Гайка и два гвоздя. И то и другое в хорошо проржавевшем виде. Грошев подошел, посмотрел.

– Нормально, – сказал он.

Грошев вытащил бронзовый нож, отковырнул от магнита гайку и гвозди, выкинул в сторону.

– Так всегда и бывает, – сказал он. – Первый раз закинул старик невод, явился невод с травой морскою. Лет пять назад я залез под наш мост с таким магнитом и прошарил дно. В основном блесен наискал, решил в последний раз закинуть. Пистолет вытащил.

– Пистолет?

– Ага. Револьвер то есть. «Наган».

– И что?

– Что-что, обратно выкинул. К чему мне такая радость?

– Ну да, правильно.

Грошев принялся опять баламутить промоину лопатой. Синцов забросил магнит и поволок его по дну. В этот раз он избрал другую технику – сдвигал немного магнит на расстояние ладони и останавливался, предоставляя ему возможность как следует осмотреться, потом снова потягивал. На середине промоины магнит заметно отяжелел, и Синцов поднял его на поверхность.

Магнит вытащился с шариками от подшипника, с бородой, напомнившей Синцову лягушачью икру. Грошев поглядел на шарики без интереса, хрястнул бороду об берег, шарики разлетелись.

Двинулись дальше, но опять ничего не подняли, кроме шариков, ну, да еще в конце вытянули топорище. Не древнее, семидесятого года.

Повернули на третий заход.

В этот раз Грошев немного разозлился и поднимал грунт ручья усерднее. Синцов тянул магнит, как обычно. Шарики в этот раз не прицепились, остановившись в середине промоины, Синцов проверил магнит.

В этот раз улов оказался интереснее. К магниту прилип рубль восемьдесят первого года. Тусклый и пятнистый.

– Тут рубль, – сказал Синцов.

Грошев уже подбежал, отбросил лопату, схватил рубль. Рубль не отлип.

– Это что такое…

Грошев разглядывал рубль, приставший к магниту. И очень этот рубль его интересовал.

– Шутка?

Грошев уставился на Синцова.

– Что за шутка? – не понял тот.

– Это шутка? – снова спросил Грошев.

– Не понимаю…

– Ты нашел тут гагаринский рубль?

Грошев отлепил монету бронзовым ножом, перевернул.

Гагарин, Синцов его узнал, в шлеме, по бокам ракеты.

– Да, – сказал Синцов. – Нашел. И что?

– Ты не мог его найти, – сказал Грошев.

– Почему это?

– Гагаринский рубль – немагнитный. Вся советская юбилейка немагнитная. То есть он не мог физически прилипнуть к магниту.

– Но прилип, – Синцов указал на магнит. – Значит…

– Ты представляешь, сколько магнитный рубль может стоить?! – Грошев подкинул монету. – Если честно, я раньше и не слышал про магнитные. Вполне может быть, это даже рарик…

– Рарик?

– Раритет. Такая монета может стоить… гораздо дороже. Я же говорю – удача идет за тобой по пятам. Если честно, я не ожидал здесь юбилейный рубль…

– Да еще и гагаринский.

– Что?

– Ты же гагаринские рубли собираешь, ты же тогда рассыпал…

– Я? Нет, с чего ты взял… А, ну да, собираю. Видишь ли, я хочу проверить одну теорию…

Грошев замолчал, подышал на рубль.

– Есть предположение…

Грошев замолчал, быстро соврать не получилось.

– Ладно, давай еще погребем.

Он взял лопату и полез в ручей. В этот раз Грошев стал грести сильнее, лопата погружалась в воду полностью и еще на полруки Грошева, сам Грошев раззадорился и работал энергичнее. По течению, привлеченный мутью, поднялся голавль, остановился метрах в двадцати и перехватывал с поверхности неудачливых насекомых.

Жетонов на торф и дрова не попалось, в этот раз, однако Синцов вытащил на магнит две железные ложки и полусгнившие бутылочные пробки.

– Перерыв, – объявил Грошев. – Пора немного пообедать.

Они вернулись на берег.

У Синцова задубели ноги, все-таки ручей был холодный. Он снял сапоги, выставил ноги на солнце, это немного помогло. Грошев ноги греть не стал, ходил вокруг с лопатой и отгонял ею редких комаров. Явно хотел что-то спросить, но почему-то стеснялся.

– Если ноги замерзли – хорошо попрыгать, – посоветовал Грошев.

Синцову не хотелось, но он попрыгал и действительно согрелся.

– Перекусим, – предложил Грошев.

Синцов против не был. Стали есть. У Синцова были яйца и пирожки с рисом и зеленым луком, у Грошева тоже яйца и мини-пиццы. И томатный сок в двух предусмотрительных бутылках. Поели с удовольствием, даже пирожки с рисом и луком не вызвали у Синцова отвращения. Он и еще парочку бы съел, пожалуй.

После обеда Грошев объявил пятнадцать минут лени, лег на землю и стал рассказывать о том, как в прошлом году он купил у алкаша серебряный подстаканник, в который было для украшения заплавлено четыре николаевских рубля, причем не абы каких, а хороших годов. Грошев выложил неплохие деньги, а когда выпаял рубли из подстаканника, они оказались хорошо сделанным китайским фуфлом.

– Так тебя что, накололи, что ли? – не понял Синцов.

– Ага, – сказал Грошев. – А как без этого? Любого коллекционера накалывают. Вначале часто, потом редко. Но все равно. Рубли выглядели толково, я губу раскатал от жадности и не подумал даже, что гурты не зря запаяны. Сам виноват, повелся и попался.

– И что с монетами сделал?

– Оставил, – ответил Грошев. – Коллекция фуфла – тоже коллекция. Кстати, многие собирают.

– Фуфло?

– Ага. Некоторые современное фуфло собирают, а некоторые эстетствуют – и оригинальное выискивают. То есть фальшак того времени. Все собирают, все. Ну что, пойдем?

Опять полезли в воду, и снова Грошев стал копать, а Синцов магнитить. На восьмом проходе магнит застрял, линь натянулся, и Синцов едва не разрезал ладонь. Он подергал, но магнит не сдвинулся. Синцов потянулся по линю, погрузил в воду обе руки, нащупал.

Магнит зацепился за корягу, Синцов дернул и выворотил магнит вместе с корягой.

– Что там у тебя? – спросил Грошев.

– Коряга. Магнит…

На нижней части магнита поблескивал металлический кружок с бороздками. Жетон. Синцов обрадовался. Жетон на торф наверняка…

– Да! – рыкнул Грошев над ухом.

Он каким-то образом оказался тут же, отодвинул Синцова, отобрал у него магнит и стал отковыривать добычу, ноготь сломал, конечно, но это его ничуть не остановило, все равно отковырнул.

А Синцов уже увидел, что это жетон, только да, не на дрова, а на связь. Гривская ГТС.