Бо моргнул.

– О чем ты?

Киннамон нетерпеливо отмахнулась.

– Ай, прекрати. Ты чертовски хорошо понимаешь, о чем я говорю. О городе, о пещере, как ты это, блин, ни назови. Пещера каким-то образом питается людьми, засасывает их и уже не отпускает. Не знаю уж, сколько это продолжается, но сейчас процесс вышел из-под контроля. То, что она забирает тех, кому не посчастливилось проездом заглянуть сюда, – уже плохо, точнее, ужасно. Но это дети, Бо. Дети, которые приходились родственниками тем, кто тут живет. А эти двое парней просто хотят помочь.

Бо встал и потер поясницу. Остывший кофе, к которому он не притронулся, так и стоял на столе между ними.

– Если эти ребята не ФБР, то кто тогда?

Киннамон открыла было рот, но засомневалась. Да, Бо верит в то, что она экстрасенс, что она каким-то образом знает то, чего не знают другие. Но во что еще он готов поверить? Сможет ли он принять существование тварей, на которых – по собственному утверждению – охотятся Сэм и Дин Винчестеры? Или же ее давний возлюбленный решит, что она окончательно, как говорится, поехала крышей?

– Они из… другой организации, – наконец нашлась она. – Я пообещала, что никому не расскажу.

Да, ложь, но если что-то можно счесть ложью во спасение, то это она самая. В конце концов, Сэм и Дин на стороне добра.

Правда ведь?

Да, она твердо в это верила. Хотя зло и добро – не такие уж однозначные понятия (слишком много ступеней располагается между ними), дар Киннамон всегда помогал ей понять, с каким человеком она имела дело.

– Слушай, – сказала она, – Бо, ты поможешь или нет? Скажи мне сейчас, потому что если нет, я пойду к смотрителям парка и буду разговаривать с ними.

– Никуда ты не пойдешь, – категорично отозвался Бо. – Не знаю уж как, но шериф Томпсон всех заставил плясать под свою дудку. Как ты думаешь, почему никогда не набирали добровольцев в поисковый отряд? – Когда она отозвалась пустым взглядом, он сам ответил на собственный вопрос: – Потому что нет никаких поисковых отрядов и не было. А все то, что он сказал, – Оуэну и родителям девочек в том числе, – наглая ложь.

Киннамон не знала, как отреагировать на такое заявление, да и какая разница. Важно было лишь одно: то, что сейчас, вероятно, происходит с Оуэном и двумя парнями, которые решили отправиться в смертельно опасную пещеру.

Киннамон вскочила на ноги, взяла сумочку и сделала то, чего не делала уйму лет, – посмотрела Бо прямо в глаза.

– Что мне сейчас делать, Бо?

Он глубоко вздохнул.

– Ступай домой.

Киннамон, пожалуй, стоило догадаться, что он это сделает, но она все равно удивилась, когда Бо взял ее руки в свои.

– Там ты будешь в безопасности.

– В безопасности?

У Бо в глазах появилось то отстраненное выражение, какое она не раз замечала у себя.

– Я хочу убедиться в том, что ты не выкинешь какую-нибудь глупость. Не полезешь в пещеру сама, например.

– Конечно, нет. Я ходила туда в последний раз, когда мне и пятидесяти не было.

– Обещай.

Она нахмурилась.

– Обещаю, Бо.

– И даже в парк не пойдешь.

– Хорошо. Я просто поеду домой. – Она помолчала, все еще осознавая, что ее прохладные руки лежат на его больших теплых ладонях, потом спросила: – Ты позвонишь мне? Когда найдешь ребят?

Он зацепил ее взгляд.

– А я это сделаю?

– Что именно?

– Найду их, Киннамон. Я их найду?

Он крепко зажмурилась, а через мгновение открыла глаза и сказала:

– Точно не знаю. Перед тобой столько вероятностей, что ничего не видно. Как если бы я попыталась предсказать, в каком направлении будут расти ветви деревьев.

– Невозможно, – тихо проговорил он.

Она кивнула.

– Бо, будь осторожен. Пещера… опасна.

Бо направился к входной двери и нежно повлек за собой Киннамон.

– Знаю. Любой, кто понимает природу, скажет тебе, что пещера – живое существо, а эта всегда была одной из самых голодных.

Они остановились и посмотрели в окно, за которым по-прежнему хлестал дождь. Бо нагнулся и поднял ее зонтик.

– Он тебе понадобится.

– Спасибо.

Бо открыл ей дверь.

– Домой, – напомнил он. – Ты обещала. Я позвоню тебе, когда все будет готово.

Киннамон повернулась к двери, но потом остановилась и оглянулась. Поддавшись сиюминутному порыву, она протянула руку и коснулась его щеки кончиками пальцев – так, как она делала давным-давно, когда они были вместе. Она осознавала, что ее пальцы истончились, а кожа увяла и под ней проступили вены. Бо поседел, но его худое лицо по-прежнему оставалось удивительно мягким на ощупь.

Пятьдесят лет, подумала она. Пятьдесят лет насмарку.

Бо поймал ее руку, поднес к губам и, прежде чем выпустить, запечатлел на костяшках легкий поцелуй.

– Не переживай, – сказал он. – Я обо всем позабочусь.

Киннамон вздохнула, повернулась к двери и открыла зонтик.

– Не заставляй меня ждать твоего звонка слишком долго, – сказала она, не глядя на Бо. – Мне уже довелось это делать, и повторения я не хочу.

После ухода Киннамон Бо щелкнул рычажком переключателя неонового знака на витрине и, высунув голову за дверь, убедился, что красное мигающее «Открыто» сменилось на обычное голубое «Закрыто». Знаку было уже больше двадцати лет, и переключатель иногда не срабатывал. Если люди увидят, что на магазине написано «Открыто», но не смогут попасть внутрь, то, учитывая его возраст, решат, что он свалился с сердечным приступом, и вызовут службу спасения. Он точно разозлится, если вечером вернется в магазин и увидит, что двери вышиблены. А он твердо вознамерился вернуться, потому что впервые за… целую вечность, пожалуй, у него появилась причина жить.

Всё нужное было у Бо дома, поэтому он запер магазин и направился к задней части здания, где был припаркован старый «Лендровер». По меркам современных автомобилей, тот был не таким уж старым – пятнадцать лет, – но Бо гонял его на износ в минувшем десятилетии, раскатывая по тропам и безымянным неасфальтированным дорогам. Он держал машину в относительной чистоте, сберегал передние сиденья с помощью чехлов, а напольное покрытие – с помощью плотных резиновых ковриков. Но любовь к езде по бездорожью все равно сказывалась: краска во многих местах была содрана камнями и кустарником. Бамперы щеголяли вмятинами бог знает от чего. Даже внутри, как Бо ни старался, черные пластиковые детали покрылись царапинами. Что Бо особенно нравилось в машине, это покрытые кожей руль, рычаг ручного тормоза и ручка переключения передач. Просто ощущение кожи под пальцами давало уверенность в том, что можно использовать всю мощь машины. Может, звучало это безумно, но было именно так. На зеркале заднего вида в маленькой сетке висел бейсбольный мячик. Тот самый, который он подавал на своей последней игре в составе школьной команды округа Эдвардсон. Было это много десятков лет назад, но черт возьми, бросок у него тогда был что надо.