что придется-таки воспользоваться Светкиной помощью. В самом деле – что еще делать? Не рожать же в четырнадцать лет! К тому же кто оставит меня, беременную, в интернате?

Анфиса ждала меня в столовой.

– Ты где пропадаешь? – Она поглядела на меня с тревогой и сочувствием. – Все занимаешься? Передохни малость, а то на тебе уже лица нет. Бледная, как смерть. Сядь вот, покушай, котлетки твои любимые.

Она пододвинула мне тарелку, не зная, очевидно, что Светка уже взяла мою порцию.

Я ковыряла вилкой в пюре под прицелом ее внимательных глаз, дыша ровно и глубоко, чтобы унять тошноту.

– Смотри, и аппетита нет. Завтра скажу Герману Львовичу, чтобы он оставил тебя в покое. Провалиться пропадом этой чертовой олимпиаде!

Анфиса ничего не подозревала. Она не могла даже представить себе, на что способна ее любимица. В ее глазах я по-прежнему оставалась ребенком, слабеньким, не до конца поправившимся, которого надо беречь и жалеть.

Она заставила меня выпить чаю и проводила до палаты.

– Ложись спать. Я точно поговорю с математиком. Больше никаких вечерних занятий, лучше погулять во дворе. Спокойной ночи! – Анфиса погасила верхний свет, хотя было всего полдевятого, и ушла.

Людка тут же зажгла настенную лампочку и взялась за семечки. Светка, сняв узкую юбчонку, принялась натягивать новые колготки.

– Схожу к мальчишкам. Они приглашали в карты поиграть.

– Поздно, – робко предупредила Людка. – Анфиса Петровна ругаться будет.

– Плевала я на твою Анфису Петровну, – лаконично бросила Светка и глянула на меня. – Ну, ты как?

– Ужасно, – призналась я.

– А будет еще круче, – пообещала она с видом знатока. – Ты уж мне поверь, я знаю.

– С тобой тоже… так было? – спросила я, понизив голос до шепота.

– Ха! И не однажды.

– И как же ты? Тетенька помогла?

– Она.

Я поколебалась, глядя на ладную фигурку в одних колготках.

– Как я верну тебе деньги?

– Очень просто. Будешь выполнять любые мои поручения. Ну вроде как на посылках.

– А… это больно?

– Сначала нет, она маску специальную дает. Вдохнешь – и отключишься. Потом немного, но терпимо.

– А как я поеду к твоей тетке? – не унималась я. – Кто меня отпустит? У меня же нет бабки.

– Вот это действительно проблема. – Светка глубоко задумалась. – Знаешь что? – произнесла она через минуту. – Когда там твоя олимпиада?

– В следующий вторник.

– Вот и замечательно. Я попрошусь поехать с тобой – для поддержки. Ты зайдешь в класс, получишь задание, а потом попросишься выйти – вроде как в туалет. Или… или лучше скажешь, будто нехорошо себя почувствовала. Тебя отпустят, следить никто не станет. Наши, интернатские, к тому моменту уже побегут по магазинам, и мы с тобой спокойненько умотаем. Городок небольшой, тетя Даша живет близко к центру, успеем. Полчаса на всю работу, минут десять тебе оклематься, глядишь, через час-полтора вернемся. Может, еще и олимпиаду свою дописать успеешь! – Светка довольно захихикала. – Ну что, гений я или нет?

– Гений, – кисло проговорила я. Ее план казался мне полной абракадаброй и утопией. Я не представляла себе, что смогу убежать из-под носа взрослых, да еще успеть сделать аборт за каких-нибудь жалких полтора часа. Но выбирать не приходилось.

– Хорошо. Я согласна.

– Ну и отлично. – Светка надела юбку. – Теперь ложись и спи. А чтобы не тошнило, лимончик пососи.

– У меня нет.

– У меня зато есть. – Она распахнула тумбочку и жестом фокусника вынула с полочки половинку зеленоватого сморщенного лимона. – Знай мою доброту.

Я сунула лимон в рот, сглотнула терпкий, кислый сок и почувствовала, как отступает муторная дурнота. Светка показалась мне лучшим другом, почти сестрой. Я готова была расцеловать ее в благодарность за избавление от страданий.

– Счастливых снов! – пожелала мне Светка и упорхнула из палаты.

Я легла на бок и натянула на голову одеяло, твердо решив, что к Толику сегодня не пойду.

22

Я пришла к нему назавтра, после уроков.

– Ты где была? – требовательно произнес Толик, лишь только я переступила порог палаты. – Почему не… – он внимательней пригляделся ко мне, и его лицо помрачнело. – Что, проблемы?

Вместо ответа я тяжело вздохнула.

– Дура потому что, – резко проговорил Толик и отвернулся от меня к окну. – Думать надо было! Башкой, а не другим местом. Да что с тобой говорить, дура и есть.

Сказать по совести, когда я шла к нему, то меньше всего рассчитывала на сочувствие или жалость. Я хорошо знала Толика и могла предвидеть его реакцию.

Но почему-то сейчас, в этот момент, мне стало невыносимо горько и обидно. Неужели я не заслужила каплю теплоты и понимания, хотя бы одно ласковое слово, да что там – просто человеческий взгляд, ободряющую улыбку?

Почему Толик вечно обращается со мной так, будто я – обвиняемая, а он прокурор!

По моим щекам сами собой поползли слезы. Я впервые плакала при Толике, не таясь, открыто, демонстрировала ему, что у меня тоже могут быть чувства, гордость, самолюбие.

Он обернулся, пробормотал вполголоса какое-то ругательство, а затем сквозь зубы произнес:

– Пойди сюда.

Я подошла к нему и, всхлипывая, встала у кровати. Плечи мои дергались, губы дрожали.

– Там, – Толик кивнул на тумбочку, – глянь на верхней полке.

Я опустилась на колени и дернула дверцу за ручку. На верхней полке лежала толстая книга, кажется, какая-то фантастика.

– Открой на семидесятой странице, – приказал Толик, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза.

Я послушно перелистала книгу и в указанном месте обнаружила тоненькую, как цветочный лепесток, стодолларовую бумажку.

– Бери, – проговорил он глуховатым голосом. – Бабка летом приезжала, в подарок привезла. Ну чего ты? Возьми, я сказал! – Толик, не дожидаясь, пока я среагирую на его слова, сунул купюру мне в кармашек блузки. – Все, больше ничего нет. – Он опустил лицо и замолчал, перестав обращать на меня внимание.

Я почувствовала, как к горлу подступает ком, и, боясь разрыдаться в голос, стремительно выбежала из палаты.

В коридоре я едва не сбила с ног Жанну – та отпрянула от меня в сторону, брови ее удивленно взлетели.

– Василисочка? Ты что такая печальная? Тебя Волков чем-то обидел?

Я помотала головой.

– Нет? – Жанна глянула с недоверием. – Точно? Ну смотри!

Я поспешно сглотнула остатки слез.

– А я как раз тебя искала, – весело проговорила Жанна. – Там новые вещи привезли для малышей. Идем, поможешь сортировать.

Она привела меня к себе в комнатенку, сплошь заваленную сумками и тюками.

– Вот, видишь, как спонсоры стараются! Попробуй разобраться вот с этим. – Жанна пододвинула ко мне ногой большущий баул. – Здесь белье, трусики, маечки. Все вперемешку, для девочек, для мальчиков. Нужно отложить отдельно и скомпоновать по возрастам. Ясно?

– Да.

– Ты плохо