не отвергал. И даже такие по своему мировоззрению прогрессивные люди, каким и являлся пророк Заратустра. Потому что рабство на самом деле было обычнейшим явлением, и иметь раба было для многих так же естественно, как и дышать чистым воздухом.

   Заратустра повернулся к гостю и продолжил:

– То, что сейчас ко мне прислушивается царь и весь его двор, и то, что в Бактрии я уже второй человек и всё больше людей поклоняются Ахура-Мазде и священному огню, так было, князь, не всегда… Ещё три десятилетия назад на меня неоднократно совершались покушения и только благодаря заступничеству Его, – и пророк поднял к небу глаза, – я не погиб. Но те, кто заблуждаются, и кто по-прежнему поклоняются тёмным силам, ложно объявляемыми богами, не оставляли попыток меня убить… И в итоге… – пророк с ожесточением потёр выступившую на лбу складку, резче обозначившую шрам, который прочертил его висок. – Да-а-а, и в итоге мне пришлось оставить свой отчий дом… Под покровом ночи, как тать, я покинул родину… Я думал, что покинул её уже навсегда! Я после этого долго скитался. Примерно так же, как и ты. Жил какое-то время в Арейи, потом в Согдиане, потом перебирался ещё в другие места, в страны, которые лежали к северу и западу от Бактрии, и которые были населены арийцами, мне пришлось доходить даже до Гирканского (Каспийского) моря, и нигде мне не удавалось надолго оставаться, потому что меня преследовали мои многочисленные враги… Они никак не хотели успокаиваться. И сколько же раз моя жизнь висела на волоске! Наверное, раз тридцать на меня покушались! Но вот Кей-Кавус призвал меня к себе. Он в тот момент только что вступил на трон. Ему было чуть больше двадцати и его положение было тогда непрочным, ведь он по сути стал случайно царём. И он очень нуждался в поддержке. Вот и принял я его предложение и рискнул вернуться в Бактры. Хочу признаться, что в то время я ещё не знал, что меня здесь ожидает… Кое-кто из моих сподвижников даже предупреждал, что я могу попасть в ловушку. Однако я решил довериться молодому царю. Он долго и терпеливо слушал меня, задавал много вопросов о моём учении, и в итоге… он проникся доверием к той истине, которую изрекает через меня Ахура-Мазда. Так с Бактрии вера в извечную борьбу Добра и Зла стала завоёвывать души как знатных, так и простых ариев. Теперь эту веру исповедуют во многих землях, вплоть до массагетских степей и непроходимых лесов Гандхары, но не все ещё прониклись этим правдивым учением… Даже здесь, в окрестностях Бактр, до сих пор сохраняются храмы богов-дэвов… И там против меня по-прежнему плетутся козни. Одним из таких зловредных почитателей дэвов и моим заклятым врагом является Арджман, верховный жрец Агни…Впрочем, он не один такой! Однако Арджман непримирим и наиболее опасен. Я много раз уже говорил с царём по поводу Арджмана, и предлагал его изгнать из Бактрии… То есть, поступить с брахманами точно так же, как они и их последователи поступали ранее со мной и с моими учениками. Но царь здесь проявляет излишнюю терпимость, не понимая, что вредит и себе в том числе. Хотя, я его нерешительность отчасти могу оправдать, ведь он опасается потерять поддержку тех своих подданных, которые ещё подвержены суевериям, оставшимся нам от прошлого. – И тут Заратустра оборвал свою речь и вновь вышел на террасу. Он кого-то поискал глазами и затем позвал.

Через некоторое время поднялся один из его приближённых. Это был наголо обритый бородатый бактриец. Он приблизился к пророку и в глубоком поклоне приветствовал его.

– Повтори, что ты мне утром сообщил! – обратился к своему человеку пророк.

   Тот с запинкой и негромко произнёс:

– Младший брат моей жены служит у брахмана Арджмана, и он по большому секрету предупредил своих родителей, чтобы они были осторожны, так как что-то нехорошее затевается в ближайшие дни.

– Говори чётче… и яснее, – нахмурился Заратустра. – Здесь все свои! Ничего не следует скрывать!

   Приближённый к пророку человек невольно заозирался и выдохнул:

– У брахмана Арджмана сейчас находятся какие-то подозрительные иноземцы. Их несколько. Они прикидываются купцами, но они ими не являются. И именно они мутят воду. Брахман беспрекословно подчиняется этим незнакомцам. Сторонники брахмана Арджмана готовы выступить против царя. И ещё… нападению подвергнутся, в том числе, и халдеи, которых привёл князь Набуэль с Дильмуна…

   Заратустра посмотрел на князя:

– Ну, ты теперь понял, князь, для чего я тебя позвал?

– Да, уже понял.

– Готовься, – продолжил Заратустра. – В ближайшие дни в Бактрах и её окрестностях могут начаться беспорядки. И нападут смутьяны в том числе и на вас, на халдеев. Если, конечно, царь не предотвратит их выступление и не схватит прежде всех зачинщиков, которые подготавливают эти беспорядки.

    ***

   Арджману это всё было уже не по душе. Он теперь не был самостоятельным, потому что ему в последнее время всё чаще приходилось подчиняться мнимому маннейскому купцу и действовать по его указке. Ну а тот всё больше чувствовал себя хозяином положения и вёл себя совершенно нагло.

   Он велел брахману прежде всего кое-что разузнать.

– Мне необходимо знать буквально всё о дильмунцах, – произнёс мнимый купец, – но больше всего я хочу выведать о том, где чаще всего бывает князь и где находится его супруга, лидийская поэтесса Аматтея. На всё это даю тебе, Арджман, два дня!

   Арджман был хмур, но перечить агенту ассирийского царя побоялся. Тот был решителен и легко мог разделаться с брахманом.

   Вскоре люди Арджмана всё разузнали, и он сообщил необходимые маннейскому псевдо купцу сведения.

   Особенно ассирийского агента заинтересовала информация о том, что у Набуэля и Аматтеи была дочь, и они не чаяли в ней души.

    ***

   Эвтерпа любила играть с кошками. Их у неё было целых семь, но больше всего ей нравилась рыжая египетская, которую дочурка князя назвала Чимпой. Это была очень резвая и игривая кошечка, и ей было всего полтора года. И что только не вытворяла эта самая Чимпа! Для Эвтерпы она была живой куклой или даже наиболее близкой подружкой. Они с ней вместе ели, гуляли, играли и даже спали. Эвтерпа не садилась за стол и не притрагивалась к своей каше, пока к ней не приходила Чимпа и не устраивалась рядышком возле поставленной для неё миски.

   И вот однажды Чимпа пропала. Эвтерпа так по этому поводу переживала, что слуги князя сбились с ног в поисках её. Несколько дней дочка Набуэля и Аматтеи плакала навзрыд. И только на третий день