Снова рывок. Меня подбросило в седле, как мешок с картошкой, и только благодаря многочисленным креплениям нам с Таем удалось остаться в сидячем положении.

Бром перестал пикировать – вместо этого он выровнялся.

Если у вас есть минутка для урока драконологии, присядьте поудобнее, расслабьтесь, заварите чашечку мятного какао и приготовьтесь внимать. Лазурные драконы – невероятные создания, особенно по внешности. Необычная расцветка, которая не зависит от окраса родителей, вот уж действительно чудо из чудес. До того как дракончик вылупится, волей-неволей спрашиваешь себя: а какой он будет? Ярко-оранжевый, с синими всполохами, или изумрудно-зеленый с голубыми, почти прозрачными глазами? Вариантов – бесчисленное множество.

И вроде бы достоинствам лазурного дракона нет предела. Верное, поддающееся дрессировке животное. Легкая конструкция тела позволяет без особых усилий преодолевать большие расстояния и пролетать между самыми узкими расщелинами. Корма таким красавцам надо гораздо меньше, чем тем же белым драконам; словом, никаких забот.

Только вот есть одна особенность, о которой многие всадники-практики почему-то забывают, а драконоведы-теоретики хорошо помнят. В отличие от желтой молнии, по праву носящей имя самого юркого и изящного дракона, лазурный не очень-то поворотлив на небольшой высоте.

Это обычно вылетает у наездников из головы, потому что схватки принято проводить высоко в воздухе. С одной стороны, это часть негласного кодекса боя, с другой – сложившаяся традиция, ведь небо для драконов, в отличие от земли, родная стихия.

Только не для желтой молнии. Рожденные в темных пещерах, детеныши этого вида сначала учатся ползать и только потом – летать. Они исследуют окрестности, охотятся, познают мир, долгое время вообще не стремясь оторваться от земли. Как бы это странно ни звучало, но это едва ли не единственное крылатое, для которого земля ближе, чем небо.

То, что произошло дальше, казалось сном. Грохот, раздавшийся позади, испугал до дрожи, заставляя сердце колотиться еще отчаяннее. Я знала, что должно было произойти, но все равно не смогла устоять и обернулась. Несмотря на то что мы уже порядком отлетели от места крушения, я могла видеть отчаянно дергающееся крыло раненого ящера, не сумевшего вовремя остановиться при подлете к земле. Был ли жив всадник, я не знала, но он вряд ли отделался парой царапин. Я могла убить его. Я, ученый-драконовед, домашняя девочка и наследница трона Плоских земель. Я нанесла вред другому живому существу и сделала это осознанно.

Я не заметила, как Тай забрал у меня поводья, не сказав при этом ни слова. Похоже, он понимал, в какой шок вылилось для меня произошедшее, поэтому остаток полета прошел в тишине. Я была как в тумане, сидела в своем седле, не в силах осознать, что только что случилось и какие последствия это может повлечь. Если всадник и его дракон не выкарабкаются, это может послужить оправданием для внезапного нападения на Северный форт или даже хуже – для начала войны.

Следующее, что я помнила, было мерное дыхание Аспара, его спокойно вздымающаяся грудь, колючая шерстяная мантия, неприятно щекотавшая щеку. Всадник на руках нес меня в сторону крепости, а у меня не было сил сказать, что со мной все в порядке.

Потому что ничего не было в порядке.

Уже лежа в кровати я пыталась куда-то пристроить трясущиеся руки. Ладони как будто горели; пальцы все время сжимались и разжимались, не в силах успокоиться. Этими самыми руками я держала поводья. Это был смелый поступок и мы выжили, но ведь могли и разбиться. Наслушавшись травницу средней руки и вообразив себя талантливой всадницей, я чуть не убила Тайсона и себя заодно.

– Эй. – Знакомые бодрые нотки, но на этот раз – с легким оттенком беспокойства.

– Тони? – Во рту пересохло, поэтому имя всадницы прозвучало скорее как неопределенный набор звуков. Девушка протянула мне кружку с родниковой водой, и я послушно приняла ее, вцепившись в керамическую ручку так, словно от этого зависела моя жизнь.

Пока я пила, Тони заботливо провела рукой по моим взмокшим волосам, совсем как это сделала бы обычная мама. Не моя, но чья угодно, это точно.

– Тай сказал, на вас напали, – начала всадница серьезным тоном. Я еще никогда не слышала, чтобы она говорила так тихо; голос ее завораживал сильными низкими нотами. Но под тяжелой броней уверенности я чувствовала плохо скрываемую злость. На кого?.. – А еще он сказал, что, если бы не ты, неизвестно, что бы случилось. Ты спасла всех троих, храбрая мышка: себя, моего напарника и дракона. И за это я тебе буду благодарна до конца жизни.

Я пыталась поставить кружку на прикроватную тумбочку, но это оказалось непосильным заданием. Только когда Тони выхватила у меня злосчастную емкость, я наконец успокоилась. Сжавшись под одеялом в маленький живой комочек, бездумно смотрела в пустую стену напротив. Клянусь, больше никаких полетов, даже если от этого будет зависеть моя жизнь! Уж лучше быть съеденной василиском, чем окончить свои дни на такой высоте.

Той ночью я спала урывками: то засыпала, то просыпалась, каждый раз силясь вспомнить, кто я и что забыла в этой крохотной комнатушке в западной башне. Что-то тягучее силой тянуло меня обратно в забытье, но ненадолго, и вскоре все начиналось сначала. Когда же я поняла, что уже больше физически не могу находиться в горизонтальном положении, то рывком разлепила глаза и увидела лейтенанта Раэля, непринужденно примостившегося на деревянном стуле с маленьким сиденьем так, как будто это было мягкое набивное кресло с бархатистыми подлокотниками. Парень был полностью поглощен чтением книги и даже не заметил, как смешные очки с большими круглыми стеклами сползли на самый кончик носа.

Не удержавшись, я довольно хмыкнула. Не зря Тай все время напоминал мне великовозрастного ребенка: только дети могут с таким упоением находиться в собственном маленьком мирке и не замечать ничего вокруг.

– Проснулась? – не отрываясь от книги, поинтересовался всадник. От неожиданности я дернулась в сторону, едва не свалившись с узкой кровати.

– И незачем так пугать… – бормотала я, на ощупь выискивая завалившийся под полог правый сапог. – Который час?

Тайсон невозмутимо захлопнул книгу и только затем поправил очки. Предполагаю, что, в отличие от меня, выглядел он вполне презентабельно: чистая белая рубашка, свежевыглаженная мантия и – о лесные нимфы! – даже более-менее расчесанные волосы.

Я же по меньшей мере ближайшую неделю не хотела бы встретиться со своим отражением в зеркале. Все эти ощутимые ссадины по всему телу, которые каждое движение заставляли отзываться ноющей болью…

– Немного за полдень. Правда, стоит уточнить, какого дня, – добавил парень после небольшой паузы.

Следующий вопрос уже готов был сорваться у меня с языка, и это был не «Какой же сегодня день недели?», а кое-что более личное: как долго он здесь сидел? При одной только мысли, что этот потрясающий мужчина наслаждался музыкой моего раскатистого храпа, я похолодела. Сама я не слышала, но Мика частенько журил меня, что во сне я больше похожа на маленькое чудовище, чем на девушку. Каждый раз, когда он находил меня спящей в свежем стоге сена на драконятне, я скорее злилась, что он потревожил мой сон, нежели смущалась. Боюсь, здесь все было совсем наоборот, хотя, наверное, после проведенной бок о бок недели Тайсона уже ничем не удивишь.