пообщаться. Кто-то пойдёт под мою руку (надеюсь на это), кто-то откажется, но со вторыми всё просто: «догма» – и стереть память за два года. Жестоко, но это лучше, чем радикальный способ избавления. Можно попробовать стереть память выборочно, только обо мне, но она как паутина: одно воспоминание цепляется за другое, связи между эпизодами причудливы и различны, и кто знает, как такая прореха скажется в будущем.

А вообще, так посудить: чем я занимаюсь? Наёмники, опасность, приключения. К чему всё идёт? Я ведь хотел просто жить. Обычную такую жизнь, с поправкой на местные реалии. А вот это всё – разве это то, что я хочу? Я точно хочу так жить?

Может, так и есть, и я действительно хотел чего-то подобного…

– Ты как будто хорошо отдохнул, – заметила, поздоровавшись, Лиза.

– Думаешь? – спросил я, кивнув Сергею, привставшему со своего места.

– Вижу. Лицо, как у кота, дорвавшегося до сметаны.

Лиза смахнула разбросанные по столу бумаги, уступая место. Но я остался стоять.

– Может быть. Кстати, предлагаю пересесть, – предложил я вопросительно уставившейся на меня девушке.

– Ну, ты ещё долго продержался. Выдержать меня две недели – это, знаешь ли, сравнимо с подвигом, – улыбнулась девушка одними губами.

– О нет, дорогая, – выпятив грудь, пафосно произнёс я, – тебя не бросаю я и зову с собой навстречу приключениям! – И закончил уже нормально: – Просто хочу пересесть за предпоследнюю парту.

– Э-э… – подзависла староста. – А какой в этом смысл?

– Если честно, это мои заморочки. Я тут недавно решил принять жизнь такой, какая она есть, и первый шаг к этому – пересесть за предпоследнюю парту. Тебе это кажется странным?

– Да я даже и не знаю, – растерялась она. – Но почему бы и нет. Только я попробую договориться сама.

О чём тут договариваться вообще, если все окружающие прекрасно всё слышали? Тем более девчонки, сидящие сзади. Сделать шаг да спросить напрямую, даже подходить необязательно, достаточно повернуться назад. Разве откажут? Для них же это просто место за партой. Ну да ладно, наверно, женские заморочки, я и не такое видал.

Я подошёл к Сергею.

– Привет, как ты?

– Здравствуйте, Леонид, у меня всё замечательно. А у вас? – вежливо и чересчур официально поздоровался он. – Хорошо отдохнули?

– Это действительно так заметно? – смутился я, вспомнив, как именно отдыхал дома.

– Да, Елизавета Алексеевна сказала чистую правду, от вас исходит совершенно другая энергетика, чем раньше, но без её комментария я бы, наверно, не смог сформулировать причину, – улыбнулся он.

– Надо будет посмотреть в зеркало, как это у меня на лице написано, – буркнул я. – А вообще да, у меня всё отлично.

– Я вот что хотел спросить… Сегодня в расписании стоит урок медитации. Мы целое занятие будем сидеть и ничего не делать?

– Почему ничего? Будем медитировать. Не думаю, что так сразу, всё же каждый одарённый делает это по-своему. А тут, как мне говорили, есть своя методика, которую предстоит осваивать с самого начала. На первом занятии, скорее всего, нам о ней только расскажут.

– Ну… – замялся парень, – я, вообще-то, ни одного способа не знаю.

– Стой, как это возможно? Ты же одарённый? – удивился я.

– Теоретически да, тест на дар я прошёл до сдачи экзаменов. Это было одним из основных условий допуска. Но мне до сих пор неизвестно, какой способностью я владею. И медитировать я тоже не умею.

– Поэтому медитация и стоит в виде целого урока, – подошла Лиза. – Среди лицеистов попадаются те, кто не шагнул с первого ранга дальше. Так что удели этим занятиям всё своё внимание, иначе встать с аристократами на одну ступеньку будет сложновато. – Девушка повернулась ко мне: – Лео, я договорилась.

– Спасибо. Давай тогда переселяться, осталось две минуты до урока, – сказал я, проверив время.

– Я так и не поняла, где тут связь.

Положив вилку, староста отодвинула поднос и взяла в руки чашку кофе.

– Какая связь? – не понял я.

– Пересадка за другую парту и твоё переосмысление жизни. Ни за что не поверю, что ты сделал это просто так. Дело в самом месте?

Она полдня об этом думала? Ну да, обычных японских школьников тут нет, даже на островах все считаются русскими, а местный язык у них является только вторым официальным.

– Скажем так: считай это чем-то вроде обещания. Мы ведь порой обещаем себе, что с понедельника начнём бегать или в следующем году обязательно сделаем что-то важное. Вот и для меня это своего рода начало.

– Суть я поняла, но это действительно странное начало, – заметила она. – А если бы они не согласились переесть? Кстати, раз уж у нас была учебная медитация, то можешь в этот раз с чистой совестью отказаться от помощи.

Откровенно говоря, большую часть времени преподаватель уделил теоретической части: как войти в нужное состояние, что представлять. Мы разобрали, каким образом взаимодействовать с даром на нескольких примерах, чтобы даже новичок имел понимание того, как ему действовать. На практическую же часть выделили буквально минут десять и посоветовали потренироваться самостоятельно.

Скользнув во внутренний мир, что само по себе уже является медитацией, я опробовал новый метод и… Ну, даже не знаю. Может, он просто проще для освоения и понимания, но пока никакой разницы я не увидел. Как по мне, что то, что это – равнозначные способы. Хотя, надеюсь, что дальше будет что-то повесомее, ведь отец говорил, что это поможет мне в развитии дара. Может, надо попробовать уйти в себя, используя этот способ вместо привычного? Или дело в том, что в последнее время мне для этого требуется лишь мысленное усилие?

– Ну какая медитация на десять минут? Я, можно сказать, только разогрелся. Так что отказываться не буду, – решил я не подводить подругу.

– Отлично. Ну, раз так, то жду тебя у себя.

* * *

Закончив структурировать информацию и раскладывать закладки к полученным выводам, Лиза открыла глаза. Она постаралась справиться как можно быстрее, чтобы оставить побольше времени для наблюдения за Лео.

В этот раз внешних физических проявлений вроде повышения температуры не было, но сгустившаяся подобно плотному пару сила в некоторой степени затрудняла дыхание. Как и раньше, ей пришлось сосредоточиться, чтобы начать съём информации напрямую. Но вместо нормального процесса она, против обыкновения, несколько сбилась на совершенно посторонние мысли.

Вспомнился отец – большой, как скала, и такой же непоколебимый, всегда знающий, каким должен быть следующий шаг. Чего она не сказала Леониду, так это того, что тех старых извращенцев он сам приглашал в гости и подводил к дочери. Не самые приятные тренировки, но весьма эффективные. Даже старые