Я же чувствовала себя отвратительно. В голову лезли детские воспоминания о матери: когда она была не в духе, то срывалась на окружающих. Пятилетняя Таиса клялась себе, что никогда не станет такой, когда вырастет. Но этот тон – деловито-спокойный, со словами, обжигающими сердце, – кажется, теперь я вступила в его полное наследование.

Поняв, что никаких изменений не предвидится, я откинула одеяло и потянулась за костылем, который за несколько часов смастерил для меня знакомый столяр Вэйди. Не производить никакого шума не получалось, но Тай спал крепко – я видела это по его часто вздымающейся спине.

Моей целью было массивное зеркало в прихожей. Причудливо сплетенные в узор цветы, обрамлявшие стекло, будто застыли под воздействием заклинания, такими настоящими они казались. Не сумев удержаться, я кончиками пальцев прошлась по холодным завиткам, стараясь как можно дольше не выискивать в плоской поверхности свое отражение.

Не знаю, что тогда мной руководило, но я четко помню это безграничное чувство опустошенности, когда я потянулась в сторону зажигательного порошка. Мелкая звездная пыль лежала в хрустальной вазочке на тумбочке из светлого бука.

Всего одно движение пальцами – и загорелась свеча. Левой рукой я ухватилась за медный поднос и подняла огонек чуть выше, чтобы лучше разглядеть свое отражение.

Маленькое лицо, острый подбородок. Две толстые тяжелые косы темно-русого цвета. Как я уже говорила, я всегда выглядела младше своих лет, да мне и сейчас можно было дать не больше двадцати.

Моя приятельница Аями, с которой мы двенадцать лет просидели за одной партой, выросла обаятельной женщиной с темными волосами, томным хищным взглядом и полными губами, за которыми в последние годы девушки все чаще стали обращаться к магиням-чаровницам.

В моей внешности неуловимо чудилось что-то птичье. Не зря няня Элла часто называла меня «воробушком», когда была в особенно хорошем настроении.

Я повертела головой, чтобы получше рассмотреть каждую черту лица, как будто разглядывала незнакомку. Увлекшись, не заметила, как в зеркале появилось второе отражение. Падающие на лицо тени так сильно делали его похожим на привидение, что я чуть было не выронила свечу.

– Чего не спишь? – Широкая ладонь успокаивающе легла на плечо.

– Прости, я не хотела выгонять тебя с дивана, – тут же сорвалось с языка. Даже в детстве я была из тех детей, что без разрешения брали конфеты из серванта, а в конце дня не выдерживали гнета совести и обо всем докладывали родителям.

– Ничего, пойдем, – хриплым шепотом отозвался Тай. Выходит, не так уж и крепко он спал.

Я легко позволила поднять себя на руки, даже не заметив, как всадник задул свечу.

– Прости, – собственным эхом отозвалась я, не в силах открыть глаза.

Только вот за что я просила прощения на самом деле?

К счастью, травма оказалась несерьезная, и уже к концу недели я скакала по дому, как заводной кузнечик. Отправляться на долгие прогулки по городу еще не рисковала, но жители Нимы сами приходили ко мне «в гости».

Сначала меня навестили супруги Ромашка и Ил вместе со своим внуком Ролимом, которому только недавно исполнился год. Непоседу с трудом можно было удержать на коленях – он все рвался исследовать мир, и один раз я едва предотвратила катастрофу, когда малыш уже наполовину вытянул скатерть из-под разлитых по скляночкам целебных настоев.

О моей вынужденной остановке в Ниме узнал и Ласка, тот самый парень, без которого я бы точно не спасла свое бесценное яйцо от загребущих ручонок Гурта. Его девушка была занята, но передавала горячий привет (и, наверное, мысленное проклятие, так как я все-таки испортила их с Лаской свидание).

Едва заметный ежик светлых волос на голове делал счетовода Ласку заметно старше своих лет, ведь, как оказалось, мы с ним были ровесниками: оба родились в год хромой козы и оба помнили большую засуху. В тот год самым сладким десертом после изматывающего учебного дня был холодный стакан очищенной от грязи и тины воды из искусственного озера. Эльфы получили выручку на десяток лет вперед, когда догадались носить тяжелые бурдюки с севера, из Большого Каньона. Сильные, гораздо выносливее обычного человека, они хоть и преследовали свои корыстные цели, но не дали жителям многих крепостей умереть от жажды.

– В то лето мы с младшими братьями часто вставали до рассвета, чтобы успеть собрать росу и не отнимать воду у работающих мужчин, – поделился Ласка, и мне было стыдно, что не могла поделиться похожей историей. То же самое я чувствовала, когда проходила мимо сгорбленного нищего, просящего милостыню у дома духа. Отец говорил: «Не подавай тому, у кого все конечности на месте. Единственное, что ты можешь ему подать, так это руку и работу». Но нищие не хотели работать! На все вопросы они неустанно отвечали уверенным «все в порядке» и продолжали тянуть сухую ладонь в поисках звонких монет.

– Да, помню, нелегкое было время. – В комнате появился Тай: уже второй день он помогал Сидрилу нагружать серого тяжеловеса по кличке Стрелка. Я знала, что выполнять эту работу Таю было тяжело еще и потому, что он безумно скучал по Брому, своему дракону, а ведь для всадника и его подопечного разлука даже на несколько часов сна – уже в каком-то смысле испытание. Не представляю, что сейчас чувствует лейтенант, внешне он никаких эмоций не проявлял и делал вид, что все в порядке.

Но были мелкие, едва видные глазу изменения, которые я приметила во внешности и поведении всадника. Обычно собранный внутри, он вдруг то начинал искать вилку, зажатую в кулаке, то обращался ко мне «Тони», даже не замечая, как вытягивается от удивления мое лицо. В конце концов, он не видел свою возлюбленную почти неделю, и это наверняка беспокоило его не меньше.

– И как пережили засуху в вашей крепости? – заинтересовался Ласка, оживленно встретив появление всадника. Кажется, последние в этом заштатном городке – что-то вроде местных знаменитостей. Если в Эйне или столице девчонки пищат при виде актеров черно-белого кино и исполнителей соло-баллад, то здесь лица горожан моментально освещались, стоило им увидеть Тая. В их глазах он был воином и защитником, оберегающим Ниму от Магруша и его беспощадного войска.

– О, – лицо Тая тут же озарилось добродушной улыбкой, – я тогда уже летал.

И тут я осознала, что, несмотря на безвременное лицо подростка, всадник все-таки был года на три-четыре старше нас с Лаской. Порой внешность настолько обманчива, что забываешь, кто стоит перед тобой на самом деле: мужчина – не мальчик, воин – даже не маг.

Словно прочитав мои мысли, Тай внимательно посмотрел на меня, а затем – едва заметно – понимающе кивнул.

– Ну вот, – весело сказал он, когда Ласка уже ушел. Мы сидели на диване в гостиной: я уминала яблочный мармелад, а всадник бесцельно листал «Справочник по ядовитым, но полезным растениям. Том 4. Дополненный». (Серьезно? Дополненный?!) – Сегодня наш последний день в Ниме. Тебе уже доставили одежду?

Портниха несколько бесконечных часов измеряла меня и допрашивала, плащи какого цвета я предпочитаю носить по пятницам, но, я думаю, в итоге она принесет мне стандартное платье, которое носят все нимчанки поголовно: белый верх и пышная небесно-синяя юбка по щиколотку.