«Иметь и не иметь» — такой же герой-одиночка, зарабатывающий себе на жизнь противозаконным трудом и равно способный на хорошее и плохое. Литературный наследник — Рэд Шухарт, герой «Пикника на обочине» Стругацких. Между этими двумя произведениями вообще больше общего, чем поначалу кажется, — и фигура героя-одиночки, асоциального, презирающего закон и порядок, но мужественного и обладающего определенным кодексом чести, да и сама Дорога с ее многочисленными препятствиями, чудовищными мутантами, землетрясениями, загадочными природными явлениями подстать Зоне Стругацких. Разумеется, замысел Стругацких гораздо сложнее. Но Желязны, видимо, и не ставил перед собой сложной фантастической задачи. Он пытался нащупать новый стиль и найти нового героя — и то и другое для фантастики само по себе достаточно революционно.

Это уже потом «хорошие плохие парни» заполонили экраны боевиков (в том числе и фантастических). Фигура рокера на неизменном мотоцикле или преступника-отщепенца, в трудную минуту спасающего человечество, оказалась слишком колоритной, чтобы остаться без внимания режиссеров. Вспомним, скажем, «Побег из Нью-Йорка» (1981, реж. Дж. Карпентер), где самый симпатичный персонаж — одноглазый заключенный Змей Плискин — тоже соглашается выполнить невыполнимое задание в обмен на свободу.

Да и сам по себе сюжет «Проклятой Дороги» так и просится на киноэкран. Неудивительно, что такая попытка была сделана — в 1977 году режиссер Джек Смайт выпустил одноименный фильм, который, впрочем, благосклонных отзывов прессы не дождался. Скорее всего, потому, что, хотя спецэффекты неба там были и вправду хороши, сами по себе ландшафты посткатастрофической Земли к тому времени уже приелись. Для того чтобы привлечь зрителя, нужен был Человек, а героем фильма оказался не столько Черт Тэннер, сколько его транспортное средство — 12-колесный броневик Landmaster (это в кино — в романе же колес было всего 8, а броневик названия не имел).

Помимо чудищ, время от времени нападающих на Тэннера, и измененной биосферы броневик этот — единственная дань фантастике в романе. К чудищам мы еще вернемся, а описание броневика, напомним, выглядит следующим образом: «В вездеходе не предусматривалось окон — только экраны давали обзор во всех направлениях, не исключая пространства непосредственно над и под машиной. Тэннер восседал в боксе, защищенном от радиации. У его вездехода было восемь колес с тяжелыми протекторами, а длина составляла тридцать два фута. Безопасность обеспечивали восемь пулеметов 50-го калибра и четыре гранатомета. Помимо того, имелось тридцать бронебойных ракет, каковые водитель мог запускать вперед или под углом до сорока градусов. По бокам, на носу, корме и крыше крепилось по огнемету. Острые как бритва «крылья» из закаленной стали — восемнадцатидюймовые у основания и постепенно сходящиеся в острие диаметром чуть больше дюйма — двигались вдоль бортов, описывая дугу в сто восемьдесят градусов на высоте два фута восемь дюймов над землей. Установленные в восьми футах от тыльной части переднего бампера под нужным углом к корпусу вездехода, они выдвигались с обеих сторон на шесть футов. При нападении «крылья» можно было поставить наперевес, подобно копьям, или совсем чуть-чуть выдвинуть из бортов, чтобы, приняв удар с фланга, располосовать противника. Вездеход был пуленепробиваем, снабжен кондиционером, санитарными удобствами и кладовой, полной припасов. В держателе на дверце по левую руку от водителя висел длинноствольный «магнум-357», а стойку над передним сиденьем занимали карабин калибра 30,06, автоматический пистолет 45-го калибра и шесть ручных гранат».

