оказалась неоценима. Её искусство было поистине ювелирным: точно художник или скульптор она возвращала плоти форму, достойную вечности, – сохраняла то, что было возможно, восстанавливала то, что было утеряно.

Тэра взяла на себя всю основную подготовку тела патриарха. В этот раз не она помогала Перкау, а он ей. Она работала самозабвенно, вкладывая душу, весь свет своей памяти, всю свою благодарность, чтобы её друг был счастлив и благополучен во владениях Ануи.

В зал нельзя было входить никому, кроме жрецов и послушников Стража Порога. Перкау знал, что все эти долгие часы и дни подготовки, которые Тэра проводила за умащением тела пса особыми составами и благовониями, а после – за тщательным обёртыванием его в чистые льняные полотна, – Хэфер ждал её у дверей. Царевич тоже направлял свои мысли к священному псу – тому, кто дважды спас его и открыл путь к грядущим великим свершениям.

После всего мумию завернули в верхнее погребальное покрывало, и Тэра расписала полотно священными знаками. Из нескольких слоёв льна, склеенных между собой, жрецы соорудили на старинный манер собачью маску, которой девушка постаралась придать сходство с умершим.

Когда всё было закончено, торжественная процессия спустилась в катакомбы под древними усыпальницами – в ту часть некрополя, где были погребены целые поколения псов-стражей. Возглавлял процессию Верховный Жрец храма, задававший тему подобающих гимнов. Хэфер и один из послушников несли носилки с мумией. Тэра ступала рядом. Перкау ясно различал наполненные особой Силой голоса своей ученицы и наследника в общем хоре.

В свете факелов мумию с почестями уложили рядом с другими – теми, кто при жизни и после смерти охранял этот храм и древний некрополь. Тэра опустилась на колени рядом с патриархом и в последний раз обняла его, а потом запечатлела поцелуй на погребальной маске.

Когда процессия покидала собачьи склепы, Перкау заметил, что Хэфер приобнял Тэру за плечи, поддерживая её. Даже непосвящённому было видно, как тесно переплелись между собой их сущности. Жрец чуть улыбнулся и подумал, что псу-патриарху это бы понравилось, ведь он так долго подталкивал Хэфера и Тэру друг к другу, несмотря на опасность раскрытия тайны.

Ануи, умирающий и возрождающийся в Вечности… Смерть и жизнь, перетекающие друг в друга в бесконечном гармоничном движении… Всё происходило вовремя и так, как должно было.

Ветра пустыни давно замели эту галерею песком. Центр зала был засыпан каменной крошкой и завален огромными блоками с кое-где сохранившимися на них узорами – всё, что осталось от колонн, столпов силы. Бо́льшая часть узоров была сбита и не подлежала восстановлению. Это святилище уничтожалось тщательно. Те, кто приходил сюда тогда, прекрасно знали, что они делали и зачем. Сам храм остался Местом Силы, и дыхание Ануи было здесь живым и ощутимым. Но канал Его Силы, сконцентрированный некогда здесь, был безвозвратно рассечён.

Перкау предупреждал обо всём этом Хэфера, но царевич захотел увидеть сам. Он обошёл зал, пристально рассматривая знаки, касаясь ладонями давно уже умолкших камней, вслушиваясь в течение энергий. Бальзамировщик сел на обломок колонны, держа светильник, и ждал, пока его спутник всё осмотрит. Сам он давно уже не питал никаких надежд относительно этого места. Они ведь пытались, и не раз… Правда, никто из них не был Эмхет. Но даже Эмхет, тесно связанным с энергетическими токами всей земли Таур-Дуат, на чудеса требовалось время.

– Стало быть, эльфы сделали это? – сухо спросил царевич, хмуро оглядывая сбитый узор.

– Во время войны наш храм и этот некрополь были последним рубежом, – кивнул Перкау. – Жрецам удалось защитить мёртвых… по крайней мере, большинство из них… но не портальное святилище. Эльфы неплохо представляют себе, как устроены наши храмы. Первое, что они сделали, – уничтожили нашу возможность связываться с остальными. Их логика была безупречна. Пусть через храмовые порталы нельзя переправлять большие отряды – но одного гонца подчас достаточно, чтобы переломить ход битвы. Многие погибли здесь… хотя когда-то эта община была одной из самых обширных среди служителей Ануи. Нам предлагали перебраться в Кассар. Кто-то и перебрался. Но Лират – в то время наша Верховная Жрица – была непреклонна, и те немногие, кто остался, поддержали её. Впоследствии нас уже считали мёртвыми и даже в Кассаре почти забыли.

– Это скоро изменится, – твёрдо возразил Хэфер, не отрываясь от изучения колонн. – Послушников здесь пока только двое, но уже одно это значит, что община не просто доживает свои дни. А вскоре о вас узнают по всей Империи.

– Не знаю, хорошо ли это будет для нас, – осторожно заметил Перкау.

– Я говорю о доброй славе – не той, которую распространят наши враги. Верь мне. Я сумею защитить вас.

– Я верю, мой будущий Владыка. Мы все верим тебе. Жаль, что время, увы, не на нашей стороне в этой битве…

– Время… Нет, направляться в Кассар даже ради порталов в его храмах слишком рискованно теперь, – Хэфер покачал головой. – Послушай, друг… я чувствую каналы – перерезанные сосуды, некогда наполненные энергией. Это место очень древнее, и даже эльфы не сумели уничтожить его без следа. Я вижу пересохший колодец и мог бы дотянуться до живительного источника, который чувствую там, в глубине… Восстановить портал мне по силам, – наследник поднял голову и посмотрел на Перкау. – Но на это уйдёт много, много дней непрерывной работы. И даже когда я подниму Силу на поверхность – без святилища, удерживающего эту силу в определённом гармоничном порядке, место будет нестабильным, непригодным для использования без риска.

– Не трать энергию. Она понадобится тебе в пути, – мягко проговорил Перкау. – Коли Богам будет угодно, однажды наш храм полностью восстановят. Но пока мы должны думать о сохранности твоей, а не этих древних камней.

Хэфер поднялся и расправил плечи. Жрец не мог не отметить, что движения его становились всё более уверенными. Даже будучи целителем и бальзамировщиком, он не мог до конца понять, что за процессы протекали сейчас в теле царевича. Сила Сатеха меняла его, переплавляла под себя его плоть. Перкау мог и должен был помочь ему приспособиться, должен был научить всему тому, что знал сам… но недостаток времени и угроза, нависшая над ними, диктовали свои условия. Хэфер понимал это и не требовал многого. Привыкший обучаться и быстро усваивать и сортировать знания, царевич спрашивал о самом главном, о простом и необходимом. Он не пытался охватить то, что жрецы изучали годами, – скорее осознавал сами принципы работы. Многое, очень многое ему предстояло постичь самому, ведь от жрецов Сатеха помощи ждать не приходилось. В некоторые моменты Перкау буквально разрывался между одним и другим своим долгом. Он мог бы пойти с Хэфером и Тэрой,