться с мыслями, что ли.

— А тебе это не надо. Мы с прошлым хозяином опытным путем выяснили, что тогда жертва передумывает собственно собой жертвовать, — поделился бесценными знаниями Фолиант и назидательно сказал мне: — Адель, лучшая подготовка жертвы к ритуалу — это отсутствие подготовки.

Лаор наконец лег на алтарь. Но он был больше мерцающего камня, поэтому ноги свисали с него. Чуть ли не спросила, удобно ли ему, но прикусила язык — точно ведь попаду под град насмешек со стороны гримуаров, в особенности одного мастера по кровавым ритуалам.

— Не волнуйся, Адель, — инкуб похлопал по моей ледяной от страха руке, ободряюще сжал ладонь на пару секунд. — Я ждал этого момента очень долго. Не думай о том, что мне будет больно. Не думай о том, что не получится. Даже если и так, свобода стоит того, чтобы побороться. И, Адель… Я немного слукавил, когда сказал, что все будет просто, но я даю тебе слово: ты не пострадаешь.

После его речи мне, по мнению Лаора, должно было стать легче, но эффект получился обратный. Я-то думала, что Лаор уверен в результате! Но оказывается, есть шанс, что наши усилия и его жертва… это все впустую.

Но накрутить себя я не успела — другим голосом, серьезным, звучным, заговорил инкуб:

— Отдаю свою жизнь за свободу. Пусть рассечет родовой кинжал Харвисов связывающие меня путы чужой воли. Я разрываю договор, заключенный с орденом инквизиции.

Его слова словно звучали с каждого угла этой небольшой комнаты. Видимо, это благодаря особому покрытию стен и пола.

— Отдаю свою кровь, силу…

Воздух словно уплотнился — в каждую фразу наемник вкладывал силу. Пространство будто искрилось. Лаор мне ничего не сказал, но я чувствовала: следующая должна выступить я. Моя очередь.

Я нервно поправила локон, лезущий в глаза, и взяла кинжал. Ритуальный клинок был теплый, рукоять удобно легла в ладонь.

Итак, я стояла прямо над лежащим на алтаре инкубом. Он был расслаблен — словно бы не ритуал проводит, а возлежит на теплых песках, например, на берегу Южного моря. На лице мягкая полуулыбка, в голубых глазах то ли предвкушение, то ли еще что. Он смотрел на меня и взглядом говорил: «Не тормози, Адель, давай». Но я застыла с занесенной рукой, не в силах сделать решающий удар.

Просто смотрела и не могла себя пересилить.

Ну же, Адель, одно движение…

Однако у меня будто мышцы окаменели — рука неподвижно застыла в воздухе.

— Нардис аэрус родрас, — почти со счастливой улыбкой произнес заклинание Лаор. — Я разрываю договор и отдаю в плату свою жизнь!

Затем в одно мгновение приподнялся и сверху надавил на мою руку.

Ритуал свершился.

Кинжал встретился с грудью наемника, вошел почти по рукоять.

Я с огромными округлившимися глазами наблюдала, как из раны начала течь кровь — но светиться и становиться золотой пыльцой раньше, чем вытекала за пределы его тела.

Клинок попал прямиком в сердце, причем теперь казалось, что там находился узел той магической веревки, которым был привязан наемник. А сейчас плетение разрушилось, и связь начала истончаться.

Несколько долгих секунд ничего не случалось. Но потом вдруг раздался громкий хлопок — словно взорвался воздух от напряжения. И вместе с тем ритуальную комнату заполнили вихри силы, цветные всполохи, искры. Я чувствовала силу — безудержную, неукротимую и неистовую. Она проходила сквозь меня, Лаора, который потерял сознание, кружила между нами, над нами. Словно зверь, который выслеживает свою добычу, ходит за ней, чтобы вымотать.

Сверху кружили духи рода Харвис, где-то сбоку я слышала голоса гримуаров, но это было фоном, там, за сферой из силы.

— Вот это эффектное вступление в должность!..

— Эффектно пополнит наши ряды, угу.

— Это если не справится, но пока все хорошо же.

— Паршиво у нее все, не справится.

— Фоля, шо это они говорят⁈

— Сара, ты не паникуй, но эти предполагают, что…

Расслышать, что там дальше, я не смогла.

