Мейей и парой жриц, славя Богиню в танце. Она любовалась подругой, соблазнительной грацией её движений, не уступавшей грации служительниц Золотой, но знала, что и сама притягивает восхищённые взгляды. Здесь, в благости Богини, она чувствовала себя прекрасной и совершенно свободной, не скованной никакими условностями и обязательствами. Она словно стала воплощением музыки, воплощением радости, и радость эта, многократно усиленная Даром крови Эмхет, изливалась сияющим потоком на тех, кто оказывался рядом с ней.

Девушки снова влились в общий круг танцующих. В один прекрасный миг Анирет почувствовала надёжность и силу знакомых рук. Без смущения она встретила взгляд мужчины, что повёл её на новом витке танца.

Нэбмераи неотрывно смотрел ей в глаза. Анирет сейчас совершенно не удивилась красоте и плавности его движений. Отточенная ловкость воина просто обретала другое воплощение. Отблески огней танцевали в его индиговых глазах, и царевна видела, что и его в эту ночь коснулась Золотая. Он словно смотрел на Анирет впервые… или как тогда, в святилище, он словно действительно видел в ней волю своей Богини.

«За свет Золотой, который осияет вас», – пожелал когда-то дядюшка Хатепер, поднимая бокал во время тайной свадебной церемонии в саду Императора.

Прекрасна и свободна. Ни границ, ни сомнений.

Царевна прильнула к воину на мгновение, провела ладонями по сильным напряжённым плечам, чувствуя, как разгорается жар под его кожей, как в ответ на этот жар отзывается что-то в ней самой. Таэху вдруг подхватил её, поднял в воздух так легко, словно она совсем ничего не весила, и улыбнулся её смеху. Время замерло, и ничьих взглядов она не чувствовала больше – только его взгляд, восхищённый, зовущий, многообещающий. Анирет позволила себе едва заметно, мимолётно обнять его хвостом за пояс. В тот момент, ставя её обратно на землю, он чуть сбился с ритма, задержался немного, словно близость царевны вывела его из привычного равновесия. Его губы разомкнулись, будто он собирался что-то сказать. Но Нэбмераи так и не произнёс ни слова, только переплёл свой хвост с её и тотчас же отпустил. Девушка сжала его руку, а потом выскользнула из его объятий, позволяя волне танца развести их.

Сердце её пело такой радостью, что она даже не могла вспомнить, давно ли была так легка и беспечна прежде. И каждый раз, когда они встречались взглядами в толпе вновь, его глаза выражали нечто особое, безмолвное и сокровенное, будоражившее её мысли. Всё было так хорошо, правильно, гармонично, что Анирет не хотела омрачать свою радость ничем и просто отдалась празднику. Мейю она давно потеряла из виду и не пыталась найти, даже когда пошла отдышаться и утолить жажду у одного из пиршественных столов. Здесь целых три маленьких чёрных кошки встретили её довольным мурлыканьем – тёрлись о ноги и всячески выражали свою благосклонность. Пара жриц вовлекли её в приятную беседу о традициях праздников, но и за разговором Анирет успевала украдкой следить за гостями. Она заметила, как Нэбмераи, не привлекая ничьего внимания, покинул двор, а уходя, бросил на неё пристальный взгляд. Сердце пропустило пару ударов от волнения, но сомнения сейчас были совсем не к месту. Её рука скользнула к потайному мешочку на поясе, где был спрятан кусочек бирюзы.

Еле дождавшись завершения очередного витка разговора и не единожды успев угостить кошек, Анирет под благовидным предлогом покинула своих собеседниц и смешалась с толпой. Всё её тело обрело такую лёгкость, что каждый шаг казался не то танцем, не то полётом. Удивительная ночь пьянила, пробуждала её Силу.

Она не заметила, как оказалась в обширных садах, что выходили к самой реке. Здесь царил мягкий для глаз рэмеи сумрак, а музыка доносилась сюда лишь чарующими отголосками. Небольшие группы рэмеи прогуливались по усыпанным мелким чистым песком дорожкам между деревьями, смеясь и громко переговариваясь, но их было немного – в основном все веселились ближе к храму.

Заприметив вдалеке знакомую фигуру, скрывшуюся за сикоморами, Анирет ускорила шаг. Нэбмераи шёл к реке, где вернее можно было найти уединение. Мысль о том, что они будут далеко не единственной парой, ускользнувшей на тайное свидание, заставила девушку улыбнуться.

Царевна достала подаренный Икером кусочек бирюзы и сжала его в руке. Да, она не могла подобрать слов, но и без них сумеет объяснить, что в их жизни было место для радости, что понятия любви и долга не обязаны были стоять рядом. Пусть этот дар станет небольшим обещанием, что они смогут хотя бы попытаться однажды сделать всё иначе. Всякая робость отступала, неуместная и чуждая. Золотая пробудила в ней ту сокровенную красоту и сладкую власть, которой наделяла всех Своих дочерей. Разве что сердце её билось всё сильнее, чем больше она приближалась к берегу.

У зарослей тамарисков в глубокой тени одной из раскидистых сикомор Анирет замерла, чтобы собраться с духом. Лёгкий ветер с реки играл в ветвях и листве, освежая тело, но не отрезвляя сознание. Пьянящая радость по-прежнему играла в её крови. Царевна прижалась к стволу и отвела ветвь, чтобы посмотреть и понять, не ошиблась ли…

В полумраке, в причудливых тенях, отброшенных ветвями, она увидела его, невозможно красивого в красках этой ночи. Тьма мягко скрадывала все изъяны, и оставалась только его притягательная Сила. Он был действительно прекрасно сложён – сейчас она любовалась им уже без смущения и без суждений: его статью, в полной мере унаследованной от древнего рода, его телом, выкованным многочисленными тренировками. Она посмотрела на его руки, отчётливо вспоминая объятие в танце. Широкий браслет выше локтя прекрасно подчёркивал рисунок мышц, и ей так захотелось ощутить их под ладонями, провести по его плечам, освобождая их от напряжения, по груди, наслаждаясь тем, как его сердце ускорит свой ритм, подчинившись ласке и желанию.

Нэбмераи стоял к Анирет вполоборота, и она различала в тенях его лицо, сейчас заметно смягчившееся. В его взгляде теперь читалась печальная мечтательность и нежность, которую она совсем не привыкла там видеть. Отчего же раньше она так боялась, что будет ему в тягость? Что бы ни ожидало их дальше, эта ночь была особой, и остальное неважно…

Взгляд царевны был прикован к воину, и она не сразу поняла, что он был здесь не один. Девушка вздрогнула, когда из тени вдруг вырисовалась другая фигура – женская. Пара шагов – и Мейа обвила руками шею Нэбмераи, а он привлёк её к себе, прижимая крепче и обвивая бёдра девушки хвостом. Мейа тихонько хихикнула и поцеловала его, коротко, дразняще, увлекая за собой. Нэбмераи припал к её губам. Царевна не сразу смогла отвести взгляд, когда с