Вероника покачала головой.

– Знатно он гудел. Бутылки пустые мы мешками таскали. Один раз я постель в спальне хозяев менять собралась, сдернула одеяло, а под ним девушка! Голая! Спит! Я к Косте. Он ее растолкал, увел, потом в гостиной кофе ее поил, я их разговор случайно услышала. Костик спросил:

– Ну? Получилось?

Девчонка ответила:

– Да он идиот, кретин, больной на весь мозг. Заявил: «Ты очень красивая, нравишься мне. Но я до свадьбы в интимные отношения вступать не хочу. Давай сначала пообщаемся, поймем, подходим ли мы друг другу, выясним, какие у нас взгляды на разные проблемы, обручимся, год проведем как жених с невестой…» Костя, больше не приглашай меня в качестве девушки этого идиота! Ему в психушку надо.

Константин разозлился:

– Я хотел как лучше. Но больше не стану Витьку с кем-либо знакомить, кого ему только ни приводил, поет всем свою тупую песню. Если уж ему ты, мисс «Самая красивая улыбка года», не подходишь, то пошел он на …! А все отец мой виноват, старался крестника, как он говорил, «настоящим христианином сделать». Сейчас отвезу тебя в Москву. Не хочу, чтобы Кролик Могучий тебя увидел. Еще припрется сейчас. Любитель объедков!

Вероника доела фокаччу.

– Когда Люся завела, как она обожает Витьку, я ей историю эту выложила. Она отреагировала бурно: «Я люблю Витю так, что тебе этого не понять. Почему у всех в башке только постель? Секс – это не любовь».

Она у меня в доме была, паспорт вымогала, сначала-то говорила, типа я обязана ей помочь, она каждый день по Вите плачет! Ему за решеткой ужасно, надо Вите еду и всякую фигню отпереть. Ну я ей в конце концов паспорт дала, чтобы она отстала. Самой восемнадцати не было, полгода еще ждать. И тут Костя входит, Людмила его увидела и сразу удрала. Костик мне говорит:

– Шел мимо вашего участка, ветер дунул, бейсболку с моей головы в ваш огород зашвырнул. Зашел без спроса в калитку, слышу из открытого окна, как Люська тебя просит паспорт ей дать. Ни в коем случае не делай этого. Я не знаю, что она задумала, но если какое-то дерьмо наваляет, тебе отвечать придется наравне с ней, окажешься ее пособницей. Поостерегись глупость совершить. Я вообще-то в шоке. Всегда считал Витьку идиотом, который от мамаши зависит. Обожает ее! Постоянно говорит, что у него лучшая мать на свете, он прямо землю готов целовать, по которой она ходила. Хотел на попа учиться, Раиса запретила, так он не разозлился: «Мама всегда права». И вдруг такое! Убивать женщин! Он что, думал, маманя обрадуется, когда его посадят за решетку? Понимаю, Ника, мозг у тебя с грецкий орех. Но напряги остатки ума! Не делай того, о чем тебя Люська просит. Она хоть и мелкая, но намного сообразительнее тебя и хитрее. Если на поводу у моей ушлой сестрицы пойдешь, потом горько пожалеешь, да поздно будет.

И ушел! Красиво, да? Обругал меня идиоткой, дурой и утопал. Я его в гости звала? Совета спрашивала? Приперся без спроса. Сама прекрасно знала: не стоит свой паспорт никому давать. А что делать, если Люська пообещала Степе, тогда еще не мужу моему, а жениху, правду рассказать про глупость, которую я еще в школе совершила? До сих пор стремно, вдруг он узнает? Рухнет мой брак мигом. Пришлось ей подчиниться. Люська пообещала через день паспорт вернуть. Когда неделя прошла, я спросила:

– Где мой паспорт?

Она спокойненько так отвечает:

– В метро из сумки вытащили.

Ясно, что врет! А Люська дальше:

– Ерунда! Сходи в полицию, напиши заявление, укажи: сперли паспорт в подземке, тебе новый выдадут.