— Да я тебе сейчас закладку оторву!.. И духам этим покажу! Моя Адель способная девочка, она…

Я слышала их сквозь пелену и почти не разбирала, кто что говорил. Многие фразы до меня не доходили. Просто силы так много, она, как метель, убаюкивала, и при этом я в ней тонула.

Во мне проснулся страх. Спектр чувств менялся от тревоги до ужаса за секунду. Потому что я чувствовала, что тонула в разноцветных искрах и сиянии силы. Кроме этого я уже ничего не видела — все расплывалось перед глазами, меркло, истратило значимость.

Я даже Лаора не видела — он вдруг то ли исчез, то ли тоже пребывал в похожем состоянии. Но переживать за него у меня просто не получалось — когда искры осветили ритуальную почти до рези в глазах, потихоньку начала наплывать тьма. И она только начала тянуть ко мне щупальца, как я разобрала в творящемся мужскую фигуру. Прохладные руки легли на мои пальцы, дыхание коснулось моей щеки… Вместе с холодом мужчина принес мне спокойствие. Страх, трусливо поджав хвост, сбежал.

— Иди ко мне, Адель, — услышала я такой знакомый голос, только узнать его не смогла. — Возьми под контроль свою силу. Ты справишься. Ты умница.

И я поверила в то, что смогу.

Как-то легко получилось покорить тот ураган, который захлестывал меня и поглощал. А когда сильные руки мягко подхватили меня на руки и прижали к себе, то смертоносная волна уже улеглась. Вместо обжигающих искр те оставшиеся крохи ласкали кожу живительным теплом.

— Как же я люблю тебя, Адель, — прошептал мой спаситель мне в ухо. — Я впервые испугался. Испугался не успеть и потерять тебя, моя девочка.

И я отчего-то улыбалась, когда все же попала в объятия темноты — кажется, потеряла сознание.

* * *

Мне снился какой-то удивительный сон. Мы с Реем сидели на расстеленном покрывале. Вокруг нас — бескрайнее море полевых цветов. Над нами — жаркое летнее солнце ярко-желтого цвета и голубое, в цвет глаз лорда Рейвенса, небо. В воздухе витал аромат меда, сладкой сдобы и парного молока.

Мы держались за руки, улыбаясь друг другу и о чем-то беседуя. Явно приятном, потому что так легко на душе, что хочется смеяться без остановки, настолько меня переполняет счастье, что хочется обнять весь мир. Мир, где мы с Реем вместе.

И эта картинка такая красивая, просто идеальная настолько, что не может быть правдой. Впрочем, так и оказалось: от тонкого и противного звука, такого, что издает переговорный артефакт, все бабочки разлетелись прочь от цветов, а любимый мужчина вдруг растаял, оставив после себя зияющую пустоту в груди.

Я резко открыла глаза и села.

— А-а-а! — внезапным фальцетом заорал парящий рядом Фолиант, прерывая монотонный, успокаивающий голос Сары.

— Марель, таки никуда не надо ехать! Мы тут вполне справляемся, Адель почти жива и совершенно цела! Отоспится, и все будет хо… Фоля, незачем так голосить!

— Я это… растерялся, — буркнул темный гримуар, на всякий случай отлетая от меня подальше. — Больно ты на восставшую зомбю похожа была, Аделька. Зачем так резко вскакивать?

— Так получилось, — немного смутилась я и, ощутив головокружение, откинулась обратно на подушки. Мой блуждающий взгляд скользнул по комнате и застрял как приклеенный на здоровенной такой трещине через всю противоположную стену. И еще вчера ее точно не было! — А эт-т-то что такое?..

— Ну, помнишь, к тебе тут кавалер в гости забегал недавно? — самым невинным тоном проговорил Фолик. — Так это последствия его визита. Надо выставить счет! А не то пришел, стену снес и ушел. Непорядок!

Сарочка отвлеклась от своих переговоров и добавила:

— Таки не факт! Возможно, это Лаорушка очень активно здоровался с призрачной родней и снес ею какие-нибудь несущие конструкции!

— Призраками? — скептически уточнил Фолиант.

— Призрачные несущие, — разом нашлась Сара. — Но мне нравятся твои мысли, дорогой. Выставим два счета! И Рею, и Лаору.

Из переговорного артефакта раздался требовательный голос моей бесценной