— Я же говорила. — Она берет меня за руку, и на сей раз я не противлюсь.

— Вы самая ершистая женщина на свете, понятия не имею, почему люблю вас, — парирую я. — Я сам могу вымыться, Шарлотта.

— Чепуха. — Она хватает подол моей ночной сорочки.

— Я сам могу это сделать… Знаете, мэм, смеяться при этих обстоятельствах, да еще так похотливо, совершенно не годится. Как насчет вашей подобающей жене скромности?

— А как насчет вашей? Вашей скромности мужа. У вас никакого стыда нет, сэр? Считается, что вы больны!

— Был болен. Это признак возвращения здоровья. — Я, как могу быстро, забираюсь в воду, чтобы скрыть возбужденное состояние. — Кроме того, снимать с меня одежду — неподобающее поведение с вашей стороны.

— Дальше вы скажете, что он сам опадет, — закатила глаза Шарлотта.

— Вы могли бы помочь.

В ответ она льет мне на голову теплую воду и энергично моет мне волосы каким-то травяным отваром.

Поверить не могу, что считал эту женщину простушкой. Даже с темными тенями под глазами, в простом платье и еще более простом переднике она желанна для меня. Я смотрю на ее красивую шею, изящный выступ ключиц, очаровательные завитки волос на затылке, длинные пальцы. Ее аромат — это смесь женского пота (поскольку она скребет меня, как опытный конюх), розовой воды, дыма камина, воска (полагаю, она запечатывала письма).

Ее рот очень интересует меня, изгиб и форма.

— Это я сделал? — Я касаюсь царапины на ее чуть припухшей губе. — Простите.

Она качает головой:

— Нет. В Воксхолле ветка задела меня по лицу. Это мелочь.

В мою душу закрадывается сомнение. Но я отбрасываю его. Если бы Шарлотте нужно было солгать, разве она не возложила бы ответственность за царапину на меня?

— Расскажите мне о себе. — Странная просьба мужа к жене.

— Хорошо. — Она вытирает руки о передник. — Рассказывать нечего. Я достаточно заурядна. Независимо от того, что рассказали вам мои родственники, особенно касательно прибытия предков вместе с Вильгельмом Завоевателем. Мой дедушка со стороны отца имел конюшню, сдавал лошадей внаем и женился на наследнице, чье состояние было сделано на фарфоре. У нас есть деньги, но не происхождение. Я разбираюсь в лошадях, могу склеить разбитую чашку и разрисовать ее. Я получила образование, которое вы, вероятно, сочтете смехотворным. И Энн мой лучший друг.

— А я не ваш лучший друг?

— Нет. Вы мой муж. А теперь вы должны рассказать мне о себе. Поднимите ногу, я ее вымою.

Я делаю, что велят.

— О Господи… Шарлотта, не щекочите меня.

— Вы боитесь щекотки? — Она с расчетливой улыбкой поднимает глаза.

— В свое время ужасно боялся. Я возьму реванш, если настаиваете. Итак, история моей жизни. Я ушел во флот, когда мне было четырнадцать, и вернулся через десять лет в ранге капитана, когда умер мой брат и я унаследовал титул и владения.

— Вы командовали «Арктуром», я знаю. Робертс показал мне вещи, которые подарила вам команда, когда вы уходили. И?..

— Остальное мелочи. — Я отдергиваю ногу. Скрывшись в клубах пара, Шарлотта вытаскивает другую мою ногу, подняв мыльную волну.

— Расскажите мне о ваших родителях и брате.

Я молчу. Ее прикосновения к пальцам моих ног необычно убаюкивают. Мои глаза закрываются.

— Думаю, отец на свой лад любил нас. Он не был добрым человеком. Мучил мою мать своей неверностью и запугивал. Она умерла, когда мне было десять. Я был в школе. Меня вызвали из класса — мы разбирали Вергилия — и сказали, что она умерла. Я не мог плакать, поскольку другие мальчики сочли бы меня слабаком. Мой отец умер, когда я был за границей, приблизительно пять лет назад, а брат, как вы знаете, скончался внезапно два года назад, так что я унаследовал титул. Они оставили мне много обязанностей, включая Джона и Эмилию.

Шарлотта молча поглаживает мою ногу. Я продолжаю:

— Я хочу отвезти вас в поместье в Суффолке. Надеюсь, оно вам понравится. Небеса там, словно крыша собора. Дом старый, но теперь хорошо отремонтирован, вы познакомитесь с моими арендаторами.

— Знаете, Шад, вы действительно не похожи на записного повесу. На мой взгляд, вы поразительно сознательный и ответственный. Я почти разочарована, что Джон и Эмилия не ваши дети.

Я открываю глаза.

— Я был очень осторожен и не производил на свет нежеланных детей.

— М-да… С кем?

— Давно никого нет. Идите сюда. — Пора отвлечь ее, и когда я закончил, она была почти такая же мокрая, как и я, губы покраснели и припухли.

— Проказник, — объявляет она. — А теперь вытирайтесь и ложитесь в постель.

— С вами?

— Конечно, нет. Вам нужно отдохнуть. Энн заедет выпить со мной чаю.

Облив меня, словно лошадь, Шарлотта энергично действует полотенцем, возбуждая меня, и ведет назад в кровать.

Совершенно истощенный, я снова засыпаю.

Энн приехала в сопровождении незнакомой мне молодой женщины. Она одета так же хорошо, как Энн или я, но ее почтительные манеры и скромно опущенные глаза свидетельствуют о том, что она служанка.

— Это Бетти Тилльярд, кузина моей горничной, она ищет работу. Ты упоминала, что уволила свою горничную.

Я открываю рот, чтобы поправить подругу: ужасная Уидерс сбежала из дома без моей помощи, но Энн качает головой. Я понимаю ее мысль — эта Бетти Тилльярд, возможно, не захочет работать там, откуда слуги сбегают через несколько дней.

Я спрашиваю, у кого она работала, и читаю рекомендательные письма, которые она вытащила из сумочки. Бетти Тилльярд — воплощение всех добродетелей: трудолюбивая, почтительная, спокойная, умеет чистить и чинить одежду, укладывать волосы. В противоположность Уидерс у нее всегда наготове сладкая улыбка.

— Я оставила последнее место из-за собаки лорда Харрингтона, я чихала весь день, и леди Харрингтон сказала, что из нас с собакой в доме останется кто-то один, миледи, а его светлость и слышать не хотел о том, чтобы расстаться с собакой.

Выразив удовлетворение, я предложила девушке место. Потом отправила ее к Робертсу договариваться о плате и поблагодарила Энн.

— Думаю, она вполне подойдет, — говоритЭнн в ответ на мою экспансивную благодарность. — Что это за ужасные пятна у тебя на платье? Если она сможет их вывести, ей надо платить вдвое.

Я смотрю на свои юбки.

— О, это от лекарства, которым мы протираем Шада.

— А Робертс не может это делать?

— Он тоже это делает в свою очередь.

— Это ужасно, — заключает Энн. — Ты выглядишь усталой, Шарлотта. Ты вчера всю ночь провела у его кровати?