Ага! Не поверят, штраф платить заставят! Только я про деньги заикнулась, она оскалилась:

– Заткнись! Запомни: ксиву стырили. Сделай новую. И молчи. А то про твою гаденькую тайну не только Степан-болван узнает, но и все вокруг. Твои родители в том числе.

Вероника отодвинула от себя пустую тарелку.

– Уж не знаю, откуда у меня храбрость взялась, но я ей ответила: «Сама заткнись. Кто мне помогал в том деле? Ты. Вот все и узнают про то, какие у правильной Людмилы знакомые есть. Я собралась плохо поступить, но ты могла меня остановить. Ан нет, помогла все осуществить.

Ника замолчала.

– И как отреагировала Люся? – поинтересовалась я.

Вероника опустила глаза.

– Она спокойно ответила: «Решила на меня наехать? Давай. Прямо сейчас выходи на улицу и кричи: «Люська меня из беды выручила». Меня за помощь дуре похвалят, а тебе кирдык. Теперь ответь. Пьяница дом поджег, пожарный пламя погасил. Кто виноват? Алкоголик! Кто пример всем? Мужик с брандспойтом! И кто из нас выглядит как любитель бутылки, а кто как огнеборец? Задай себе этот вопрос. Идиотка! Я тебя выручать понеслась. Можешь направо-налево лаять про мои знакомства. Про тебя народ скажет: «Сучонка! Ее из дерьма вытащили, а Вероника Люсю потом мордой об асфальт приложила». Она руку подняла. Я отшатнулась, Людмила захохотала:

– Просто волосы хотела со лба убрать. Каждый видит в другом отражение себя. Если ты подозреваешь, что я способна на драку, то ты, Ника, сама кому угодно вмазать готова.

И ушла. Почему вы решили, что Людмила умерла? Она была молодая, здоровая.

Я на секунду заколебалась: стоит ли говорить ей правду. Но потом подумала, что пресса любит писать о трупах, телевидение уже сообщило о мертвой женщине, Ника все равно узнает о происшествии, и пояснила:

– Рано утром на улице нашли тело, в кармане куртки был паспорт на имя Евдокии Михалевой. У нас возникло предположение, что на самом деле погибла Людмила Носкова.

– Вот кто его спер! – ахнула Ника. – А заодно и деньги!

– Вы о чем? – спросила я.

Вероника схватила чашку с кофе.

– Когда полиция тело Дуси родне отдала, все на похороны скинулись. У Михалевых с деньгами был полный порядок, но так принято, хоть тысячу да принести. Отец Дуняши в больницу загремел, мать дома в истерике билась. «Скорая» у ворот дежурила. Погребением занималась Зина, сестра тети Ани, тетка покойной. Все, кто приходил с соболезнованиями, клали деньги в коробку, она стояла в кухне на полке, там же лежали все документы, паспорт Евдокии, справка из полиции. Тетя Зина агента вызвала, он только к вечеру пришел. Я салаты резала, Людмила картошку чистила. Меня удивило, что Носкова пришла помочь, я белоручкой ее считала. Не очень и ошиблась, Люська так толсто кожуру срезала, что из большой картошины горошинка получалась. В кухню постоянно кто-то входил, выходил, много народу шныряло. А когда агент наконец появился, паспорта среди документов не оказалось, и коробка была пустая! Деньги исчезли! На кого подумать? Вроде все свои! Помнится, мы с Люсей и тетей Зиной в шоке были. Носкова говорила:

– Я почти все время у плиты-мойки находилась. Но в туалет отбегала.

На Людмилу никто не подумал. Она же весь день на кухне топталась, зачем ей воровать, когда она у матери могла любую сумму взять? Подумали, что все стащила Верка Нахапина, пьянь рваная. Но за руку-то ее не ловили. А теперь мне ясно, кто упер! Люська! Вот тварь. Капучино здесь обалденно вкусный. Нигде лучше не пила.