— Ничего с тобой не случится! — холодно усмехнулся Дмитрий. — Не знаю, чего ты добиваешься, но больше тебе не удастся меня обмануть!

Она звонила ему опять и опять, но, услышав ее голос, он молча отключал телефон. Это состязание в упрямстве продолжалась два дня, пока наконец, возвращаясь после очередных переговоров в свой офис, Есехин не наткнулся на Варю у входа в здание заводоуправления.

Очевидно, она ждала его уже давно, так как буквально тряслась от холода. Посиневшими губами Варя стала говорить ему какие-то слова, но он просто обнял ее и увел к себе греться.

И опять было несколько восхитительных, безумных дней, после которых Варя, пообещав завтра же позвонить, бесследно растворилась в огромном городе.

То, что проделывала Варя в течение почти всей зимы с Дмитрием, по форме очень напоминало безжалостную армейскую муштру. А по сути она жестко и последовательно пыталась приучить его к какому-то радикальному повороту в их отношениях, хотя он всячески этому противился. Причем его отчаянные демарши, ультиматумы и бессрочные забастовки были самым очевидным признаком слабости и скорого поражения.

— Я тебя люблю, ты мне очень дорог, — говорила Варя в короткие периоды примирения. — Но пойми: мы не можем, как прежде, встречаться каждый день! На моих плечах дом, работа, дочь.

— Если у тебя исчезла потребность видеться или хотя бы созваниваться ежедневно, то тогда нам лучше вообще расстаться, — немедленно возражал Есехин. — Я не хочу знать, что для меня в твоей жизни выделено всего два часа в неделю, а остальное время ты проводишь с другими людьми… И, может быть, даже с другими мужчинами.

Ощущение, что он теряет ее, делало Дмитрия все более категоричным, а его обвинения — все более грубыми.

— У меня нет других мужчин! — упрямо твердила Варя. — Они существуют только в твоем болезненном воображении. У меня нет фактически даже мужа, который в постели думает, как сделать приятно своему начальству. Ты и Машка — вот все, что осталось в моей жизни…

Но тем не менее она опять надолго исчезала, не считая нужным даже позвонить. Когда же Есехин давал себе слово, что больше никогда в жизни не уступит женским уговорам, Варя прилагала буквально сверхчеловеческие усилия, чтобы усмирить его. При этом ее фантазия была просто безгранична, и она редко повторялась, используя то покаяние, то жалость к себе, то не сравнимую ни с чем настырность. А убедившись, что бунт подавлен, Варя немедленно проявляла шокирующее пренебрежение, расковыривая и так уже уязвленное самолюбие Дмитрия, словно муравейник палкой.

Иногда Есехину казалось, что его уступки, готовность к примирению она воспринимает не как доказательство любви, а как свидетельство слабости, что становилось основанием для очередных уничижительных выходок. Можно даже сказать, что, когда он был непреклонен, Варя унижалась сама, на коленях выпрашивая прощение. Но стоило проявить великодушие, как она тут же превращалась в безжалостного тирана.

Размышляя над их доходившим до абсурда противостоянием, Дмитрий порой думал, что она всего лишь хочет подтолкнуть его к каким-то решительным действиям, к тому, чтобы их длительная любовная связь перешла во что-то большее, чтобы он наконец решился уйти от Ольги. Так девушки изводят кавалеров капризами, пока те не женятся. Но в том-то и дело, что если осенью Варя постоянно говорила об их совместном будущем, то теперь она даже не намекала на это.

И тогда Есехина посещала совсем уже безумная мысль: дело не в женитьбе — Варя просто желает поработить его, сделать безвольным, полностью подконтрольным человеком. Именно поэтому она специально создает ситуации, когда он должен ей противостоять, а потом начинает ломать. Но убедившись, что Дмитрий не полностью еще подчинился, что в нем остались какие-то силы, опять закручивает эту круговерть, с фантастической энергией и неуемной фантазией добиваясь своего.

Есехин изо всех сил сопротивлялся, теряясь в догадках: как могли их нежные отношения выродиться в этот изнурительный кошмар. Однако было очевидно, что долго ему не продержаться — Варя добьется того, чего хочет. И окончательно сломал его один эпизод, случившийся в самом конце зимы.

Перед этим они опять почти неделю не виделись, а потом Варя стала терроризировать его телефонными звонками и вымаливать прощение. В оправдание своему очередному исчезновению она рассказывала что-то об испортившемся на ее даче отоплении, из-за чего якобы пришлось ездить туда каждый день, общаться с пьяными слесарями и вообще перетерпеть немало неудобств. Но Дмитрий был непоколебим.

— Между нами все кончено! — прерывал он эти объяснения. — Я устал слушать твои фантастические истории. Если состояние водопроводных труб для тебя важнее моего состояния, если тебе наплевать, что я мучаюсь в безвестности, то поищи кого-нибудь другого для своих экспериментов.

В пятницу утром, подъехав к заводоуправлению, Есехин увидел знакомый красный «Фольксваген» на автомобильной стоянке. Варя поджидала его у входа, и у нее был вид побитой собаки.

— Привет, — жалобно улыбнулась она, и ее большие серо-голубые глаза подернулись влагой.

В ответ он лишь хмуро кивнул.

— Митя, я знаю, что ты обижаешься на меня, — скороговоркой начала Варя, опасаясь, что он уйдет. — Но я приехала вовсе не для того, чтобы оправдываться или выяснять: кто прав, а кто виноват.

— Тогда зачем ты здесь? — усмехнулся он.

— Сегодня вечером Локтев, — она назвала мужа по фамилии, словно подчеркивая, что их отношения носят чисто формальный характер, — уезжает на три дня в командировку. Будет только во вторник вечером. Я уже договорилась с мамой: она заберет Машку на все это время. Если бы ты тоже смог вырваться, мы провели бы выходные вдвоем. Помнишь, как мы мечтали просыпаться в одной постели, вместе завтракать, гулять… — в ее голосе послышалась мольба. — Ради этого стоит забыть обо всех наших дурацких обидах.

Перспектива провести два-три дня вместе с Варей, может быть, даже уехать с ней куда-нибудь, показалась Есехину настолько заманчивой, что ему пришлось собрать всю свою волю в кулак.

— Нет, — буркнул он. — Я не могу. Обещал жене и сыну съездить в выходные на дачу. Сашка хочет покататься на лыжах. В этом году такой возможности у него больше может и не быть. Снег скоро растает.

Ссылка на сына была явным отступлением, так как прежде он вообще утверждал, что между ним и Варей все кончено.

— Но ведь и нам такой случай может еще не скоро представиться, — начала она дожимать Дмитрия.

— Нет! — после небольшой паузы с усилием выдавил он, и даже встряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. — Не могу… да и не хочу!

И решительно ушел к себе.

Варя еще раз позвонила ему днем, однако он не стал с ней говорить. По большому счету Дмитрий и в самом деле обещал своим поехать на дачу. Конечно, можно было что-нибудь придумать, сослаться на какие-то важные дела, требующие срочного отъезда. Но он поклялся, что больше никогда не позволит манипулировать собой. У него было почти искреннее желание покончить со всей этой любовной историей.