– А если у них будет ребёнок, то кто получится – гремучая змея или волк?

– А может быть, гремучий волк? – предположила Холли.

Брови у Фрэнки полезли вверх.

– Вот было бы здорово, если бы ещё и Джеймс Бриджер и Лисса Кристалл влюбились друг в друга, – сказал он. – Тогда мог бы получиться летающий койот.

Я решил побольше разузнать, какие дети бывают у оборотней разного вида. Но думаю, что летающий койот вряд ли возможен. И раз уж речь зашла о любви, я сразу вспомнил про Лу. За всю поездку я так с ней толком и не поговорил! Да, я не сводил с неё глаз и ловил каждую крупицу информации о ней – но это всё не то! Может, с девочкой с серебристыми волосами Брэндону повезёт больше.

– Да, кстати, я недавно видел Мири у пруда, – как бы невзначай бросил Фрэнки. – Если ты пойдёшь прогуляться, может, она даже заметит, что ты существуешь. – Она и так в курсе, что я существую, – обиженно ответил Брэндон. – Один раз я стоял перед ней в очереди в столовой.

Мы с Фрэнки и Холли переглянулись и вздохнули.

Нам всё-таки удалось убедить Брэндона пойти к пруду. И, ясное дело, мы отправились следом. Холли в обличье белки вскарабкалась на дерево, Фрэнки в обличье выдры с невинным видом купался в пруду, а я в облике человека устроился неподалёку в шезлонге.

Мы с напряжённым любопытством наблюдали, как Брэндон приблизился к Мири, смущённо насвистывая, и притворился, будто любуется природой. Так продолжалось довольно долго. Вот уж не думал, что бизоны такие робкие!

– Ну давай уже заговори с ней, – чуть слышно прошептал я – у Брэндона слух очень хороший, а вот стрекозы, насколько я знаю, вовсе без ушей. Наверное, поэтому они и в человеческом облике слышат не слишком хорошо.

Наконец мой друг собрался с духом:

– Ээ-э, привет… Тебя ведь Мири зовут?

– Да, верно, – кивнула девочка, что-то внимательно разглядывая на коре дерева.

– А когда ты узнала, что ты стрекоза?

– Я родилась стрекозой, но потом мне стало скучно быть просто насекомым, – пожала плечами Мири.

Ну, слава небесам, разговор наконец-то завязался! Но вдруг я заметил, что у Брэндона округлились глаза. Девочка с серебристыми волосами что-то поймала. Паука! Потом глаза у Брэндона стали ещё больше – он увидел, как его любовь с довольным видом сунула паука в рот и прожевала.

Брэндон отступил назад.

– Ну, ещё увидимся, приятно было познакомиться, – с трудом выдавил он и буквально умчался в сторону нашей хижины. Мири коротко кивнула, не глядя на него – она разглядывала паутину, висящую между двумя листками, и тут же снова запустила туда руку.

Так эта прекрасная история любви и закончилась, даже не начавшись.

Бегство Брэндона увидели не только мы, но и Эстелла. Она посмотрела ему вслед с сочувствием.

– Мири из разряда стрекоз, которые питаются пауками, – пояснила она.

– Да, неловко получилось, – сказала Тови, как всегда сидящая у подруги на плече. – Но он хотя бы попытался. А я вот недавно узнала, что много лет назад в меня был влюблён оборотень-ара. И молчал! Вы представляете?

– А ты уже решилась? – спросила Холли попугайчика и вскарабкалась вверх по брюками Эстеллы. – Уже объяснила хозяйке, что она тоже оборотень? Приводи её сюда, в школу. Попробуем узнать, что она за зверь.

– Нет-нет-нет, это невозможно! – Тови спрятала головку под зелёное крылышко.

– Ну почему? – прогремела Эстелла и широко улыбнулась. – Холли права.

Тови снова высунула головку и распушила пёрышки:

– Но нас и так всё устраивает. Все думают, что я домашний питомец, это же весело. Может, у неё и нет никакого звериного обличья…

– Да брось, – нарушил молчание Брэндон. – Неужели тебе не интересно, кто она на самом деле?

– Интересно, конечно, – согласилась Тови. – Ладно, спрошу её завтра. Или послезавтра.

Мы ничего не сказали, только пристально посмотрели на неё, и Тови наконец сдалась.

– Ну хорошо, я спрошу её прямо сегодня, – сказала она со вздохом.

– Вот это класс! Ты очень смелая, – похвалила её Эстелла.

Маленький зелёный попугайчик стрелой умчался прочь. И не вернулся.

Вот и настал последний день нашего пребывания в Коста-Рике. Как незаметно пролетело время! Школа организовала для нас экскурсию к вулкану Ареналь и в городок под названием Ла Фортуна. Для людей вулканы представляют опасность, но мы, оборотни, при помощи наших органов чувств можем ощутить, будет извержение или нет, а кроме того, мы привычные – у нас в Йеллоустонском парке есть свой супервулкан. На этот раз извержения не ожидалось, и мы весело и с пользой провели день у подножия вулкана. На обратном пути я даже оказался в автобусе рядом с Лу – какая удача! – и моё сердце бешено забилось. Мы болтали всякие глупости ни о чём, но всё равно было чудесно.

Когда мы вернулись, то с удивлением обнаружили на площадке перед школой незнакомый автомобиль. На нас с любопытством смотрели мужчина и девочка лет девяти с аккуратно подстриженными каштановыми волосами.

– Кто это? Что им здесь надо? – удивился муравьед Альфредо, но Эстелла уже углядела зелёного попугайчика, сидящего на плече у девочки:

– Это Тови, она привела с собой Антонию!

– Подружку-человека? – заинтересовалась Лу, и я объяснил ей в чём дело: девочка не знала, что она оборотень, и считала Тови домашним питомцем.

Лу рассмеялась:

– Очень интересно, что будет дальше.

Не теряя времени, мы выбрались из автобуса. Девочка робко, но с интересом осматривалась. Мария Ла Чамба заговорила с мужчиной, а мы забрали девочку с собой – якобы чтобы показать ей школу. Спрятавшись среди манговых деревьев и широколистных кустарников, с которых свисали гроздья зелёных бананов, мы могли спокойно поговорить.

Эстелла встала перед девочкой и, улыбаясь, заорала:

– Так это, значит, ты подружка Тови? Добро пожаловать!

Девочка испуганно отступила назад. Мы с Лу переглянулись – лучше, если с нашим гостем поговорит кто-нибудь другой.

– У нас всех есть два обличья, – мягко начала Лу. – Нам нравится время от времени превращаться в зверей и наслаждаться жизнью иначе, чем люди.

– Но я же человек, – возразила Антония. Она явно была сбита с толку.

– Вы с Тови ведь разговариваете мысленно? – спросил я, и, когда девочка кивнула, продолжил: – Это означает, что ты тоже оборотень. Ты сможешь превратиться, если захочешь, но, конечно, не обязана это делать.