к лицу предмет, похожий на маленький противогаз.

– Считай!

– Раз, – с усилием разжимая губы, сказала я, – два, три…

…Стены комнаты задрожали и растворились без следа. Вокруг был широкий солнечный луг, вдалеке чернел лес. Солнце светило через листву деревьев, ослепляя глаза. Громко и назойливо щебетали птицы.

Я лежала на зеленой траве и, запрокинув голову, смотрела в чистое голубое небо. Прямо к солнцу клином летела журавлиная стая. Наверное, это их курлыканье выводило меня из себя, не давая спокойно уснуть на мягком травяном ковре.

Сбоку послышался тихий шорох. Я повернула голову и увидела огромного ежа. Он шел ко мне вперевалку, в его рыжеватых иголках застряла пожухшая листва и желуди.

– Кыш, – сказала я ежу, но он не думал пугаться, дошел до меня и начал карабкаться на живот. Его иглы щекотали кожу, он был тяжелый и какой-то влажный, одним словом, противный до чертиков.

Я попыталась скинуть его, но еж отчаянно сопротивлялся, цепляясь за меня маленькими черными лапками. Он елозил на моем животе, крутился взад-вперед, больно царапая когтями.

Налетел внезапный порыв ветра. Ветер стонал, глухо и жалобно, еж все царапался и вертелся, а солнце продолжало светить как ни в чем не бывало. И громко курлыкали журавли…

– …Эй, дочка, как тебя? Василиса! Просыпайся!

…Я с трудом шевельнулась, проклятый еж соскользнул с моего живота и уполз в траву.

– …Просыпайся, говорю! Открывай глазки!

…Меня словно что-то подбросило. Я открыла глаза и увидела перед собой узкое бескровное лицо. Черные, глубоко посаженные глаза смотрели на меня в упор.

– Слава тебе господи, очнулась. Помнишь, где ты?

Я неуверенно качнула головой.

– Вот те на. А про грехи свои тоже позабыла? Что ребеночка нагуляла?

Наконец сознание потихоньку начало возвращаться ко мне, и я узнала тетю Дашу.

– Еще… не все? – сипло прошептала я.

– Все, милая, все. – Лилипутка улыбнулась одними губами. – Теперича вставай помаленьку. Светка говорит, вы торопитесь.

– Торопимся, – повторила я точно эхо.

– Вот и давай, потихонечку. Вот так. – Тетя Даша потянула меня за руки.

Тело не слушалось. Оно будто свинцом налилось, а в глазах мелькали черные точки.

– Помогай, – велела тетя Даша Светке. – Бери ее за локоть, а то она так и до вечера не подымется. Слабая, крови в ней мало, оттого и бледная такая.

Вдвоем они с трудом усадили меня на кровати. Вокруг все плыло и качалось, точно я стояла на палубе судна, попавшего в шторм.

Я не могла представить, как встану на ноги.

– Васька! – отчаянным голосом произнесла Светка. – Остался час. Хватятся ведь, что врать будем?

Я кивнула и попыталась спустить ноги на пол. К моему удивлению, получилось, хоть и с огромным усилием. Светка, обхватив меня за плечи, потащила на себя.

Я стояла, пошатываясь, обеими руками вцепившись в металлическую спинку кровати. Низ живота тупо ныл, будто по нему и вправду только что ползал гигантский еж.

– Одевай ее, – приказала акушерка, подавая со стула мои вещи.

Через пару минут я была полностью готова. Светка и тетя Даша под руки довели меня до двери.

– Вот. – Светка достала из выреза кофточки аккуратно завернутые в бумагу деньги. Две стодолларовки были ее, одна – та, что дал мне Толик. – Спасибо, теть Даш. – Она протянула акушерке ее гонорар. Та небрежно сунула доллары в карман халата.

– Пожалуйста. Больше не появляйтесь.

– Не будем, – пообещала Светка и юркнула за дверь, увлекая меня за собой.

Старуха-ведьма все еще сидела на лавочке возле дома. Она глянула на нас с подозрением и что-то пробормотала вполголоса, неразборчиво. Мы вышли за калитку.

– Можешь идти? – с безнадегой в голосе спросила Светка.

– Нет, – честно ответила я.

– Тогда тачку возьмем.

– Тачка денег стоит.

– У меня есть.

Светка выбежала на дорогу и подняла руку. Тотчас рядом затормозила шикарная темно-вишневая иномарка. Оттуда высунулся бритый наголо парень, по виду – чистый бандит.

– Здорово, девчонки, – игриво обратился он к нам, – вам далеко?

– К центру, – лаконично проговорила Светка.

– Так это ж рукой подать, – обрадовался парень, – садитесь.

Я дернула Светку за руку.

– Не надо. Я боюсь. Куда он нас завезет?

– Цыц! – рявкнула она. – Не ной. Все будет тип-топ.

Она запихнула меня в салон, как куль с тряпьем, сама забралась следом и с силой хлопнула дверкой.

– Понеслись! – весело объявил парень.

Иномарка летела как ветер. Не успела я всласть подумать о том, как наши со Светкой остывшие тела находят в лесу, автомобиль уже затормозил возле школьной ограды.

– Мерси. – Светка подала парню две скрученные трубочкой десятирублевки.

– Не за что. Вы вот что, девчата, делайте свои дела, и айда со мной в кабак! Я другану позвоню, чтобы подгребал. Классно время проведем.

– В следующий раз обязательно, – заверила его Светка, выбираясь из машины.

Парень беззлобно рассмеялся.

– Когда он будет, твой следующий раз?

– Скоро, миленький, скоро. На будущей неделе. – Светка весело и хитро подмигнула. Парень поймал ее за руку.

– Эй, черноглазая! Где хоть тебя искать?

– Улица Весенняя, дом сорок. – Светка ловко вывернула руку и, подхватив меня под локоть, заспешила к школьному забору. На ходу она обернулась, свободной рукой помахала водителю, выглядывающему из окна автомобиля, и крикнула: – Бабку Алену спроси! Скажи ей, мол, Светлану ищу. Она подскажет. Понял?

– Понял. – Парень кивнул и, подняв стекло, умчался.

– А ты говоришь «боюсь»! – презрительно произнесла Светка, подталкивая меня к воротам. – Все как в аптеке. Еще тридцать пять минут до конца осталось. Небось все задачки перерешать успеешь.

Она выглядела крайне довольной собой – еще бы, провернула такое стремное и опасное дело, заработала себе бесплатную прислугу да попутно обновила клиентуру. То, что парень, подвезший нас, пополнит ряды Светкиных кавалеров, я не сомневалась.

Интернатская машина стояла во дворе, но Геннадия Георгиевича не было.

– Где это его черти носят? – озаботилась Светка. – Не дай бог, сидит в холле. Как мы мимо него проскочим?

Однако в вестибюле шофера также не оказалось. Светка, облегченно вздыхая и крестясь, втащила меня на второй этаж и затолкнула в зал. Там ко мне тут же подскочила кураторша.

– Ну что, как? Я уж думала, ты не придешь. Решила, тебе совсем худо.

«Мне и правда совсем худо», – едва не сказала я, но промолчала и села на свое место. Хотелось закрыть глаза и лечь.

Превозмогая слабость и нарастающую с каждой секундой тупую боль в животе, я стала решать первую задачу. Писала автоматически, почти не задумываясь, заботясь лишь о том, как бы не завалиться на парту и не уснуть.

– Дети, – громко произнесла кураторша, – проверяем работы. Осталось десять минут.

Я написала ответ, поставила точку, пропустила пример, решенный ранее,