ей как врачу, но как девушка она ему нравилась. Милая, добрая. А Флорис и вовсе казался ему мальчишкой. И вот…

Он вздохнул, заработав раздраженный взгляд Марселло.

– Хватит отчаиваться, как будто их уже не вернуть. Ты полицейский или нет? Плевать, что приехала следственная группа и сказала нам предоставить все им – мы же не собираемся просто сидеть здесь, сложа руки, верно?

– А что остается?

– Работать, Даниэль. Я понимаю, что вас здесь этому не учили, но все же. Машину Тайлер так и не обнаружили?

– Нет. Ее вообще нет в окрестностях.

– Черт. Собаки так ничего не нашли… А машина Флориса?

– Не уверен, что она у него вообще была… В любом случае, нет. Он как будто испарился.

– У меня была одна мыслишка до того, как ты сообщил мне о Флорисе, если честно…

– Мыслишка? Какая?

– Филиппо, Энид, Кристиан… Все они были приезжими, разве нет?

– Что?

– Филиппо и Кристиан из Датхеттона, а Энид, как ты говорил, из столицы.

Даниэль замолчал, бледнея. Венена была права. Лес не терпит чужаков. Он словно наяву почувствовал его дыхание, совсем живое – совсем близкое. Но он знал, что не может сказать это Марселло – тот не воспримет его слова всерьез. Возможно, ему придется действовать в одиночку – пока лес не решил, что он, Даниэль, перечит ему.

– Я думал, что маньяк избирает жертв по этому принципу. Но Флорис…

– Думаю, ты просто ошибся.

– Ошибся…

Марселло сощурился, будто избегал даже мысли о такой возможности.

– Может, ошибся, а может, и нет, – он поднял голову. – Нам стоит покопать в этом направлении. И выяснить побольше про этого Флориса Сэрру.

– Сегодня банный день, – сообщил мужчина, заходя в камеру. – Я буду отводить вас в карцер по одному, там уже все приготовлено. Постарайтесь не сильно расплескать воду.

– Энид все хуже и хуже, – злобно процедил Филиппо. – Ты собираешься что-то делать с этим?

– Я принес лекарства от сотрясения. Нужно пить их дважды в день.

– Не надейся, что я буду благодарить тебя.

– Не надеюсь, – он вздохнул. – Пойдем, Кристиан. Ты первая.

Когда Кристиан очнулась после безумного кошмара, Филиппо объяснил, что все это было хитрой уловкой для того, чтобы ввести ее в беспомощное состояние. Вода, используемая для того, чтобы лишать их сил, в больших количествах вызывала галлюцинации. Кристиан понадобилось много сил, чтобы не выдать, в каком состоянии находилась и что ей пришлось испытать в одиночном карцере. Одно она знала точно – с Филиппо произошло то же самое, когда с него снимали посмертную маску. Интересно, что видел он?..

Мужчина завел ее в одиночную камеру. Там уже стоял огромный таз с водой и ковш с куском мыла.

– Постучи в дверь, когда закончишь.

– Подожди, – Кристиан остановила его жестом. – Зачем ты вообще это делаешь?

– Потому что так надо.

– Кому?

Ответа не последовало. Мужчина, не мигая, смотрел на нее своими совиными глазами.

– Ты мог просто убить нас, так было бы проще. Но ты держишь нас в подвале, «заботишься», будто мы твои домашние питомцы. Зачем вся эта морока? Банные дни, наркотики, то, что ты держишь нас в одной камере, чтобы нам было, с кем общаться. Слишком много телодвижений для обычного маньяка.

– Я не маньяк! – в его голосе впервые прорезалась ярость. Кажется, ей удалось серьезно его задеть. – И делаю я это для вашего блага. Ибо вам еще долго предстоит здесь сидеть. Думаешь, я хочу, чтобы вы жили тут, как крысы?

Жили. Похоже, он намерен держать их тут до последнего. И этим последним будет их побег – или смерть.

Кристиан схватила железный ковш и со всей силы ударила его по голове. Мужчина отшатнулся, ударился об стену и медленно сполз по ней, теряя сознание. Руки сами замахнулись второй раз, и женщине пришлось взять себя в руки, чтобы не совершить непоправимого. Кристиан бросилась к нему, начиная обыскивать. Шокера, упомянутого Филиппо, при нем не оказалось, зато связка ключей имелась. Капитан встала настолько быстро, насколько позволяли ее силы, и подползла к двери сокамерников.

– Филиппо! Энид! Ключи у меня!

Она судорожно вставляла один за другим ключи в замок; руки дрожали, связка едва не упала из одеревенелых пальцев.

– Что ты там возишься?!

– Сейчас!

Ключ наконец подошёл; она открыла дверь. Филиппо, который тащил за собой Энид, был уже по другую сторону.

– Выход там! Потом расскажешь, как тебе удалось!

Они кинулись к двери, едва видной в свете тусклой лампы их камеры. Вновь перебирание ключей, вновь дрожащие руки. Вновь заветный звук – ключ повернулся.

Перед их глазами оказалась вертикальная деревянная лестница, ведущая куда-то наверх – свет туда уже не доходил.

– Подожди! Он держит шокер где-то здесь!

– У нас нет времени его искать!

– Но он может…

– Я запру его, жди здесь!

Кристиан споткнулась о камень и едва не распласталась на полу, но ей чудом удалось удержать равновесие. Важна была каждая секунда; если он очнется и найдет шокер, все будет бессмысленно.

До ее слуха донесся слабый стон – времени не оставалось. Она подбежала к двери карцера и резко захлопнула ее. Где замок? Если он навалится на дверь со всех своих сил, то она не сможет противостоять ему. Замок, замок, замок…

Она наконец нашла его и начала перебирать ключи.

– Быстрее! – раздался из темноты голос Филиппо.

– Я пытаюсь!

Ключ подошел; она резко повернула его. Ожидала услышать по другую сторону хоть какую-то реакцию, но ее не последовало; похоже, он снова потерял сознание. Кристиан побежала обратно к лестнице; там Филиппо держал девушку, не зная, как подобраться к вертикальной лестнице.

– Ты лезь первой, у тебя больше сил! Потом затащим Энид!

Кристиан ухватилась за первую перекладину и осознала, что настоящие трудности начинаются уже тут. Руки ослабли настолько, что отказывались держать вес тела; она просто не могла подтянуться, чтобы шагнуть на следующую ступень. Собрав все свои силы, капитан перекинула через перекладину локоть, задействовав силу всех своих мускулов, начала вновь тянуться наверх. Лестница шаталась; Кристиан поставила ногу на следующую ступень и вновь перекинула локоть через перекладину выше, чтобы подтянуться.

– Быстрее давай!

– Я… не могу…

Ступень за ступенью, ближе к свободе. Кристиан чувствовала, как колотится сердце, как бурлит все естество, словно горная река на каменном пороге. Вихри и водовороты адреналина затягивали в себя, и тело дрожало, как натянутая струна. Наконец, рука ее упёрлась в люк – Кристиан ударила, игнорируя боль, и ещё раз, ещё раз, словно не понимая бесполезность действий. В темноте она не видела ни самого люка, ни чего-либо, запирающего его,