практически ничего не может быть перепрограммировано, но при этом пользователи постоянно оставляют комментарии друг у друга. В свете нынешней хаотической ситуации, кодификаторы, которые отбирают лучшие комментарии, чтобы перенести их на новый дискурсивный уровень (как Краевски и Висманн описывают это со ссылками на юриста Трибониана (500–547), который использовал тот же метод для пересмотра кодекса законов Римской Империи) – это существа далекого будущего. Возможно, это та роль, которую стоит рассмотреть в контексте проектирования веб 3.0?

В своей редакционной статье, изданной в номере Zeitschrift, который был посвящен теме комментария, Висманн и Краевски отмечают, что вплоть до Гегеля комментирование классических текстов было занятием из репертуара философов [190]. Написание аннотаций было даже не навыком – оно было частью искусства жить. Популярность комментария как вида академической деятельности стабильно снижалась в XIX и XX веках, и до того, как этот жанр прибрал к рукам интернет, он практиковался лишь учеными, теологами и редакторами избранных работ. Однако, как указывают Висманн и Краевски, возможность создавать значимые тексты с помощью комментария никуда не исчезла.

Приручение комментаторов и не только

Давайте не будем попадать в ловушку и думать, что только изучение истории древних обществ позволит нам понять то, как когда-то духовно богатое и непосредственное человечество стало свидетелем рождения комментария. Мы можем вместо этого использовать некоторые элементы из исследований историков, например, роль культурной памяти, и с их помощью анализировать эпоху демократизированных медиа. В отличие от печатных комментариев, сегодняшняя культура комментария – это продукт технологической и секулярной эпохи. Ее цель – аморальная форма участия, которая дает возможность проверять, чем граждане занимаются и на что они реагируют. Текстовые потоки внутри этой культуры выдумываются и создаются новыми авторитетами – разработчиками, а не учителями или священниками, как в прошлом. Разработчики создали системы, которые больше не занимаются исключительно интерпретацией текста как такового. Нас в меньшей степени интересует то, о чем именно «говорит» это текст, чем его более широкая окружающая среда. Вместо внимательного чтения мы практикуем интуитивное сканирование. Если мы оставляем комментарий, то это чаще всего ироничное метазамечание, наблюдение на тему возможных последствий обсуждаемого поста – или того, что же селебрити-автор мог иметь в виду. Контент больше не обсуждается в вакууме, а изначально помещается в политический, культурный и медиаконтекст, в котором и функционирует. Медиасистема текстов, движущихся картинок и живого медиаопыта хранится и воспроизводится через повторное использование и ремиксы.

Что нам необходимо преодолеть, так это разделение на высокое и низкое. Нужно, скрипя зубами, дать иную оценку агрессивной атаке комментариев в сети. То, что мы видим – это рабочая модель того общества, в котором комментарий становится встроенной функцией всех устройств и сервисов. Давайте перечитаем немецкого классика герменевтики XX века Ханса-Георга Гадамера и выступим его 2.0-версией: если онтология понимания и герменевтика интерпретации переплетены, как полагает Поль Рикер, и если мы готовы тратить силы на «понимание медиа», то больше нельзя закрываться от онлайн-экзегезы как от постороннего шума. Некоторые даже видят в подобном проекте исследования будущее находящихся в опасности гуманитарных наук [191]. Описывая поэзию Брехта, Вальтер Беньямин делал акцент на роли комментария в производстве классических текстов. Сегодняшние онлайн-комментарии – это составная часть сетевого эффекта, и если мы игнорируем или пропускаем мимо ушей этот элемент, то сможем понять только половину истории.

«Никакой истории идей без истории медиа», – так писали редакторы журнала Zeitschrift. Мы должны воплотить эту идею в будущем: на каких дизайн-концептах может основываться богатая, разнообразная и противоречивая культура комментария? Как могло бы выглядеть современное кураторство текстов, которое бы принимало количественный поворот в культуре онлайн-комментариев и действительно что-то с ним делало? Как нам избавиться от надоевших жалоб на «трэш» и «информационную перегрузку»? Мы выносим на повестку дня вопрос о том, как могло бы выглядеть «распределенное Писание». В данном случае на правильную дорожку указывает традиция гипертекста. Сегодня знание пронизано гиперссылками и открыто для комментариев и коллаборации – что может прозвучать одновременно банально и утопично. Последствия трансформирующихся отношений между «первичными» и «вторичными» текстами оказываются максимально широкими [192].

Как могут комментарии, даже если они публикуются миллионами, сбежать с полей и быть интегрированными в источник? Или нам необходимо разделять эти категории? Этот вопрос – не элемент академического дискурса, но часть растущего движения за создание радикальной медиаграмотности. Недостаточно составлять списки контрклассики в попытке противостоять национальным кампаниям по «канонизации» культурного и научного наследия. Реакционная тяга к созданию национальных канонов, которая в разных контекстах распространяется по всему миру, является ничем иным, как ответом на неслышный взрыв дикого комментария и утрату авторитета художником, ранее известным как автор.

С другой стороны, необязательно и повторять критику идеи о мудрости толпы. В культурах интернет-комментария начала XXI века больше всего интересует – и беспокоит – агрессивное неприятие взаимодействия с другими соседствующими голосами. Реально существующая погрешность в рациональности ведет к лавине случайных и повторяющихся комментариев. Широко распространено общее нежелание достичь консенсуса и прийти к заключению в процессе дебатов. Софт может пытаться добиться этого с помощью «диаграмм связей» и подсчета частоты использования определенных слов с последующей визуализацией данных в виде облака, но с середины 1990-х ни один софт для блога или форума практически так и не сдвинулся с мертвой точки. Программное обеспечение для принятия решений (DMS) [193] не было широко принято в качестве модели, которая могла бы быть использована в масштабных и шумных дебатах (это был правильный шаг). Рейтинг комментариев – другой способ справиться с ситуацией, но веб 2.0 с его «пчелиной экономикой», о которой пишет Ян Мулье Бутан, нуждается в платформах, эксплуатирующих массовое участие, а не сокращающих его [194]. Пузырьки данных летают повсюду, соблазняя нас на комментарий. Что для одних – информация, для других – интерпретация, а для большинства – бесполезный балласт. Пожалуйста, скажите что-нибудь обо мне, передайте мои слова далее, сошлитесь на меня, лайкните меня. Но как только дело доходит до яростных дебатов, мы не знаем, как резюмировать Народную Интерпретацию.

Проектируя массовую герменевтику

Чтобы уйти от радикальной банальности, с которой мы сталкиваемся, когда пытаемся понять культуры онлайн-комментария, мы могли бы адаптировать некоторый материал из работы Лео Штрауса «Преследование и искусство письма» 1952 года. «Преследование, – пишет Штраус, – порождает странную технику письма и, таким образом, странный тип литературы, в которой правда обо всех важных вещах проговаривается исключительно между строк». Похожая тактика должна быть использована, если мы хотим вернуть контроль над коллаборативными формами производства смыслов онлайн.