Тут, конечно, возникает несколько вопросов. Самолеты у Желязны не летают из-за чудовищных бурь, опоясывающих земной шар, корабли практически не ходят по той же причине, связи с другими континентами нет вообще, единственный уцелевший мегаполис, Лос-Анджелес, находится на одном конце континента, а еще один крупный город, Бостон, — на другом (туда-то и предстоит добраться на этом чудо-автомобиле). Откуда у калифорнийцев такая продвинутая техника? Особенно если учесть, что тяжелая промышленность и машиностроение после ядерной войны явно не относятся к процветающим отраслям — кстати, равно как и электроника, обеспечивающая функционирование обзорных экранов. Удивительно, но авторемонтные мастерские и заправочные станции почему-то еще будут функционировать на пути по Дороге — в частности, в Солт-Лейк-Сити. Равно как и финансово-денежная система, и придорожные кафе, и пригодные к оплате чеки, купюры и мелочь.

Жуткие картины разрухи и постапокалипсиса еще не раз сменятся у Желязны обычными ностальгическими видами из «старой доброй жизни» — отремонтированными участками шоссе с свежевыкрашенными дорожными знаками, возделанными полями пшеницы, выбеленными домиками. И… заградительными кордонами на дорогах, стреляющими во все, что движется. Логики в этом мало, но картина в общем и в целом получается живописная. Чего и добивался Желязны. Поскольку писал он в первую очередь все-таки условную притчу, а не боевик.

Кстати, чудо-автомобиль в конце концов сломается раньше, чем сам Черт Тэннер, — известный прием, чаще, впрочем, использующийся в фантастических киноэпопеях. Техника оказывается слабее человека. И, что уж совсем символично, Тэннер, ухитрившийся ускользнуть от всех мыслимых и немыслимых напастей, в конце концов становится жертвой своих же «братьев по крови» — рокерских банд, терроризирующих окрестности Бостона. Затянутым в кожу парням на мотоциклах трудно поверить, что крутой Черт Тэннер, слухи о котором докатились даже до противоположного побережья, везет в багажнике не наркотики, а противочумную сыворотку. И на него, точь-в-точь как на волка, попавшего на чужую территорию, набрасывается свора таких же, но местных волков.

Прежде крутых ребят на мотоциклах Тэннеру встретятся нечеловеческие чудовища разных мастей — огромные ящерицы, способные раздавить бронированный автомобиль, гигантские пауки, сплетающие над дорогой сети из паутины толщиной в руку, гигантские же летучие мыши, населяющие мертвые города. Многочисленность — да и само существование — подобных чудовищ вызывает удивление: со времени первого ядерного удара прошло не так уж много лет — какие-нибудь два поколения. Сам Тэннер уже не помнит, какой земля была прежде, но тот же биолог-безумец, скажем, еще застал старые добрые времена. Образование новой — и функционирующей — биосферы за такой короткий срок весьма сомнительно. Чудовищные вараны и змеи толщиной с секвойю — такая же декорация, как чистенькая авторемонтная мастерская в Солт-Лейк-Сити.

Проклятая Дорога в романе Желязны — откровенная условность. Аналог инициации, которую должен пройти каждый мужающий юноша. Аналог человеческой жизни, где будущее намертво сцеплено с прошлым. И нужно уметь расстаться с этим прошлым, для того чтобы научиться отличать добро от зла, и принимать правильные решения независимо от того, как их воспринимают окружающие. Недаром Черт Тэннер, вместо того чтобы доживать свои дни в почете, окруженным благодарностью спасенных граждан, предпочитает (как раз в день открытия своего собственного памятника) сбежать из города на поиски даже не новых приключений — нового восприятия и приятия жестокого, но прекрасного даже в смертоносности своей мира.

    Мария Галина

Роджер Желязны

ПРОКЛЯТАЯ ДОРОГА

Роман

Ответственный редактор Р. Ш. Ахунов

Редактор М. В. Малькова

Художественный редактор И. А. Озеров

Технический редактор