Мы вошли в суиндонский «ТК-Макс», проложили дорогу сквозь оживленную утреннюю толпу завсегдатаев распродаж и разыскали менеджера, хорошо одетую женщину с приятными манерами, с которой мы учились в одном классе и чьего имени я не помнила — мы всегда вежливо кивали друг другу, но не более того. Пятница показал ей удостоверение. Она улыбнулась и подвела нас к висящей на стене клавиатуре. Менеджер набрала длинные ряды цифр, а потом Пятница набрал еще более длинные ряды цифр. Свет сделался зеленовато-голубым, менеджер и все покупатели застыли на местах, когда время замерло и веселый гомон сменился еле различимым гулом.

Пятница сверился со своей кожаной папкой, а затем обвел взглядом магазин. Освещение было такое же, как холодное свечение подводных огней в бассейне, с танцующими на потолке бликами. В тусклых сине-зеленых недрах магазина я различала сферы теплого света, а внутри их вроде бы присутствовала жизнь. Мы миновали несколько таких сфер, и я заметила, что, хотя большинство людей внутри были темными и неотчетливыми, минимум один выглядел гораздо ярче и очень даже живым по сравнению с остальными — заключенный.

— Она должна быть у шестой кассы, — сказал Пятница, проходя мимо прозрачной желтой сферы десяти футов в поперечнике, окружавшей кресло рядом с примерочными. — Это Освальд Данфорт, — шепнул Пятница. — Он убил Махатму Уинстона Смита аль Вазида во время его исторической речи к гражданам Всемирного государства в три тысячи четыреста девятнадцатом. Закольцован на семьсот девяносто восемь лет в восьмиминутном отрезке времени, где ждет свою подружку Труди, пока та примеряет бюстгальтер.

— А он знает, что он в петле?

— Конечно.

Я взглянула на Данфорта: тот сидел, уставившись в пол, и гневно сжимал и разжимал кулаки.

— Сколько он уже здесь?

— Тридцать два года. Если он скажет нам, кто его сообщник, мы увеличим его петлю с восьми минут до пятнадцати.

— То есть вы просто закольцовываете людей в магазинах?

— Раньше мы использовали приемные дантистов, автобусные остановки и кинотеатры на сеансах кинокомпании «Мерчант-Айвори», поскольку это естественные случаи замедления времени. Но заключенных было слишком много, поэтому нам пришлось придумать собственные средства. Темпоральный контроль, максимальная надежность… да ладно, что такое, по-твоему, «ТК-Макс»?

— Место, где можно купить дизайнерскую одежду по разумным ценам?

Он рассмеялся.

— Именно! Дальше ты мне скажешь, что «ИКЕА» продает мебель для самостоятельной сборки.

— А что, нет?

— Разумеется, нет. А вот и она.

Мы подошли к кассе, где сфера теплого света около восемнадцати футов в поперечнике охватывала большую часть кассы и скучающую очередь. В самом конце ее виднелось знакомое лицо: Аорнида Аид, младшая сестра Ахерона. Она была мнемоморфом — человеком, способным контролировать воспоминания. Я победила ее вчистую: дважды в реальном мире и один раз у себя в голове. Она была стройная, смуглая и привлекательная и одевалась по последней моде — на момент ее запетлевания семь лет назад. Поскольку пути дизайнерской мысли неисповедимы, с тех пор она двадцать семь раз оказывалась на острие или за бортом высокой моды и в настоящий момент была как раз в русле, хотя никогда не узнает об этом. Для запетленного индивида время остается одним и тем же.

— Тебе известно, что она может управлять совпадениями?

— Уже не может, — ответил Пятница с мрачностью, смутившей меня в столь юном существе.

— Кто эти люди? — спросила я, указывая на других женщин в очереди к кассе.

— Они не заключенные, а настоящие покупатели, делающие настоящие покупки в момент ее запетлевания. Мисс Аид замкнута в восьмиминутном интервале, ожидая очереди оплатить покупки, но никогда не делает этого. Если правду говорят о ее любви к шопингу, это наказание особенно подходящее.

— Мне есть что ей предложить?

Пятница заглянул в папку.

— Ты можешь растянуть ее петлю на двадцать минут.

— Как мне поговорить с ней?

— Просто шагни внутрь сферы.

Я набрала побольше воздуха и шагнула в шар желтого света. Нормальность совершенно неожиданно рывком вернулась на место. Я снова оказалась в подобии реальной жизни. Снаружи шел дождь, как, по-видимому, и было в момент ее запетлевания. Аорнида, привыкшая к монотонному циклу ограниченного диалога в своем восьмиминутном существовании, заметила меня сразу.

— Так-так, — процедила она саркастически. — Никак уже день посещений?

— Привет, Аорнида, — улыбнулась я. — Помнишь меня?

— Очень смешно. Чего тебе надо, Нонетот?

Я предложила ей маленькую косметичку с содержимым, подхваченную с полки по дороге. Она не взяла.

— Информацию.

— Что я с этого поимею?

— Я могу дать тебе еще десять минут. Это не много, но уже кое-что.

Аорнида посмотрела на меня, потом огляделась. Она знала, что снаружи сферы за нами наблюдают, но сколько и кто? Она умела стирать мысли, но не читать их. Обладай она таким даром, сразу почувствовала бы, как я ее ненавижу. Хотя, скорее всего, она и так была в курсе.

— Следующий, пожалуйста! — сказала кассирша, и Аорнида положила на ленту два платья и пару туфель.

— Как семейство, Четверг? Лондэн, Пятница и девочки?

— Информацию, Аорнида.

Сестрица Ахерона глубоко вздохнула, когда петля скакнула в начало ее восьми минут и она снова оказалась в конце очереди. Она стиснула кулаки, так что костяшки побелели.

Семь лет без передышки. Хуже петли могла быть только петля, в которой человек переживал болезненную травму типа сломанной ноги. Но даже самые жестокие судьи не находили в себе сил вынести подобный приговор. Аорнида успокоилась, взглянула на меня и сказала:

— Дай мне двадцать минут, и я скажу тебе то, что ты хочешь узнать.

— Я хочу узнать о Феликсе-восемь.

— Давненько я не слышала этого имени, — ровным тоном отозвалась Аорнида. — Чем тебя заинтересовала эта пустая оболочка?

— Вчера он ошивался возле моего дома с заряженным стволом, — сообщила я ей, — и у меня такое ощущение, что он хотел причинить мне вред.

Аорнида слегка разволновалась.

— Ты его видела?

— Собственными глазами.

— Тогда не понимаю. После безвременной кончины Ахерона Феликс-восемь выглядел совершенно потерянным. Он приходил в дом и скулил, словно брошенная собака.

— Так что случилось?

— Коцит его закопал.

— Полагаю, ты не в смысле «унизил».

— Ты правильно полагаешь.

— Когда это было?

— В восемьдесят шестом году.

— Ты присутствовала при убийстве? Видела тело?