– Михей? – переспросил тот. – Мог ли он быть «душителем»? Ну да, почему нет? А я вот сейчас думаю, если бы Будда Шакьямуни родился на 500 лет позже и познакомился с Иисусом, они бы смогли подружиться? Ты как считаешь?

Я кашлянул вместо ответа.

– И еще интересно, если бы они сюда приехали, во Тьму, – продолжал словоблудить этот фантазер, – что бы они сделали?

– Думаю, что 2000 лет назад были те же проблемы, – вздохнул я, удивляясь в который раз непредсказуемости своего приятеля. – Люди не слишком изменились, по мнению Булгакова…

– Люди – нет, – кивнул Арсений, – а возможности – да. Сравни, например, маньяка Радкевича и Михея!

– Ху из Радкевич? – поинтересовался я.

– Да придурок один, который пытался очистить мир от развратных женщин, – пожал плечами Арсений и поднял воротник, защищаясь от ветра. – Его бросила любовница и заразила сифилисом. Ну, точнее, наоборот: вначале заразила, потом бросила…

– Это когда было? И где?

– В Питере, в начале двадцатого века. Он и мстил всем женщинам, – ответил Строганов и поморщился, то ли от ветра, то ли от поступка маньяка.

– А при чем тут Михей?

– Причины! – многозначительно сказал Арсений. – Радкевич, по прозвищу Кровяник, убивал, потому что его переклинило и он стал маньяком. А Михей… Он, может, и не хотел никого убивать… Знаешь, как компьютерный персонаж, который сам, может, и не хочет ни в кого стрелять, но ты его направляешь, кликаешь мышкой и… бах!

– Ба-бах, блин! – я уже пожалел, что развесил уши.

В отделении было многолюдно. Руслан был мрачнее погоды. К нему в кабинет все время кто-то заглядывал, что-то спрашивал, не умолкая звонили телефоны. Он махнул нам рукой – мол, заходите, – и продолжал заниматься несколькими делами сразу.

– Мишаня, – обратился он к своему заму, – я Витькиной жене позвонил… ты насчет похорон…

– Будет сделано, – кивнул Блохин. – Тут ребята скинулись немного, я отвезу ей?

– Давай, – согласился Руслан. – Я тоже добавлю…

Заглянул дежурный:

– Руслан, там до тебя Живодер зашел! Пускать?

Шериф нахмурился, но кивнул.

В кабинет тяжелой походкой вошел местный авторитет.

– Типа, соболезнуем, – негромко сказал он. – Я это, Руслан, насчет этого мудака… ты не думай… он хоть и на меня работал, ну, короче, мы к этому отношения не имеем.

Руслан скрестил руки на груди.

– Пацаны говорят, что он с утра конченый был, какой-то дрянью наширялся, – продолжил Коля Живодер. – Не нашей. Дерьмом каким-то. Я поспрошаю, где он его взял. Но не у нас, это стопудово! Бл* буду! Ты меня знаешь! И насчет баб придушенных… Я не знаю, может, он попутал чего, сечку с гречкой… но я поляну стригу, ты в курсе… если бы я знал, то сам его… на хрен мне эта чичигага?

– Я понял, – медленно произнес шериф.

– Во, – обрадовался Коля. – Короче, мы с пацанами наскоряк из общака собрали дэцл… похороны там…

Он протянул толстую пачку денег и положил на стол.

Руслан продолжал сидеть со скрещенными руками. Авторитет занервничал.

– Ну, это нормально, – наконец сказал Руслан, одобрительно кивнул и забрал деньги. Живодер облегченно вздохнул и, не прощаясь, вышел.

– Блохин! – заорал Руслан, высунувшись в коридор. – Мишаня! Захвати еще!

И он передал деньги, полученные от Живодера, своему заместителю.

Арсений тем временем читал лист бумаги, взятый со стола. Это была объяснительная записка. Я заглянул ему через плечо: «… произведя два предупредительных выстрела в воздух…» Этой фразой документ обрывался. Видимо, Руслан не успел дописать, почему он пристрелил наркомана.

– Так, – Руслан бухнулся на свое место. – С вас тоже надо показания снять… как со свидетелей…

– Вопрос можно? – Арсений оседлал стул и сдвинул шляпу на затылок.

– Срочно? – Руслан уже выглядел не мрачным, а скорее уставшим.

– Очень, – твердо сказал Строганов. – Ты шляпу нашел? Вот только не надо глаза закатывать. Я не из вежливости интересуюсь.

Руслан даже усмехнулся.

– Нашел, – коротко ответил он.

– Здесь, в отделении?

Руслан кивнул и посмотрел на Арсения уже более внимательно.

– Зам твой мог ее взять? Он здесь был, когда она пропала? – продолжал Арсений сыпать вопросами.

– Блохин? – удивился Руслан. – Ну да. Был здесь. Мог ли взять? Хрен его знает. Зачем ему?

– Затем! – Строганов, почувствовав, что наживка сработала, развалился на диване. – Еще вопрос. Ты будешь расследовать, что за наркотик употребил этот придурок? И, главное, где он его взял? Это раз.

– Ну, допустим, мы выясним, – Руслан тоже откинулся на спинку кресла. – А зачем? Или ты думаешь, что…

– Теперь про оружие, – перебил Арсений шерифа. – Это два. Уверен, что своего ружья у него не было, так?

– Да… Эта «Сайга» не Михея. Ствол числился в розыске, – нахмурился полицейский.

– Скажи, а был вариант не убивать Михея? – внезапно спросил Арсений.

– Был, – угрюмо согласился Руслан и положил локти на стол. – Я был на взводе. Если бы не Витька… А вы знаете, что у него мелкие остались? А?

Руслан поиграл желваками, но быстро взял себя в руки.

– А вот и нет, – покачал головой Арсений. – Я не про детей. Я про возможность оставить Михея в живых.

– Не понял… Что ты имеешь в виду?

– Ты был на взводе уже с утра. Это раз…

– Ты можешь без этого счета обойтись? – взорвался Руслан. – Доктор, прикрой-ка дверь поплотнее!

– Могу, – обиженно сказал Арсений. – Все знают, что твоя шляпа – это фетиш. Ну, в смысле, очень важный для тебя символ, талисман – не важно! Важно, что если ее стырить, то ты выйдешь из себя. Так?

Руслан кивнул.

– Дальше. Этого Михея накачали, как сказал Коля Живодер, каким-то дерьмом. И запрограммировали!

Руслан склонил голову набок и с сомнением посмотрел на собеседника.

– Да! – вскочил Арсений. – Это зомбирование! И я сейчас вам это докажу.

Итак, тебя заводят уже с утра, похищая шляпу. Наркомана накачивают каким-то препаратом и зомбируют на определенные действия. Он берет в заложники девицу, стреляет в полицейского, признается, что он «душитель», и, разумеется, получает пулю в лоб!

– В сердце, – поправил его Руслан. – Черт! – он стукнул кулаком по столу, чуть не попав Арсению по руке. – Надо было сдержаться! – он снова ударил кулаком в свою ладонь. – Я виноват… Но я не верю, что можно так запрограммировать человека!

Признаться, я тоже не верил. Но решил промолчать.