– Буду знать, – и Кассиан снова погрузился в молчание.

Похоже, эльфы-стражники нас ждали, потому что, завидев нас, не моргнув глазом распахнули ворота.

Мы шли по прохладным белым коридорам храма.

– Ты хоть немного помнишь то, что я тебе рассказывал о защите?

– Конечно. Это же было позавчера.

– Попробуй повторить, когда будешь стоять перед Ларимар.

– Зачем? Все равно без тебя не получится.

– Просто попробуй. Пожалуйста.

Кассиан открыл дверь, ведущую в приемный зал, и пропустил меня вперед.

– Ты со мной не идешь? – спросила я эльфа.

Кассиан молча покачал головой. Его трость ударилась о белый камень. Я могла поклясться, что он нервничал не меньше, чем я.

– Она хочет поговорить с тобой наедине.

Дверь закрылась, и я повернулась к трону Ларимар. Или лучше сказать, креслу жрицы? Я понятия не имела.

Снежная королева заставляла меня ждать. Я была практически уверена, что это ее стратегия – заставить меня нервничать еще больше, и она этого добилась играючи.

Стук ее туфель заставил меня обернуться. В это же время я пыталась припомнить слова Кассиана. Но, к сожалению, у меня не получалось увидеть даже кончик занавеса, за которым я могла бы скрыть свои мысли.

Ларимар самодовольно улыбнулась.

– Не беспокойся, Элиза. От меня ты ничего не сможешь утаить.

Похоже, ответа от меня она не ждала.

– Кассиан уже посвятил тебя в детали твоего задания?

– Если можно так сказать.

– Было не очень разумно с твоей стороны ходить к Эриксонам. Но я уверена, ты и сама это поняла. Боюсь даже подумать, что с тобой могло что-нибудь случиться! – Ларимар мне улыбнулась. – Кроме того, на мой взгляд, вы слишком часто бывали в театре. Но Кассиан заверил меня, что это было сделано исключительно для того, чтобы ты поняла, насколько важно выполнение твоего задания.

– Раз он так говорит.

– Я не одобряю репетиции пьесы из твоего мира в нашем театре. Не хочу, чтобы это спровоцировало беспорядки. Ты прекрасно знаешь, что эльфы сейчас не особо расположены общаться с людьми. Особенно это касается эльфов из шестой и седьмой семьи. Я прикладываю все усилия, однако, похоже, этого недостаточно, – теперь ее улыбка была полна печали. – У нас есть замечательные пьесы. Но пусть, если это делает актеров счастливыми, пусть решают сами. Более всего я забочусь об их благополучии.

Какое великодушие! Черт! Я ухватилась за кусок ткани у себя в голове.

– Да, вполне. Я могла бы это запретить. Но я бы хотела, чтобы эльфы в моих владениях были счастливы. А высшие семейства это оценят, я уверена.

Ее владения?

Ее глаза вспыхнули гневом.

– Да, мои владения. Пришло мое время занять место Элизьен и навести порядок в Лейлине. Пусть даже тебе это покажется странным, Элиза. Знаю, что в вашем мире совсем другие порядки, но мы, эльфы, предпочитаем порядок, по которому течет наша жизнь на протяжении тысячелетий.

Мои мысли действительно привели Ларимар в ярость. Но черты ее лица быстро расслабились, и она улыбнулась.

– Давай присядем.

Она подвела меня к небольшому столику с двумя креслами.

– Чтобы вернуть Рубина, – Ларимар смахнула со стола невидимые пылинки, – ты должна знать еще кое-что. Другие семьи отказываются предоставить свои ауреолы для коронации до тех пор, пока не выяснится, кто был причастен к исчезновению шара. Они напуганы. Но если мы в ближайшее время не коронуем новую королеву, воцарится хаос. Твоя стычка с Ноамом – это всего лишь цветочки.

Она замолчала, и я попыталась вспомнить какие-нибудь другие случаи. К сожалению, в ее присутствии моя память молчала. Казалось, что разум сжался в один шар где-то у меня в животе. И чем дольше шла эта встреча, тем больше он становился. Хотя Ларимар, видимо, после ночного инцидента пыталась быть ко мне добрее, я в это не верила.

– Магические ауреолы – самое ценное наше достояние. Не представляю, что нашло на Рубина. Я доверяла ему, как никому другому, он мой сын. Не понимаю, как он мог так поступить со мной.

Ларимар вытащила из потайного кармана белоснежный платок и коснулась им сухих глаз.

– Я его видела, – произнесла я в тишине. – Должно быть, это был он, а вместе с ним, я думаю, была Рэйвен.

– Конечно, это были они. Я знаю, что они вместе. Куда же ему еще податься?

– Так что же я теперь должна делать? Он не отдаст мне ауреол добровольно. Ведь он украл его по какой-то причине.

– Рубин был зол на меня, – призналась Ларимар. – Мы поругались.

О, эта тема мне хорошо знакома.

– Дело не в мытье посуды, – одернула меня она.

– А в чем же? – переспросила я и тут же прикусила язык. Это было не мое дело.

– Это не имеет значения. Вне зависимости от того, что тебе расскажет Рубин, ты должна мне пообещать, никому об этом не рассказывать, – Ларимар посмотрела мне прямо в глаза.

– Почему? – вырвалось у меня.

– Думаю, ты прекрасно понимаешь, как важно не допускать возникновения беспорядков. Ты же не хочешь, чтобы с Софи и доктором Эриксоном что-то случилось?

Ларимар говорила так тихо, что я едва могла разобрать слова. Но угрожающие нотки в ее голосе я бы расслышала, даже если бы она лишь шевелила губами.

– Они были очень дружелюбны, но на самом деле я их едва знаю. Они же могут в любое время покинуть Лейлин, если здесь им будет грозить опасность.

Она хотела надавить на меня? Я попыталась сохранить на лице равнодушное выражение, но с Ларимар это было бесполезно.

Она самодовольно рассмеялась.

– Ты совершенно права, но так или иначе я рассчитываю на твою солидарность. Только поэтому я позволила вам с Кассианом их навестить. Ты должна знать, что Софи не может покинуть Лейлин. Она нуждается в поддержке наших целителей, без нашей медицины ей останется жить лишь несколько дней, – Ларимар выдержала театральную паузу. – Ты же не хочешь нести ответственность за ее смерть?

Она подняла на меня глаза, темные, как кромешная тьма ночи.

Я не смогла вымолвить ни слова.

Ларимар звонко рассмеялась.

– Я знала, что ты поймешь всю серьезность ситуации. Ты такой умный ребенок, – она захлопала в ладоши и встала. – Я скрою эти знания в твоей голове. Рубин и Рэйвен не должны до них добраться. К сожалению, ты удручающе бездарна в сокрытии своих мыслей.

– А как же Кассиан?

Ларимар рассмеялась.

– Мне кажется, его забавляет читать твои мысли, а мы же не хотим испортить ему удовольствие.

Неужели на какое-то мгновение мне действительно показалось, что она может быть приветлива? Она закрыла глаза и провела по моему виску длинными бледными пальцами.